На «Apple Jam» внимания заслуживала лишь «It's Johnny's Birthday», отличавшаяся необычной тональностью и переменным темпом, — единственный вокальный номер, мелодия которого была позаимствована из «Congratulations» Клиффа Ричарда, с которой тот выступал на конкурсе «Song For Europe» в 1968 году. Это была наиболее интересная в музыкальном плане вещь на «All Things Must Pass».

Под «Johnny» подразумевался, скорее, Джон Лен–нон, нежели аранжировщик Джон Бархэм, принимавший также участие в работе над «Wonderwall». Поскольку полисинтезатору еще только предстояло стать обычным аксессуаром студии звукозаписи, Бархэму зачастую приходилось выполнять функции композитора. Многие вещи «All Things Must Pass» содержали партии струнных инструментов, которые либо служили украшением, либо — как в случае с «Isn't It A Pity» — заменяли собой партии соло–гитары или саксофона. Отдельные моменты — например, «Let It Down» — вызывали содрогание, но в целом «All Things Must Pass» слушался довольно легко и хорошо вписывался в эпоху, в которой все еще доминировали Джеймс Тэйлор, Crosby, Stills And Nash и им подобные. Поскольку на конверте одного из его альбомов значилось несколько громких имен, включая Клауса Вурмана, было модно слушать даже Энди Уильямса, который мог бы с легкостью адаптировать львиную долю «All Things Must Pass» к своему стилю, вобравшему в себя достаточное количество веяний времени. Английский исполнитель баллад Мэтт Монро записал кавер–версию «Isn't It A Pity» в надежде повторить свой успех 1965 года, когда «Yesterday» в его исполнении вошла в «Тор Теп».

Хотя характерной чертой музыки Джорджа была мягкость, на альбомах Бобби Киза, Леона Рассела, Джесси «Эда» Дэвиса и других членов команды Брамлетта он звучал несколько иначе. Сотрудничая с ними, он с благодарностью отказывался от кокаина, девочек и других атрибутов образа жизни рок–музыкантов. Несколько текстов он посвятил своим интенсивным религиозным исканиям. Приведя в соответствие с требованиями времени художественный принцип И. С. Баха, он говорил: «Музыка должна служить Богу, а не танцам». Этому принципу полностью отвечали «The Art Of Dying» и «My Sweet Lord». Последняя была несколько удлинена и получила более богатый аккомпанемент. Оптимистичнее звучала «Awaiting On You All», полулитания и один из немногих номеров «All Things Must Pass» с краткой концовкой.

От откровенных тезисов в «Hear Me Lord» до завуалированных намеков в «Beware Of Darkness» — Джордж навлек на себя насмешки своим упорным стремлением вплетать в канву поп–музыки такие понятия, как йога, медитация, карма, майя и тому подобные. Гораздо позже альбом «All Things Must Pass» («Все вещи должны проходить») был назван в «Book Of The Dead», печатном приложении к программе «The Young Men», «All Things Must Fart» («Все вещи должны портить воздух»). Там же была воспроизведена обложка альбома, на которой Харрисон, поверх лица которого наклеено печальное лицо «нейла» с характерным для него «ежиком» на голове, сидит в пасторальной позе созерцания, словно накачанный наркотиками Фермер Джилс, и эта поза явно забавляет четырех гномов — вероятно, намек на Beatles, — растянувшихся на траве вокруг него. Коробка с альбомом «All Things Must Pass» использовалась в студенческих общежитиях в качестве рабочей поверхности для сворачивания сигарет с марихуаной и была там таким же неизменным атрибутом, как портрет Че Гевары.

Джордж со своим опытом должен был предвидеть, что витавшие в воздухе на протяжении многих месяцев настроения поднимут «All Things Must Pass» на вершину альбомных чартов по причинам, отличным от все еще сохранявшейся верности Волшебной Четверке, чей распад воспринимался как неизбежность даже наиболее преданными фэнами. Не будет преувеличением сказать, что на рубеже десятилетий религия — в особенности христианство — стала всеобщим помешательством, как когда–то твист. Подтверждением этому могло бы послужить трио, очень похожее на Jimi Hendrix Experience, выступавшее однажды вечером в 1971 году в университете Рединга. Сквозь создаваемый ими шум доносились фразы «благослови Господь», «исправься», «приди к Иисусу». Некоторые танцевавшие выкрикивали «Аллилуйя!». Я решил поискать более мирских развлечений и направился к выходу, благодаря Господа за то, что прошел сюда бесплатно.

