посланиях из Дома предварительного заключения Ульянов писал о необходимости созыва первого съезда Российской социал-демократической рабочей партии. Социал-демократы различпых городов предприняли попытку провести съезд в Киеве. Но съезда не получилось — не смогли приехать многие делегаты, и тогда встречу объявили конференцией. Она приняла знаменательное решение: наименовать все социал- демократические организации «Союзами борьбы за освобождение рабочего класса».

Первый съезд РСДРП состоялся в марте 1898 года. Степан Радченко прибыл на него с большим опозданием. Он застал острые споры и разногласия — даже по такому вопросу, как своевременно или нет создавать объединенную социал-демократическую партию… Собравшиеся склонялись к тому, что программу партии может составить лишь Плеханов.

Радченко со своей стороны предложил поручить эту работу социал-демократам Петербурга. Основываясь на «Проекте и объяснении программы», составленной Ульяновым, он огласил важнейшие положения будущего «мотивированного» документа. В конце концов его предложение было принято, а сам Радченко стал членом Центрального Комитета еще не сложившейся партии.

Решено было издавать «Рабочую газету», а «Союз русских социал-демократов», основанный в 1894 году в Женеве по инициативе Плеханова, Засулич, Аксельрода, признать частью партии.

Товарищи поручили Радченко подготовить и обнародовать Манифест съезда. Вот тогда-то Степан Иванович ц попросил Струве помочь ему. Он зорко следил, чтобы в текст не вкрались реформистские взгляды Петра Беригардовича. Затем ему пришлось выдержать бой с Кремером. Воспользовавшись арестом третьего члена ЦК — Эйдельмана и других делегатов съезда, Кремер долгое время не давал Манифесту хода, пытался стушевать политические моменты и усилить экономические. После изматывающих проволочек и споров документ был отпечатан типографским способом. Но теперь против него выступили «молодые»…

И все же первый шаг был сделан, «детство и отрочество» русской социал-демократии завершилось.

К весне 1898 года определилась судьба еще четырех «стариков». Крупской назначена была высылка в Уфимскую губернию, но она добилась проходного свидетельства в Шушенское — к Ульянову. Зинаиде Павловне Невзоровой удалось сделать то же самое — с одной лишь разницей: вместо Архангельской губернии она попала в Нижний Новгород, а затем в село Теснинское близ Минусинска — к Кржижановскому. Сильвин назначен был под гласный надзор полиции неподалеку — в село Тасеевское Канского уезда. Любовь Николаевна Баранская-Радченко, с двумя дочерьми, — в Черниговскую губернию, к матери мужа. Радченко остался совершенно один. Он противостоял мощному напору инакомыслящих социал-демократов — крикунов и соглашателей…

Из Шушенского, Теснинского, Туруханска, Тасеевского и других глубинок следили за происходящим его товарищи — радовались, что сделана наконец попытка создать партию, печалились, что объединение оказалось столь зыбким.

По-разному складывалась их жизнь. Разъединенные немалыми пространствами, они тем не менее находили возможность встречаться, обсуждать и решать политические вопросы, выступать против идейных противников общим фронтом.

На их долю выпало немало невзгод — не только житейских, но и нравственных. Гнусные измышления Юхоцкого довели до самоубийства Николая Евграфовича Федосеева. Это случилось весной 1898 года в Верхоленске.

Через год с небольшим не стало Анатолия Александровича Ванеева. Это произошло в селе Ермаковском.

Незадолго до трагической осени один из красноярских врачей сделал заключение: «Я нахожу у него резко выраженный туберкулез легких, который в силу неблагоприятных климатических условий принимает в данное время тяжелую форму общего заражения организма туберкулезным ядом — милиарный туберкулез». Это не остановило судебную машину: «за содействие побегу» одного из «политических смутьянов» Ванееву были добавлены еще два года ссылки. Безжалостный приговор лишь ускорил течение болезни…

Еще об одной смерти в № 4–5 за 1900 год сообщил журнал «Рабочее дело»: «В субботу 5 февраля в здешней (тверской) тюрьме умер рабочий Борис Иванович Зиновьев… Это был, по словам знавших его лиц, человек очень способный, даже талантливый».

