способностями.

Личное дело прапорщика Горохова вообще оказалось тонким и «серым». Служил срочную службу в этой же части, затем школа прапорщиков и четыре года службы в СПС (группа спецсвязи).

А вот досье капитана 3-го ранга Омельченко заставило Чернова внимательно его перечитать и сделать определенные пометки в блокноте. Сам он родился в Краснодаре. Отец — Омельченко Михаил Степанович, уроженец города Полтавы. Мать — Омельченко (девичья фамилия Кирсанова) Анна Федоровна, родом из г. Энгельса Саратовской области.

После окончания Краснодарского высшего военного училища имени Штеменко был направлен на Балтийский флот для прохождения службы на должности помощника начальника штаба по спецсвязи и режиму секретности одной из частей. Характеризовался исключительно положительно, однако в 1987 году был снят с должности старшего офицера 8-го отдела Кронштадтской флотилии по служебному несоответствию, лишен допуска к секретам и переведен для дальнейшего прохождения службы в распоряжение командующего Северным флотом. В настоящее время проходит службу в противолодочном вертолетном полку в должности кодировщика группы СОК (средств объективного контроля). Женат, имеет двоих детей.

«Это что же надо было совершить, если одно из первых лиц в части, ответственное за контроль режима секретности, лишили допуска и сняли с должности? — подумал Игорь. — Видимо, без вмешательства наших коллег там не обошлось. Надо будет направить запрос в Кронштадт для выяснения причин перемещения его по службе».

Вернувшись в кабинет, Чернов все же решил встретиться с одним из своих негласных источников и выяснить для себя, что же произошло на аэродроме «Талые ручьи». Он позвонил своему давнему знакомому Косте Белову, с которым дружил еще в военном училище. К счастью, тот после обеда оказался дома.

— Костя, привет. А ты почему дома? — спросил Игорь.

— Сегодня предварительная подготовка, завтра полеты с утра, вот я и дома, — ответил однокашник.

— Ты завтра летаешь? — поинтересовался Чернов.

— А что, есть предложения? — вопросом на вопрос ответил Белов.

— Я вернулся из отпуска, привез хорошую водку, а отметить начало трудовой деятельности не с кем.

— Ну, ты же знаешь, друзья всегда помогут, к счастью, меня завтра в плане нет, — с оптимизмом ответил Костя, — называй время и место. Через пять минут составлю тебе компанию.

Они договорились встретиться у Чернова дома, и Игорь пошел готовиться к встрече друга. Белов не заставил себя долго ждать: как и обещал, через пять минут уже стоял на пороге квартиры. Они вдвоем по- холостяцки быстро накрыли на стол и приступили к трапезе.

Игорь в который раз рассказал о своем отпуске, об изменениях в родном училище, об общих знакомых, оставшихся на Украине. Затем Константин перебил Игоря и спросил:

— Давай, пока еще не все выпили, ты у меня спроси, что хотел. Я ведь вас, особистов, знаю, просто так поболтать не позовете.

Он засмеялся и потом добавил:

— Ладно, не обижайся, что там у тебя за проблемы начались со старта?

— Проблем нет, — ответил Игорь, — есть текущий вопрос. Меня интересует капитан 3-го ранга Омельченко.

— И в связи с чем он тебя интересует? — откидываясь на спинку дивана, спросил Белов.

— Понимаешь, когда вы были на «Талых ручьях», в 8-й группе, в спецсвязи, уничтожили один документ, который не должны были сжечь. Так вот, в состав комиссии начальник штаба назначил его, хотя знал, что у того нет допуска к секретам. Вот у меня и возник вопрос, почему именно его, а не кого-то другого, но с допуском. На крайний случай, у нас у любого начальника штаба эскадрильи есть как минимум вторая форма допуска.

Белов задумался, затем вытер рот платком и сказал:

— Я не могу утверждать точно, но могу предполагать. Ты же знаешь, что Федотов по основной специальности не вертолетчик, перевелся к нам не так давно из полка БЕ-12. Особого авторитета у него нет, но, тем не менее, он мечтает занять командирское кресло. Даже, говорят, получил допуск на полеты на вертолетах. Если по акту нужно было сжечь то, чего реально не существовало, то летчики могли на это не пойти, а то и вообще сдать его тебе, чтобы ликвидировать как кандидата в командиры. А Омельченко в последнее время стал для него лучшим другом.

— И что же их объединило? — спросил Игорь.

— Не поверишь, машина Омельченко. — Белов улыбнулся и налил себе воды в стакан.

— Интересная мысль, но не понятная.

— Да все очень просто, — стал пояснять Костя, — У Славы Омельченко есть «Жигули». В регионе нигде на заправках нет бензина, а он даже в магазин на машине ездит. Вот к нему в друзья Федотов и втерся. На служебные «УАЗы» выделяют по двадцать литров в неделю, поэтому дальше аэродрома на них не уедешь. А так со Славой они и в Мурманск, и в Североморск постоянно мотаются. Более того, Омельченко даже на «Талые ручьи» на своих «Жигулях» приехал. Представляешь, через весть Кольский полуостров своим ходом! Зато там они с Федотовым оторвались, постоянно мотались по «шкурным» делам, то за красной рыбой, то за олениной.

— А как себя держал Омельченко с другими офицерами? — продолжал спрашивать Чернов.

— Одно могу сказать, друзей у него там не было да, по-моему, и здесь нет. Мутный он какой-то. Так вроде со всеми общается, смеется, за столом сидит, но никогда ничего ни о себе, ни о своей службе не рассказывал. Такое ощущение, что вчера погоны надел и о прошедшей службе вспомнить нечего.

— Ну, а на лагерном аэродроме он с кем еще общался, кроме Федотова?

— Сам по себе был. Несколько раз видел его с прапорщиком — шифровальщиком, у того в один из дней какая-то проблема с техникой была, так он по приказу начальника штаба помогал ему. Вот и все.

— Ну, а как отметили присвоение новых званий?

— С этим у нас всегда все проходит на высшем уровне. Дошло до того, что некоторых командиров на руках в туалет выносили.

— А ты неужели все до конца запомнил? — улыбнувшись, спросил Игорь.

— А что я, мне срок на майора выходит только на следующий год. Поэтому в этот раз граненый стакан со звездой залпом не выпивал.

— Тогда, может быть, вспомнишь, как вели себя Омельченко и Горохов?

— Очень пристойно, Горохов тихо вырубился, а Слава его отнес в койку и вернулся за стол. Так что все было интеллигентно и культурно, — пошутил Белов.

— А Горохов спал вместе со всеми в казарме или нет?

— Нет, конечно. У себя, в «шифровалке». У него там кровать стоит.

— А что потом было?

— Потом закончился спирт. Инженер больше не дал, и все разошлись.

— А Омельченко куда пошел?

— Да я откуда знаю, что я за всеми следить должен был? И вообще, мы пить сегодня будем или нет? — возмутился Костя.

— Извини, за работой соскучился, — пошутил Игорь и стал разливать водку по стаканам.

На следующее утро Игорь сразу позвонил Можайскому по каналу засекреченной связи и доложил:

— Андрей Викторович, я считаю необходимым взять в проверку Омельченко. Вчера я встретился с одним человеком, — Чернов не стал называть источника информации, — и тот мне проведал, что на