самоуважение, поэтому я не испытывала ни малейшего страха перед эмиграцией. Сначала мы хотели уехать в Австралию, но первым ответ на его запрос по поводу работы пришел из Канады».

Их сын Гордон родился уже там в 1957 году, а за ним в 1959 году последовала его сестра Лесли. Их отца перевели на работу в Перу, а затем обратно в Канаду, в Ганьон, унылый поселок возле Полярного круга. К тому времени, когда они переехали в Бентон, битломания уже захлестнула Британию, и «мама присылала мне вырезки из «Mersey Beat» и национальных газет. Я восхищалась Джорджем и всячески рекламировала Beatles, потому что это был настоящий шоу–бизнес, то, чем я хотела заниматься сама. Я добивалась, чтобы их записи заводили на мелких радиостанциях, и писала десятки писем Дику Джеймсу, Джорджу Мартину и Брайану Эпштейну. Когда в Штатах вышла первая пластинка, на «Vee Jay», я попыталась раздобыть адрес этой компании в Сент–Луисе, но безуспешно. Следующая вышла на «Swan», и с ней вышла та же история. Я начала изучать журналы типа «Billboard» и «Cashbox» и послала Брайану названия и адреса более крупных лейблов, таких, как «RCA», «Capitol» и «Columbia». Когда вышла кавер–версия «From Me To You» Дэла Шэннона, я обзвонила чуть ли не все радиостанции, предлагая им оригинальную версию, но все думали, что Beatles не будут пользоваться успехом в Америке. Гордон тоже считал, что я напрасно теряю время. Но когда в январе 1964 года вышел сингл «I Want To Hold Your Hand» на «Capitol», мне позвонил представитель компании, Вито Самела, и сказал, что за девять дней в Штатах было продано около миллиона копий. Я позвонила Джорджу в «George V Hotel» в Париже, чтобы сообщить ему об этом. Поначалу он собирался приехать в Иллинойс между двумя выпусками «Ed Sullivan Show», но началась вся эта безумная свистопляска, и ему не удалось выбраться. Джордж предложил, чтобы я приехала в Нью–Йорк на уикенд. Он снял для меня номер в «Plaza», но у него сильно разболелось горло, и врач отеля доктор Гордон решил, что родная сестра обеспечит ему лучший уход, нежели нанятая сиделка».

Благодаря заботам доктора Гордона и Луизы, Джордж смог принять участие вместе с Beatles в шоу Салливана. «Когда я впервые увидела их вместе, — вспоминала Луиза, — возникло ощущение, будто у меня появились еще трое братьев. Будучи единственной дочерью из четверых детей в семье, я охотнее играла в футбол, чем в куклы, и поэтому чувствовала себя с ними раскованно. Пол вел себя очень дипломатично, как настоящий джентльмен. В самолете он записывал на магнитофон всевозможные шутливые интервью. Ринго тоже был очарователен, как и Синтия, но Джона я боялась из–за его сарказма, его едкого чувства юмора. Я рассказала об этом матери, но она сказала, что в целом он хороший парень. За подобным поведением он пытался скрыть неуверенность в себе. Это был хороший урок, научивший меня правильно общаться с самыми разными людьми».

Связь с Волшебной Четверкой способствовала карьере Луизы на радио в Нью–Йорке, где она приняла участие в музыкальной программе вместе с диск–жокеями Good Guys на радиостанции WMCA. Во время эфира, продолжавшегося час, она позвонила Джорджу в отель, и он взял несколько аккордов на своей новой двенадцатиструнной гитаре «Rickenbacker».

Она также присутствовала на приеме в британском посольстве в Вашингтоне, где кто–то отстриг прядь волос с головы Ринго. Он был просто взбешен. «Когда это произошло, я пила чай с леди Ормсби–Гор в противоположном конце зала. Вернувшись домой, я узнала из новостей, будто это леди Ормсби–Гор повалила Ринго на пол и выстригла у него локон. Меня это настолько возмутило, что я обзвонила все радиостанции, на которые обращалась в 1963 году, потому что мне не хотелось, чтобы леди Ормсби–Гор попала в идиотское положение. Меня пригласили выступить на радио. Вначале я не хотела, но через два дня одна радиостанция из Сент–Луиса, осознав свою ошибку — в 1963 году они отказались заводить Beatles, — попросила меня развеять этот и другие слухи, циркулировавшие в прессе. Они хотели, чтобы я в течение пары недель вела у них рубрику «Beatle Reports» — анекдоты и текущие новости.