Но чем больше редели ряды «стариков» и их сторонников, тем напряженнее трудились «сибирские изгнанники». В первую очередь — сам Ульянов. Именно в Шушенском создал он работы исторического значения — «Задачи русских социал-демократов», «Развитие капитализма в России», «От какого наследства мы отказываемся?» и другие. Именно в Шушенском Крупская, ставшая его женой, написала свою первую брошюру «Женщина-работница». В ней она ярко и доказательно показала неминуемость участия женщин в политической борьбе: «Лишь борясь рука об руку с мужчиной за рабочее дело, женщина найдет ключи от „счастья женского, от женской вольной волюшки“».

Судьба самой Надежды Константиновны, как и судьбы других участниц Петербургского «Союза борьбы…», стала лучшим тому подтверждением. Слушательница Высших женских Бестужевских курсов Доминика Васильевна Труховская разделила участь Анатолия Александровича Ванеева. Совместная их жизнь оказалась несправедливо короткой, но в ней соединилось столько света, бескорыстия, жертвенности и веры, что их вполне хватало бы на несколько «многотомных жизней»…

Зинаида Павловна Невзорова стала женой Кржижановского, ее сестра Софья пошла по жизни рука об руку с одним из организаторов Иваново-Вознесенского «Рабочего союза» — Сергеем Павловичем Шестерниным. Сестра Кржижановского Антонина Максимилиановна, подобно женам декабристов, последовала в Сибирь за Старковым; Ольга Александровна Поперек — за Сильвиным; воспитанница Петербургских Рождественских курсов лекарских помощников и фельдшериц Ольга Борисовна Протопопова — за Лепешинским…

Завершался девятнадцатый век, вырисовывался на горизонте двадцатый. Из сибирского далека он виделся, пожалуй, более ясно и объемно, нежели из российских центров. Борьба за истинно марксистскую рабочую партию вступала в решающий момент. Ульянов и его товарищи с нетерпением ждали освобождения, чтобы включиться в нее. У них уже имелся четкий план организации, разработанный Владимиром Ильичом: создать газету и журнал — и не где-нибудь, а за рубежом, сделав их недосягаемыми для царских ищеек, с их помощью подготовить новый съезд РСДРП — опять же за границей, это убережет его от вероятного разгрома…

С неистовой энергией принялся Ульянов после освобождения за выполнение этого плана. Всего за четыре месяца он побывал в одиннадцати городах Российской империи, в иных по три-четыре раза, разыскал супругов Радченко, Шестерниных, Кншювич, Бабушкина и других товарищей, заручился поддержкой Струве, Потресова, Туган-Барановского, денежной помощью Александры Михайловны Калмыковой, свел много новых знакомств. В июле 1900 года он приехал в Швейцарию — для встречи с руководителями группы «Освобождение труда».

Плеханов отнесся к идее создания газеты и журнала, призывающих к открытой политической борьбе, скептически, высказал немало критических замечаний. И все-таки 11 декабря в Лейпциге вспыхнула долгожданная «Искра». Эпиграфом к ней стали слова, адресованные Пушкину декабристами: «Из искры возгорится пламя!» Газета была подписана «Российской Социал-Демократической Рабочей Партией».

Затем начал выходить журнал «Заря». В № 2–3 за 1901 год Ульянов поместил работу «Гг. „критики“ в аграрном вопросе»,[20] подписав ее очередным своим псевдонимом — Н. Ленин. В ту пору он вряд ли думал, что ставит не просто подпись, а принимает партийное имя — отныне и навсегда.

«Искра» пережила немало острых, порою критических моментов. Кроме Ульянова, в число ее редакторов вошли Плеханов, Аксельрод, Засулич, Потресов и Цедербаум, принявший партийное имя Мартов. Секретарем «Искры» стала Крупская, а легендарными ее агентами — Бабушкин, Кржижановские, Книпович, Баранская-Радченко, Сильвин, Бауман, Лепешинский, брат Степана Ивановича Радченко — Иван, брат Германа Борисовича Красина — Леонид, Дмитрий Ильич и Мария Ильинична Ульяновы и многие другие.

Всего за три года вокруг «Искры», как и предполагал Ульянов, сплотились ведущие социал- демократические союзы, действующие в России и за ее пределами. Это позволило созвать второй —