молодежи определилось два ведущих фактора дальнейшего хода становления культуры молодых. Во- первых, существенную роль продолжала играть ослабившаяся, но не исчезнувшая система норм. Во-вторых, наличествовал богатый опыт зарубежных стран в данной сфере.

Многие исследователи отмечают, что молодежная культура не самостоятельна, а представляет собой надстройку по отношению к основной культуре и не может образоваться вне ее рамок[65]. Иными словами базисная часть субкультуры вырастает из общекультурных установок данного общества. На этом основании следует рассматривать генезис молодежной культуры в России как явление с иным вектором развития, несомненно, учитывая тот факт, что процесс ее становления опирается на уже зрелые западные тенденции. Таким образом, для российской молодежи подобный опыт самоопределения, самоидентификации дополнялся взаимодействием на межкультурном уровне.

Социокультурные изменения в России середины 80-х годов имеют специфическую природу, основополагающей особенностью становления молодежных субкультур постсоветской России было освоение новых культурных тенденций, и изначально в меньшей степени выработка собственных. А.И. Пигалев пишет: против культурной экспансии и культурной интервенции есть два защитных средства – «традиции» и «вещественные и идеологические границы»[66], ослабление которых разрушительны для культуры. Можно сказать, что молодое поколение постсоветской России проходило одновременно через процессы ин– и аккультурации. Взаимовлияние этих когерентных процессов выразилось в глобальной трансформации общекультурного пространства и не только в рядах его наиболее подвижных составляющих.

Как можно заметить, в современной отечественной науке преобладают тенденции экстенсивного роста знания, при слабой проработке основополагающих вопросов, ответы на которые могли бы разрешить существенные недопонимания не только в процессах интеграции различных научных дисциплин, но и позволить плодотворному соединению различных теорий в рамках одной науки. Это относится и к вопросам изучения молодежной культуры и субкультур. Вопрос о ее генезисе далеко неоднозначен и лишь частично может быть истолкован на основании исследований аналогичных явлений, но имеющих иные истоки или основания. Первый шаг в изучении любого явления культуры – это изучение культурного контекста, в котором оно возникло. Именно в нем заключены основополагающие факторы формирования этого явления.

На протяжении 1980-1990 гг. исследователями единодушно отмечалось, что у абитуриентов и студентов младших курсов вуза в структуре ценностных ориентаций в области высшего образования превалирует ценность высшего образования в целях достижения определенного социального статуса. На средних курсах происходит переориентация на ценности саморазвития личности, и только на старших курсах на первый план выдвигаются ценности овладения специальностью в целях успешной трудовой самореализации.

Панорама ценностных ориентаций студентов российских вузов 1990 гг. в области высшего образования убеждает нас в том, что именно сегодня в полной мере начинает реализовываться самобытная отечественная традиция воспроизводства и видоизменения социокультурных капиталов студентов, поскольку для 1970-1980 гг. характерно наиболее активное воспроизводство их профессиональной составляющей, для начала 1990-х гг. – социальной, а начиная с 1994 г. стремительно набирает вес культурная доминанта. Это весьма напоминает ситуацию начала XX в., когда практически для всех без исключения студентов, безотносительно к их разделению по типам вузов, факультетам, специальностям обучения, регионам проживания, было верным наблюдение, что каждый второй наиболее высоко ценит культурную составляющую учебной мотивации, и лишь каждый десятый – социальную.

Произошли, по сравнению с 1960-ми и 1970-ми гг., резкие изменения в оценке значения труда, его характера. Если в 1960-е гг. ориентация на общественную полезность труда занимала устойчивое место в первой тройке ценностей, то в 1980-е гг. ее значимость падает, она перемещается на восьмое место, в 1990-е гг. – на десятое[67].

Закономерности экономического поведения студентов российских вузов в 1990-е гг. показывает, что именно в это время в полной мере начала реализовываться самобытная отечественная традиция воспроизводства и видоизменения экономических капиталов студентов, которая характеризуется вовлечением в среднем каждого второго студента в самостоятельную экономическую деятельность, увеличением их числа в соответствии с продолжительностью обучения, места проживания, наличия семьи, детей; дифференциацией видов вторичной занятости студентов, обусловленной типом вуза, факультетом, специальностью обучения, временем года.

