знаменитый роман Генри Райдера Хаггарда «Копи царя Соломона») вместе с охраняющим его доселе неизвестным племенем человекообразных разумных обезьян. С ними ученым удается установить вербальный контакт, а помогает «контактерам» выступающая в роли толмача горилла, обученная языку жестов.

Зато следующий фантастический роман «Сфера» (1987) представляет собой настоящую science fiction. Из-под пера Крайтона вышел эдакий упрощенный вариант лемовского «Соляриса». Вместо разумной планеты-океана — находка загадочного космического корабля на дне океана земного (корабль оказался не инопланетном, а земным, но «прилетевшим» из будущего). Вместо материализации образов, хранящихся в подсознании землян, найденная на космическом корабле загадочная сфера, материализующая кошмары и потаенные фантазии всякого, кто вступит с ней в контакт… В общем и целом для американской science fiction вполне неплохо. А вот одноименный фильм 1998 года, несмотря на работу мастеров высшего класса — режиссера Барри Левинсона и исполнителя главной роли Дастина Хоффмана (за десятилетие до того создавших настоящий киношедевр — «Человек дождя»!), неотвратимо скатился к обычному, хотя и талантливо поставленному «ужастику».

И затем наступил 1990-й год — пик в творческой биографии Крайтона. В том году вышел роман «Парк юрского периода». А спустя три года появился феноменально успешный фильм Стивена Спилберга, что рикошетом вызвало новый виток интереса к роману, и в результате оба, фильм и книга, одновременно закрепились в лидерах соответствующих списков: блокбастеров и бестселлеров. А мир окунулся в новое повальное безумие — диноманию…

В последние пятнадцать лет жизни Майкл Крайтон написал еще с десяток романов. И половину из них составляли книги, которые с разной степенью условности можно отнести к научной фантастике.

Это прежде всего «Стрела времени» («Time Line», что можно перевести и как «Хронология»). Читателю был предложен очередной роман о путешествиях во времени, которые совершают самые заинтересованные в подобной деятельности люди — профессиональные историки и археологи. Затем последовал «Затерянный мир», ставший сиквелом к «Парку юрского периода». В романах «Добыча» (в русском переводе — «Рой») и «Следующие» речь снова идет о современных науке и технологии. В первом случае достижения нанотехнологии приводят к своеобразной «наножизни». Во втором — автор задается вопросом: а не последуют ли за трансгенными продуктами такие же «трансгенные» животные и в перспективе люди… Наконец, в романе «Состояние страха» (в оригинале игра слов: State of Fear можно перевести и как «государство страха») Крайтон поднимает еще одну актуальную тему: «экотерроризм».

Многие из поздних книг писателя, фантастических и других, также были экранизированы; некоторые фильмы, такие как «Разоблачение» Барри Левинсона с Майклом Дугласом, Деми Мур и Дональдом Сазерлендом, по общему мнению, удались. Но к этому времени мир успел привыкнуть не только к любимцу Голливуда писателю и сценаристу Крайтону, но и к успешному кинорежиссеру Крайтону.

В этом новом качестве писатель дебютировал в 1972 году, выпустив фильм «Преследование» по собственному триллеру «Двойник». А годом позже снял «Мир Дикого Запада» — превосходный для того времени образец кинофантастики о «Диснейленде» недалекого будущего. В этом парке развлечений праздных туристов обслуживают андроиды, выполняющие роли киностатистов, так что посетители вполне могут ощутить себя героем вестерна или исторического боевика. На роль одного из роботов-«ковбоев» был приглашен герой «Великолепной семерки» в исполнении Юла Бриннера. В его блестящем показе «железяка», слетевшая с катушек, становится безжалостным убийцей, не стесненным более Первым Законом Роботехники, а заодно и остальными двумя.

В результате получилось увлекательное, вполне «кинематографическое» зрелище «с моралью»[12]. Привычная для Крайтона история о развращенном техническими игрушками человечестве, в очередной раз жестоко наказанном за слепую веру в «новые технологии», одновременно послужила впечатляющей демифологизации киновестерна — еще одной «священной коровы» Голливуда.

Затем Крайтон-режиссер повторил свой успех в «медицинском триллере» «Кома» — на сей раз снятом по роману Робина Кука (тоже, кстати, дипломированного врача). Сюжет внешне довольно-таки реалистичен и вполне «по Крайтону»: криминальный заговор очередных «врачей-убийц», во время пустяковых операций сознательно погружающих пациентов в кому, чтобы потом использовать их тела в качестве донорских для пересадки органов… Но запомнилась в этом фильме и совершенно фантастическая сцена: тайное хранилище тел невольных доноров, в котором «коматозники» парят под потолком на веревках, как куклы-марионетки. Чем не философский символ — человечество, ставшее игрушкой «новых технологий»!

Крайтон снял еще два фантастических фильма, менее успешных. В очередном «медицинском триллере» «Красавица» (1981) модный пластический хирург невольно раскрывает еще один заговор преступников-коллег. Те с помощью хирургических операций превращают девушек-моделей в своего рода живые гипноизлучатели, внушающие потенциальным потребителям, какой именно товар им нужно приобрести. А сюжетную канву фильма «Взбесившийся» (или «Сбежавший», 1984) исчерпывающе передает еще одно название картины, под коим она побывала у нас в недолгую эпоху полулегальных видеопросмотров на дому — «Бунт роботов».

В последнее десятилетие жизни Майкл Крайтон открыл в себе еще один несомненный дар — популяризатора и острого публициста.

Став с самого начала компьютерной эры активным пользователем, он написал одно из лучших ранних руководств по программированию на языке BASIC для широких масс. Книга, вышедшая в 1983 году, называлась «Электронная жизнь» и была построена по образу «толкового словаря», а среди затронутых тем были, к примеру, такие: «Компьютеробоязнь, от которой не свободен никто», «Покупка компьютера» и «Компьютерная преступность». Для времени, когда первой реальной «персоналке» — модели IBM 5150 Personal Computer — исполнился лишь год, темы можно было назвать фантастическими!

Между прочим, автор руководства и сам обучился программированию. И даже попытался подтвердить свою репутацию на новом для себя рынке компьютерных игр. Однако если первая из созданных, «Амазонка», была продана в количестве 100 тысяч экземпляров (для 1984 года — явный успех), то следующая, «Стрела времени» по его фантастическому роману, продавалась из рук вон плохо.

Кроме того, будучи серьезным коллекционером современного американского искусства, Крайтон написал книгу о своем друге — знаменитом художнике-авангардисте Джаспере Джонсе, самом «дорогом» из ныне здравствующих художников.

Но главное, в чем он еще успел прославиться, это публицистические статьи, книги и лекции. По любой острой и будоражащей, а в перспективе и кровоточащей проблеме современности, будь то глобальное потепление, экотерроризм, генная инженерия или закат современных массмедиа (которых писатель назвал запоминающимся неологизмом «медиазавры»).

В своих публичных выступлениях Крайтон вовсе не старался, подобно многим, стать очередным гуру для миллионов читающих и слушающих. Наоборот, всегда проявлял известную толерантность и в то же время независимость суждений — редкие качества в наш век всеобщей и всяческой манипуляции и засилья стереотипов, насаждаемых теми же СМИ. Писатель и кинорежиссер часто «шел не в ногу» с доминировавшими на тот момент общественными представлениями. Например, Крайтон одним из первых поднял вопрос о том, не является ли набирающее силу движение «зеленых» и прочих экологических активистов рождающейся на наших глазах новой формой массовой религии. Со всеми вытекающими — вплоть до воинствующего «экологического фундаментализма», приносящего неисправимый вред той самой окружающей среде, которую экологические активисты поклялись защищать… Майкл Крайтон хотел, подобно поэту, «во всем дойти до самой сути». А потому, будучи человеком предельно рациональным и даже в качестве личной религии выбравшим самую «рациональную» — деизм (не нуждающуюся в религиозных авторитетах, таинствах, молитвах, обрядах, даже самой вере), он долгое время усиленно практиковал медитации, изучал экстрасенсорику, гадания и прочую «антинаучную чепуху».

И до последних дней оставался трудоголиком. Нелегко было поверить, что у этого двухметрового