— А это не карабин? — ответил капитан.

— А что же? — удивился Виктор.

— СВТ-38.

— Что-что? — переспросил не менее удивленный Чернов.

— Самозарядная винтовка системы Токарева, — ответил Козак и вытащил из мешка оружие.

Мухин покрутил ее в руках. Металл, в некоторых местах, был побит коррозией, но было заметно, что с ней серьезно поработали, чтобы вернуть в рабочее состояние.

— И откуда у тебя этот раритет? — спросил у капитана Мухин.

— В сопках нашел. Тут оружия вокруг море. В этих местах во время войны активные боевые действия проходили, так что, собирая в сопках грибы, можно много чего найти. Вот и я ее нашел. В Мурманске заказал приклад, потому что старый сгнил, отчистил, смазал. Оказалось, к ней подходит наш патрон калибра 7,62мм. А сами понимаете, что значит для охотника нарезное оружие. Это же совсем другая охота, — он с сожалением посмотрел на винтовку, протер еще раз приклад мешковиной и отдал ее Мухину.

— Я тебя, как человек и охотник понимаю, но как опер — обязан выполнять свои обязанности, — почти оправдываясь, ответил Мухин.

— Да, и я понимаю, — согласился Козак, — Лучше скажите, что мне теперь за это будет.

— Я же тебе сказал, ни-че-го. — по слогам произнес Виктор. — Оформляем, как добровольную сдачу, пожимаем руки и расходимся.

— И по служебной линии меня ни как не накажут? — не поверил штурман.

— Я же дал тебе слово офицера, — повторил Мухин.

Он сел напротив Козака, протянул ему лист бумаги и стал диктовать текст документа о сдаче оружия.

Чернов терпеливо ждал, когда коллега закончит общение со своим подопечным. Когда Козак передал лист бумаги Мухину, Игорь осторожно обратился к нему:

— Александр Степанович, а на чем вы передвигаетесь зимой по снегу?

— На лыжах, на чем же еще? — удивился капитан и посмотрел на Мухина. Тот безотрывно читал написанный документ.

— А лыжи обычные или какие-то специальные?

— Обычные промысловые лыжи, марки «Тайга», — ответил Козак, — А почему это Вас так интересует.

— Да, нет, просто праздный интерес, — как можно более безразлично произнес Чернов, — Я просто подумал, что в спортивных лыжах, долго по нашему снегу не походишь.

— Это, да, — согласился капитан, — На спортивных лыжах тяжело ходить, да и быстро ноги мерзнут. В них только бегать нужно. А на охоте нужно гулять, прислушиваться, да и лишнего шума не создавать.

— И много вас таких любителей зимней охоты в гарнизоне? — опять спросил Чернов.

— Охотников много, особенно, если на зайца, да петлями. А вот по сопкам ходить никто не любит. Для этого выносливость нужна и азарт. Я к этому с детства привык, а здесь, так и не нашел единомышленников. Вот и охочусь сам. — Козак тяжело вздохнул и вновь спросил:

— И все-таки, как мне кажется, у Вас не праздный интерес?

— Праздный, праздный, — возразил Чернов, — на следующий год хочу вступить в общество охотников, вот и интересуюсь.

— Ну-ну, — загадочно произнес Козак, и уже обратился к Мухину:

— Я могу быть свободен?

— Конечно, Саша, иди, — спокойно ответил Мухин и протянул капитану руку.

Когда Чернов с Мухиным остались в кабинете наедине, Игорь еще раз повертел в руках винтовку и сказал:

— Ты знаешь, Витя, честно сказать, я не был уверен, что он вернется.

— А я не сомневался. Он в армии с середины 70-х. Это поколение понимает, что в особом отделе не в куклы играют. Это нынешняя молодая «поросль» не боится ни бога, ни черта, ни контрразведки. А после расцвета перестройки и гласности боюсь, что вообще за людей нас считать не будут. Ты видишь, как сейчас разного толка общественные деятели поливают грязью КГБ и ведь никто на государственном уровне даже не пытается остановить эту тенденцию. Поверь мне, это плохо закончится. В любом государстве должны быть органы госбезопасности, иначе самого государства не будет. На идеологии анархизма еще никто и никогда не построил цивилизованного общества, а мы именно к этому сейчас идем.

Он посмотрел на удивленного Чернова, улыбнулся и добавил:

— Но я думаю, что пока мы служим, мы на своем уровне такого не допустим. А новое поколение пусть само себе авторитет зарабатывает. В конце концов, в любой демократической стране должна быть структура, стоящая на страже Закона. Однако, иногда проблема возникает в том, что эта структура начинает работать не на государство, а на какое-то конкретное лицо, либо к руководству ею приходит случайный человек. Тогда наступает коллапс.

Мухин замолчал и задумчиво посмотрел в окно.

— Помимо изъятого оружия, Козак невольно дал нам повод его подозревать.

— И какой же? — переспросил Мухин.

— Ты что не слышал? Он подтвердил, что у него есть лыжи и практически подтвердил, что такие лыжи есть только у него, раз нет единомышленников.

— Эх, Игорь, Игорь, если б он это сделал, он бы тебе про лыжи ни за что не рассказал, не поворачиваясь проворчал майор.

— Что-то не нравится мне твой пессимизм, — осторожно обратился к нему Чернов. — По идее у тебя сегодня настроение должно быть другим.

— Еще не вечер. — Виктор посмотрел на часы и добавил, — Хотя, нет. Уже вечер.

Он глубоко вздохнул, как бы сбрасывая с себя напряжение последних часов, и предложил Чернову:

— Игорек, мы сегодня славно поработали. По-моему было бы не лишним отметить это дело, — он прикоснулся указательным пальцем между шеей и челюстью. — Ты как?

— Увы, Люда просила, чтобы я сегодня пришел пораньше, — попытался отказаться Игорь.

— Ух, и балуешь ты ее! — усмехнулся старший коллега, — Смотри, а то так скоро в диванную болонку превратишься.

Он резко развернулся лицом к Чернову и, облокотившись на стол, продолжил:

— Я старше тебя, поэтому послушай меня. Жена должна быть при муже, а не муж при жене. Тем более, не так часто с этим долбанным сухим законом мы отмечаем свои успехи.

— Давай перенесем это мероприятие на завтра? — попытался сгладить ситуацию Чернов.

На самом деле Людмила спокойно относилась к мужским посиделкам мужа. Все было гораздо проще, в гарнизоне водка не продавалась, а за годы службы в авиации спирт Игорь так и не научился пить.

— Ладно, возьму тебя на поруки. — Проигнорировав слова Игоря, сказал Мухин, — Сейчас иди домой, слово, данное женщине, нужно держать, придешь пораньше. Но, как я понимаю, ты не обещал ей целый вечер сидеть дома? — с лукавой улыбкой поинтересовался Мухин.

— Формально, нет, — начал понимать Игорь ход мыслей старшего товарища.

— Тогда иди домой и жди звонка, — категорично отрезал Виктор и многозначительно посмотрел на коллегу.

Когда Игорь вернулся домой, Люда что-то строчила в детской комнате на швейной машинке. Она все еще была в декрете, но постоянно подрабатывала шитьем, так как в гарнизоне не было своего ателье. За два года жизни в гарнизоне у нее сформировалась достаточно солидная клиентура, а качество ее работ не