Посредством осуществления многомерной типологизации студенчества различных секторов российского высшего образования 1990-х гг. исследователям удалось выделить типичные в студенческой среде индивидуальные траектории воспроизводства и видоизменения социокультурного капитала.

Было опрошено 318 студентов 2-го курса, обучающихся на бюджетной и коммерческой основе в соответствующих группах вузов 5 городов РФ – РЭА (Москва), СПбГТУ РГПУ СПбГМИ, ЛТА (Санкт-Петербург), ННГУ ННГМИ, НГЛУ (Нижний Новгород), УГТУ-УПИ (Екатеринбург), ЯГУ (Якутск) – экономисты, филологи, медики, физики.

Результаты анализа полученных данных показывают, что у «коммерческих» студентов более ярко, чем у «бюджетников», выражено стремление к достижению успеха в сфере бизнеса (у экономистов – 30/ 17,1%), в связи с чем они большее значение, чем «бюджетные» студенты, придают знанию иностранных языков (экономисты – 35/ 26,8%, медики – 23,1/ 18,2%, филологи – 87,5/ 30%).

Выявились различия в структуре мотивации получения высшего образования у сравниваемых групп студентов: «бюджетные» студенты в целом выказали достаточно традиционные установки – получить диплом (экономисты – 9,8%, медики – 18,2%, филологи – 20%), приобрести профессию (экономисты – 48,8%, медики – 81,8%, филологи – 50%), вести научные исследования (экономисты – 2,4%, медики – 27,3%), развить свои интересы и способности (экономисты – 36,6%, медики – 36,4%, филологи – 60%), пожить студенческой жизнью (экономисты – 22%, медики – 9,1%, филологи – 20%). У коммерческих студентов, в отличие от «бюджетников», в структуре мотивации преобладает стремление освоить теорию и практику предпринимательства (экономисты – 42,5/ 26,8%), добиться материального благополучия (экономисты – 65/ 46,3%; медики – 32,1/ 18,2%), стать культурным человеком (экономисты – 32,5/ 24,4%, медики – 61,5/ 45,5%, филологи – 87,5/ 50%).

Интересно отметить, что наблюдается некое соответствие структуры мотивации и иерархии основных жизненных ценностей «коммерческих» студентов: на первый в иерархии план выдвигаются такие ценности, как обеспеченная жизнь, бытовой комфорт (экономисты – 45/ 39%, медики 30,8/ 27,3%), материальное благополучие (медики – 30,8/ 27,3%, филологи – 25/ 20%), духовно и культурно богатая жизнь (экономисты – 40/ 29,3%, медики – 46,2/ 35,4%, филологи – 87,5/ 70%).

Суммируя результаты исследования, можно нарисовать портрет «коммерческого» студента: он из весьма обеспеченной семьи, перед его глазами – пример родителей-бизнесменов, у него развиты необходимые для успешного существования качества, он хорошо осознает сегодняшние приоритеты в области образования, он прагматик, но слабая школьная подготовка не позволила ему выдержать конкурс на вступительных экзаменах, и тогда «в ход пошел родительский (личный или служебный) кошелек», однако в вузе он учится хуже «бюджетника» и больше сомневается в правильности сделанного выбора, вместе с тем, имея прочный тыл, более уверен в своем будущем и менее опасается безработицы.

«Бюджетный» же студент происходит в основном из семьи служащих с высшим образованием и развитыми вузовскими традициями, он не обделен средствами для развития своей личности; зачастую выбирает высшее образование и поступает в вуз для того, чтобы продолжить семейную традицию и завоевать уважение в своем кругу; он учился в школе с углубленным изучением предмета и получил прекрасную подготовку, что позволило ему выдержать конкурсный отбор; он ценит престиж вузовского образования и серьезной научной работы, учится не хуже, чем в школе; у него развиты фундаментальные качества личности; он больше уверен в правильности своего профессионального выбора, но при этом опасается возможной безработицы.