Первоначальный гонорар за «Beatle Reports» покрыл бы расходы, связанные с ответами на тысячи писем фэнов, приходившие в Бентон. «Джордж позвонил из Майами, и я рассказала ему об этом предложении. Мы договорились, что я буду звонить каждую неделю матери, чтобы она сообщала мне последние новости для этих самых отчетов. Я озвучивала их для 15 крупных радиостанций в течение следующих полутора лет. Их рейтинг достиг заоблачных высот. Иногда я ездила звонить Джорджу в прямом эфире бог знает куда, вплоть до Миннеаполиса. Мне пришлось нанять экономку и секретаршу».

Луиза появлялась и на публике — перед 15–тысячной толпой в Миннеаполисе на зимнем фестивале и в Новом Орлеане во время «Mardi Gras» в 1965 году, где приняла ключи от города. Кроме того, она приняла участие в трехнедельном туре по Среднему Западу в составе Dick Clark Caravan Of Stars, декламируя балладу под музыкальный аккомпанемент.

И это было еще не все. «Глава STORZ Broadcasting, объединявшей пять радиостанций, собрал некоторые из моих ответов на пяти пресс–конференциях в прямом эфире, — рассказывала Луиза, — и выпустил их на виниле. Призом всех их конкурсов являлось присутствие на одной из моих пресс– конференций. Все они записывались и редактировались. Деньги в этот проект вложили двое парней, владевших автомойкой».

Следующий альбом Луизы «All About The Beatles» (см. главу 7) вышел в 1965 году: «Я должна была получить треть доходов от продаж, но из этого ничего не вышло, потому что в то время многие люди выпускали пластинки с надписью «Beatles» или «Beetles» на обложках, и Брайан решил не продавать его. Все отпечатанные копии остались на складе».

Как и ее родители, Луиза посвящала много времени ответам на письма в присущей ей теплой, непринужденной манере. Правда, со временем их количество сократилось с ежедневного почтового фургона до двух сотен в неделю. Ее появления в эфире свелись к ведению ток–шоу «Sound Off» на одной из радиостанций северного Иллинойса. В конце концов Луиза стала самодостаточной фигурой, потому что ее передача была посвящена не Beatles, а установкам по переработке канализационных вод, комитетам образования и тому подобным вопросам сугубо местного значения.

«Sound Off» выходила в эфир до 1970 года, когда после развода с мужем Луиза приняла приглашение Джорджа поселиться вместе с детьми во Фрайер Парк. «Я уже упаковала вещи, — рассказывала Луиза, — но мои дети очень не хотели ехать в Англию, где система образования была более продвинутой. Они боялись оказаться за одной партой с детьми, которые будут моложе их. Так мы и остались в Штатах. Мне кажется, если бы я уехала в Англию, то работала бы вместе с Джорджем, а не на него».

Вместо этого Луиза оказалась в Нью–Йорке в роли соведущей переживавшего не лучшие времена «Dick Cavett Show». «Они решили, что мое участие будет способствовать увеличению численности аудитории. Дело дошло до того, что меня начали спрашивать, какой цвет я предпочла бы для своей гостиной, но вскоре руководство Эй–би–си закрыло передачу». Так был потерян шанс утвердиться на публичном поприще, независимом от Beatles.

Спустя четыре года Луиза стала вице–президентом маркетинговой фирмы, принадлежавшей Уолтеру Дж. Кэйну, ее новому мужу, который был четырнадцатью годами моложе ее. Они переехали во Флориду, но в 1983 году расстались «как друзья». «У меня не очень хорошо получается выбирать мужчин», — пришла она к печальному выводу.

Финансовая поддержка со стороны Джорджа могла бы обеспечить Луизе безбедное существование, но она не собиралась уходить на покой и в 1985 году возобновила работу на радио, составляя программы, сочиняя рекламные объявления и читая новости, завершавшиеся фирменным прощанием «Til next time, cheerio!» из эпохи «Beatle Reports».

Она вернулась на орбиту Beatles в 1993 году. «Я присутствовала на одном из концертов Пола, когда он пытался привлечь внимание своих фэнов к проблемам окружающей среды, — говорила Луиза. — У меня возникла мысль, как было бы здорово, если бы эта сплоченная публика имела организацию, которая рассматривала бы нашу планету как глобальную семью, но впервые на посвященных Beatles мероприятиях я заговорила об этом уже после учреждения «We Care Global Family». Сегодня я понимаю, что и эти мероприятия, и наша организация стали результатом переписки моих родителей с фэнами в 60–х годах. Свои ответы они часто подписывали «Любящие Мама и Папа». Поначалу я испытывала ревность, но потом поняла, что просто они обладают огромным запасом любви, которой хватит на всех. Я почувствовала себя сестрой в этой огромной семье».