В «Liverpool Echo» Эдвард Пэти, настоятель собора, расхваливал новый союз религиозного чувства и поп–музыки «как лучшее партнерство со времен сотрудничества в средние века клоунов и народных певцов», даже если убеждения его участников вроде Джорджа Харрисона не согласовывались с ортодоксальным христианством. Имея такое влияние на умы молодежи, какому позавидовали бы политики, поп–звезды вполне могли привлечь ее к богу. Джордж тоже «устал от всех этих молодых людей, прожигающих жизнь». Мнение настоятеля Пэти разделял его земляк Джон Леннон, чья бойкая, но полная укоризны «Instant Karma» вошла в январе 1970 года в чарты и способствовала его приглашению в «Top Of The Pops» — первое появление члена Beatles в этой программе за четыре года.

После выхода «Oh Happy Day» «Spirit In The Sky» дала ответ на молитвы ее исполнителя, Нормана Гринбаума. Если эта песня весной 1971 года произвела фурор во всем мире, то «Holy Man» Дайан Колби пользовалась огромной популярностью, по крайней мере, в Австралии. Когда три кавер–версии «Amazing Grace» совершили восхождение в хит–парадах трех крупных стран в конце года, Tin Pan Alley быстро оценили ситуацию и выпустили несколько совершенно отвратительных вещей типа «The Man From The Nazareth», которую бородатый, завернутый в простыню Пол Джонс исполнил под фонограмму в «Top Of The Pop».

Многие потребители и исполнители открыли для себя шик в умиротворяющей праведности, которая служила им, метавшимся между пристрастием к наркотикам и приверженностью к ценностям среднего возраста, своего рода отдушиной. Возродившийся религиозный пыл гнал людей в евангелические марши по городским улицам. Библия, Коран, а также «Chant And Be Happy» стали неизменным атрибутом книжных полок. На вечеринках во время бесед, изобиловавших такими словами, как «мантра» и «карма», раздавали сигареты с марихуаной, а из колонок стереосистем неслись звуки «Mud Slide Slim» Джеймса Тэйлора, «Machine Head» Deep Purple и «All Things Must Pass».

Эта поверхностная духовность послужила импульсом для многих, созревших прийти в лоно религии. В 1982 году Джордж «все еще получал письма, в которых говорилось: «Я провел в храме Кришны три года, но ничего и не узнал бы о Кришне, если бы вы не записали «All Things Must Pass». Подобно тому как Портсмутский симфонический оркестр популяризировал классическую музыку среди тех, кто иначе никогда не стал бы ее слушать, Джордж популяризировал Сознание Кришны. Возможно, Джордж не обладал таким же даром писать гимны, как, скажем, Чарльз Уэсли, но его «My Sweet Lord», признанная настоящим госпелом, ни в чем не уступала «I Will Bring To You» Тома Макгиннесса.

«My Sweet Lord», первый и наиболее успешный в плане продаж сингл с «All Things Must Pass», сместил с вершины британского хит–парада Клайва Данна спустя две недели после своего выхода. К февралю 1971 года он был Номером Один практически всюду. «My Sweet Lord» стала самой популярной песней года. Ее исполняли все — от новых рок–групп на телевидении до Джонни Матиса для рынка ночных клубов.

Столь широкая популярность имела и обратную сторону. Кое–кто заметил сходство «My Sweet Lord» с «He's So Fine» группы Chiffons. Аллен Клейн обратил внимание Джорджа на кавер– версию «He's So Fine» Джоди Миллер, в которой была детально воспроизведена аранжировка «My Sweet Lord» вплоть до бренчания акустической гитары, заменившей джазовые клавишные в версии Билли Престона, и песнопений на втором плане, где у Chiffons было «ду–лан–ду–лан–ду– лан».

Джорджа стали одолевать опасения по поводу того, что «Bright Tunes», звукозаписывающая компания, выпустившая «He's So Fine», может подать против него иск. В конечном итоге он сам выроет себе яму, прежде чем придет к заключению, что либо «Bright Tunes» все это было безразлично, либо они не имели достаточно доказательств для предъявления обвинения в плагиате. Однако проходили месяцы, а от «Bright Tunes» ничего не было слышно, и Джордж решил, что, наверное, паниковал напрасно. «Может быть, он надеялся, что ему поможет бог», — смеялся впоследствии Джон Леннон, когда Он не помог.

«My Sweet Lord» в своем падении столкнулась с яркой «What Is Life» (отвергнутой Билли Престоном), поднимавшейся в чартах. Несмотря на свое глубокомысленное название («Что такое жизнь»), эта вторая вышедшая на сингле вещь с «All Things Must Pass» представляла собой традиционную любовную песню. В «What Is Life», которой тамбурин Мэла Эванса придавал особую энергичность, было умело воспроизведено упрощенное риффовое клише. В Британии она была выпущена всего лишь на второй стороне сингла «My