242. Новый журнал. 1961. №63. С.84.

243. Мосты. 1959. №3. С.56.

244. Мосты. 1959. №2. С.102.

245. Мосты. 1960. №5. С.19.

246. Грани. 1961. №49. С.5–6.

247. Новый журнал. 1961. №65. С.29.

248. Новый журнал. 1961. №63. С.85.

249. Мосты. 1959. №3. С.55.

250. Мосты. 1961. №8. С.37.

251. Мосты. 1961. №8. С.38.

252. Грани. 1961. №49. С.7. С датировкой 1961.

253. Мосты. 1959. №2. С.101.

254. Грани. 1961. №49. С.7.

255. Мосты. 1959. №2. С.100.

256. Мосты. 1959. №3. С.54.

257. Мосты. 1959. №3. С.57.

9 октября 1964 года Кленовский написал Панину: «После почти двухлетнего молчания у меня этим летом проснулся аппетит к стихам, и сейчас их хватает для нового сборника обычного моего объема. Мечтаю, если Бог даст живота и обстоятельства это позволят, издать его к весне. Это будет шестой за 15 лет. До этого стихи частично появятся, видимо, в журналах» (Письма Кленовского Панину. №207. С.162).

Менее чем через месяц, 3 ноября 1964 года Кленовский сообщает Шаховскому: «Новый мой сборник фактически готов, но удастся ли его издать - более чем сомнительно» (Переписка с Кленовским. С.143). О причинах сомнений он подробно рассказал Панину: «Та типография, где я печатал все мои книги, ошарашила меня пренеприятным сообщением, что типографские цены повысились и что издание новой книги обойдется мне в полтора раза дороже, чем предыдущей! Это ставит издание книги еще больше под сомнение» (Письма Кленовского Панину. №207. С.163).В письме от 25 декабря 1964 года Шаховской предложил Кленовскому прислать ему рукопись: «Я попробую найти ей издателя (на условиях, которые вас не свяжут ничем). Что в моих силах, я сделаю» (Переписка с Кленовским. С.147).

Растроганный Кленовский пишет Шаховскому 1 января 1965 года: «Очень-очень Вам за все это признателен! Впрочем, судьба моей книги теперь определилась: я издаю ее сам, поскольку добрые друзья наскребли для меня сумму, необходимую для оплаты первых шагов издания, а что касается оплаты шагов последних - надеюсь, что подойдет в течение ближайшего месяца-двух еще кое-что». (Там же. С.149). Дело, однако, затянулось не по вине Кленовского, 24 февраля 1965 года он писал Панину: «Сборник мой сдал я в печать уже месяц с лишним тому назад и думал, что вот-вот придут гранки, тем более что мюнхенская типография клятвенно обещала закончить издание за месяц–полтора, но вместо гранок получил на днях известие, что единственный наборщик типографии, катаясь на коньках, сломал руку и неизвестно когда приступит к работе! Вот досада! Теперь нельзя и мечтать о том, чтобы книга вышла в свет раньше апреля или мая… Благодаря этой задержке я, впрочем, добавил в нее еще несколько стихотворений» (Письма Кленовского Панину. №207. С.165–166). Книга вышла даже позже, во многом благодаря чеку, высланному Шаховским. 6 июня 1965 года Кленовский писал ему: «На днях я получил, наконец, из типографии первый (и пока единственный) вполне готовый (т.е. отпечатанный, сброшюрованный и в обложке) экземпляр моего нового сборника». (Переписка с Кленовским. С.154).

Седьмая книга Кленовского - «Разрозненная тайна» - была напечатана, как и почти все его книги, в мюнхенской типографии И.Башкирцева, с посвящением «Моим друзьям» (в отличие от других сборников, традиционно посвящаемых «Моей жене»).

