— Но почему? Почему мы не можем начать прямо сейчас?

Куит вздохнул, оглядев приборы страдальческим взглядом.

— Да потому, что мы не можем выйти в космос без космического корабля, а у нас их нет, ни одного.

— Почему это нет?

Пробубнил что-то про себя, Куит ответил:

— Потому что у нас нет кониума.

— Какого еще кониума?

— Это специальное вещество, обладающее огромной взрывчатой силой. Это единственный достаточно мощный источник энергии, способный вытолкнуть корабль в открытый космос. На этой планете его вообще нет, ни единого грамма.

— Может быть, он есть на лунах? — настаивал Фернит.

— Сомневаюсь, — осторожно сказал Куит. — Если даже и есть, то очень немного.

— Так почему нельзя добыть его на луне?

— Потому что, дорогой мой Фернит, нам нужен кониум, чтобы долететь до какой-нибудь из лун. Мы находимся в очень трудном положении. Нам нужен кониум, чтобы долететь до запасов кониума.

Пока Фернит обдумывал эти слова, Куит его насмешливо разглядывал. Потом тот спросил:

— Если у нас его нет, откуда мы вообще узнали, что он есть где-нибудь?

— Мы вычислили его существование теоретически, выявили его свойства математически и, наконец, исследовали его спектроскопически, — продекламировал Куит.

— Что все это значит?

— Я предлагаю тебе спросить об этом у своего папаши, — отрезал Куит, теряя терпение и поспешно добавил: — Он великий и очень умный человек.

Он направился к столу.

— Пожалуйста, извини меня, я очень занят.

С большим облегчением он смотрел на бредущего к выходу Фернита. Ужасный ребенок. Как и его пронырливый, всюду вмешивающийся отец. Выбросив мальчишку из головы, он заставил себя заняться механической защитой главной батареи огромной антенны. В любом случае они должны быть всегда настроены точно на одну точку, единственную, откуда можно ждать спасения.

Ронсед пришел рано утром, залез в кресло и начал:

— Контролеры только что прислали свой отчет — НАЧАЛОСЬ!

— Ты имеешь в виду?.. — Куит пристально посмотрел на него.

— Да, они опять воюют! Я тебя поздравляю, — Ронсед залез глубже в кресло. — Прогнозисты ошиблись примерно на шесть лет. Но что такое шесть лет? В конце концов, они оказались правы.

Он взволнованно посмотрел на Куита.

— Я думаю, дальше все пойдет как надо, Небеса нам помогут, если этого раньше не сделают двуногие!

— Я всегда был пессимистом, — пробурчал Куит.

— Пессимизм здесь не поможет. Скорее всего, это непонимание своих противников.

— Единомышленников, — поправил его Куит.

— Противников, — повторил Ронсед. — Никто не убивает своих единомышленников.

— Пока они продолжают оставаться единомышленниками, — цинично заметил Куит.

Ронсед заерзал и надолго замолчал. Потом проворчал:

— У меня какое-то предчувствие. С тех пор, как я узнал об этой программе. У меня отвратительное предчувствие. Этот план провалится. В нем есть определенные неточности, которые могут привести нас всех к гибели.

— Какие именно неточности?

— Что у этих существ не хватит природной сообразительности, чтобы догадаться, что происходит, и кто в этом виноват.

— Тьфу ты! — взорвался Куит. — Что тебе сказали контролеры? Зачем ты сюда пришел? Они опять ведут войну, точно как нами запланировано. Они как миллионы белых мышей, смотри, как они мечутся!

— Может быть. Пока все развивается с точностью до дня. Но так должно продолжаться до часа Х, — он посмотрел на календарь. — А время бежит. Просто шестьсот лет — все это уходит из отведенных четырех тысяч лет.

— Ну и что? — фыркнул Куит. — Психоанализ показал, что их развитие ускоряется. Нам понадобится всего треть запланированного по схеме времени. Это временное ускорение почти не оставляет сомнений в нашем успехе.

— Я рад, что ты сказал «почти».

— У тебя впереди еще более двухсот лет жизни. Я могу поспорить, что ты доживешь до нашего триумфа. Живи, чтобы увидеть это.

— Может быть, — Ронсед скептически покачал головой. — А может и нет.

Дверь открылась, и вошел Харна, на ходу спрашивая Куита:

— Ты слышал новость?

— Да, Ронсед мне уже сказал.

Харна присел на угол стола и пристально посмотрел на Ронседа.

— Ну, а ты что думаешь, Ворчун?

— Все идет хорошо — пока.

— Пока?! — воскликнул Харна. Он переключил свое внимание на Куита.

— Он опять, да?

Ронсед с досадой сказал:

— Со мной все в порядке. Мои гланды здоровы, как твои. Мой желудок так же хорошо работает, как твой. А мое воображение лучше.

— Вообрази для меня пару вещей, — умильно попросил Харна.

— Мы развили науку настолько хорошо, что сами были потрясены до такой степени, что забыли, что это наше собственное детище, — Ронсед возвел глаза к небу.

— Мы — маги-телепаты, — продолжал Ронсед, — мы далеко, далеко впереди этих двуногих, на которых мы влияем. Мы можем усилить, спроектировать и воспринять нервные сигналы, общие для нас и для двуногих. Мы даже можем послать телепатические передачи, которые принесут назад их импульсы. Все это значит, что мы можем читать их мысли и влиять на них через огромные расстояния. Мы можем постичь их мир и их стиль жизни настолько, насколько эти вещи могут быть восприняты чужеродным разумом. В определенных пределах мы можем влиять на них тем образом, который наиболее подходит для наших целей. Но этого не достаточно. В соей основе их мозг отличается от нашего, и эта разница опасна, потому что неизвестна.

— Но… — начал Харна

— Я еще не закончил. Вы помните тот доклад на конференции? Он доказывает, что двуногие используют нетелепатический метод общения, который нам непонятен даже сейчас. Это доказывает, что если два двуногих ведут беседу, то совсем не обязательно, что они передают ответ мысленно, в логической последовательности. Далее, один из них, или оба могут быть связаны чем-то другим, что не передается мысленно, чем-то фальшивым, направленным скорее на то, чтобы скрыть, а не обнаружить ход своих мыслей. Что это такое, мы не знаем. Как много другого мы еще не знаем?

— Мы знаем, как они реагируют на наши сигналы, — отчетливо произнес Куит.

— Мы знаем, как они реагируют в массе, — возразил Ронсед. — Но представьте, что несколько умнейших из них задумались над той же проблемой. Как мы можем их найти? Как отвлечь их от этих мыслей? Мы не можем по выбору подобраться к нескольким умам через этот телепатический гул всей планеты. Даже если нам удастся найти несколько человек, это будет чистой случайностью.

— Я не слышу твоего мнения, — запротестовал Харна. — Мы знаем, что они обнаружили наши пульсы около двадцати лет назад и легкомысленно отнесли их к природному явлению. Это хорошо, разве нет?