Отзывы на книгу друзей и поклонников в письмах были, по обыкновению, теплыми, а вот немногочисленные печатные рецензии в большинстве своем показались Кленовскому поверхностными. 15 декабря 1965 года он жаловался Шаховскому: «Вы вот пишете: “Вышла книга ‘Разрозненная тайна’. Почему же набрали воды в рот критики литературные”. Вы совершенно справедливо заметили, дорогой Владыка, именно вот это отсутствие полновесных отзывов о моей книге. В “Нов<ом> рус<ском> слове” один Аргус, действительно крепко любящий мои стихи, откликнулся на книгу в своих “Слухах и фактах”, откликнулся очень искренне и тепло, но все же это был только фельетон, статьи серьезной в газете не появилось и не появится. В нью-йоркской “России” очень хорошо, но кратко, откликнулся на книгу Месняев. И это все, что было в американской печати (газетах). Что касается толстых журналов, то, казалось бы, должна была бы появиться рецензия в “Новом журнале”, но надежды на нее у меня нет. Гуль не откликнулся письмом на присылку ему книги. Журнал его промолчал о моих двух предыдущих сборниках: “Прикосновении” и “Уходящих парусах” - я уверен, что промолчит и об этом. Так же поступят и “Грани”. “Посев” не дал, хотя я просил, краткого сообщения о выходе моей книги. В “Русской мысли” была статья Терапиано. Не помню, писал ли я Вам о ней? Написана она в обычной по отношению именно ко мне манере: начинается с разных попреков и придирок и лишь под конец упоминается, что есть, мол, и хорошие стихи. И на этот раз Терапиано “зачеркнул” все те мои стихи, в которых трактуется “эзотерическая (как он выразился) тема” и заявил, что “прекрасным поэтом” я становлюсь лишь тогда, когда я “перестану размышлять”. Вот полнейший отчет о том, какие отклики на мою книгу появились в печати. <…> Я получил, конечно, и превосходные отклики. Очень умно и чутко откликнулись на мою новую книгу из тех, чьи имена Вам известны, - Моршен, Алексеева, Чиннов и др. - но именно поэты, а не критики. Пришли совсем замечательные письма от незнакомцев, случайно купивших и прочитавших мою книгу - они доставили мне особенно большую радость. <…> Каких-нибудь новых “высот” я в “Разрозненной тайне”, конечно, не достиг, но мне представляется (и это многие отметили), что она на уровне моих предыдущих книг; и уж во всяком случае, таких вопиющих срывов, которые заставили бы отвернуться от меня моих друзей, в ней нет» (Переписка с Кленовским. С.166–167). О рецензии Терапиано Кленовский уже писал Шаховскому не без горького сарказма тремя месяцами раньше, 15 сентября 1965 года: «Должен с прискорбием сообщить Вам, Владыка, что влиятельным критиком Ю.Терапиано, подвизающимся в парижской “Русской мысли”, мне запрещено писать об ангелах! Уже в рецензии о №10 “Мостов”, где было опубликовано мое стихотворение (впоследствии по Вашему совету несколько видоизмененное) “Мы ангелам не молимся совсем” - сей Терапиано писал: “уж какие теперь ангелы!”. В рецензии же о моей новой книге он возражает против “обилия (в ней) ангелов” (хотя их там, кстати, совсем мало! Д.К.), “приходящих на помощь”. “Без ангелов - добавляет он - поэтам обойтись невозможно!” Как же быть, Владыка? Вообще, за “метафизическую часть” (как он выразился) моей книги получил я от него порицание и осуждение. <…> Вот так и остаешься: с несправедливым обвинением, намаранным поперек книги! Ведь на критиков управы нет!» (Переписка с Кленовским. С.159- 160).

Чтобы поправить ситуацию, Шаховской опубликовал хвалебную статью сразу в двух изданиях: в «Новом русском слове» 12 июня 1966 года и перепечатал тот же текст в «Русской мысли» 23 июня 1966 года.

Кроме упомянутых, было и несколько журнальных отзывов. Я.Н.Горбов в рецензии попытался объяснить название сборника: «То тайное, что мы храним в сердце, и то тайное, что живет в наших душах, не отзвук ли это разлитой вокруг нас единой и общей тайны, о которой поэзия - лучше всего иного - позволяет что-то сказать? <…> Кленовский “подобрал в пыли таинственные черепки” и размышляет: