позвякивавшим пакетом.

Даниэль без труда нашел лавку № 764, однако теперь ее занимал торговец старинными часами.

— Я не видел старика Антонио вот уже несколько недель. Он освободил место, а я был следующим в списке. Слышал, дома у него не все гладко. Он ушел отсюда, но несколько покупателей все еще должны ему. Вы случайно не из них?

Даниэль немного подумал.

— Меня интересуют кое-какие его газеты. — Полуправда, но ведь не полная ложь.

— Тогда все в порядке. Он оставил карточку с адресом… деньги ему бы пригодились. Он всегда больше тратил на старые книги и бумаги, чем на одежду и еду.

К удивлению Даниэля, название улицы оказалось незнакомым, хотя, судя по коду района, располагалась она неподалеку от его квартала.

В разрастающемся городе по причине конфликтов между муниципалитетами или несовпадения интересов застройщиков, а то и благодаря ошибкам проектировщиков оставались пустоты, размытые границы и запутанное районирование. Порой даже образовывались ничейные земли между границами соседних участков, и там существовали бесхозные постройки, не предусмотренные никакими планами. Поэтому Даниэль ничуть не удивился, узнав, что Антонио умудрился превратить одно из таких строений в свое жилище.

Попытка отыскать дом Антонио Эшера с помощью электронных ресурсов Даниэля ничего не дала. В центре города не существовало никакой Грин-стрит, не говоря уже о доме под номером 382, хотя сотню с лишним лет назад она действительно была. Оставалось искать дом прямо на месте. И Даниэль был удивлен и обрадован, когда Лекс захотел пойти с ним. Они распечатали старинную схему города, на которой еще была обозначена Грин-стрит, и, наложив на нее новейшую карту, Лекс, как мог, отобразил нынешнее расположение зданий. Все утро они блуждали по району, перелезая через ограды, протискиваясь в узкие проходы между домами, раздвигая кусты в поисках старых вывесок, — и при этом регулярно рассыпались в извинениях, когда к ним приставали раздраженные владельцы или охранники, которых они гипнотизировали мифическим школьным проектом Лекса по истории, так что те даже отвечали на их расспросы.

Наконец, всего лишь в нескольких кварталах от самого центра они обнаружили приподнятый на пару метров прямоугольный участок, обнесенный оградой с надписями «Собственность Управления очистных сооружений». В неогороженном углу возвышения стоял небольшой двухэтажный дом из кирпича и бетона, в викторианском стиле, щеголявший позеленевшей от времени латунной табличкой с бессмысленными пятнадцатисантиметровыми цифрами «382». Указателя «Грин-стрит» уже не было. Да и самой улицы не оказалось — лишь заброшенная тропинка через сорняки и кучи глины.

Крыльцо было прилажено к дому как будто не вплотную. Задняя стена отклонялась от вертикали, да еще карниз крыши был необычно широким и неровным, так что взгляд на здание снизу даже вызывал дурноту.

Леке побежал к крыльцу. Даниэль рассмеялся. Но Лекс вдруг остановился на ступеньках.

— Что-то не так? — спросил Даниэль.

— Не думаю, что здесь кто-нибудь живет! Смотри, все крыльцо заставлено больными комнатными растениями. Да их тут целый лес — словно мертвые джунгли. И шторы везде опущены, кроме вот этого окна… оно вроде заколочено изнутри.

Даниэль поднялся на крыльцо.

— Все в порядке, Лекс. Кажется, эти растения засохли не так давно. Видишь, кое-где еще осталась зелень… может, он всего лишь забыл полить их.

— Почему же он не занес их внутрь?

Даниэль подумал.

— Возможно, там для них нет места.

— Пап, а что если мы найдем там мертвеца?

— Надеюсь, что нет. Давай-ка пройдем вдоль стены. — Через пару метров Даниэль протянул руку: — Слушай, я не думаю, что это окно заколочено. Это наверняка задняя стенка книжного шкафа. И видишь, как все другие шторы выпирают изнутри? Думаю, это из-за того, что подоконники заставлены, вот шторы и прижаты к окнам. Возможно, Антонио не хочет, чтобы к нему заглядывали в окна, но он не смог бы подобраться к шторам и поднять их, даже если бы захотел. Давай постучим.

Лекс без особого энтузиазма последовал за ним, держась подальше от засохших растений и поднимая руки, чтобы случайно чего-нибудь не коснуться. Даниэль пожалел сына и протянул ему пару полиэтиленовых перчаток.

— Надень, а я быстренько проверю эти растения.

— Папа, не прикасайся к ним.

— И не думаю. Просто посмотрю. — Даниэль подошел к миниатюрному лесу осыпающихся стеблей и увядших листьев и склонился, чтобы получше рассмотреть. — Не вижу никаких пятен, дефектов, вообще ничего подозрительного. Наверняка он просто перестал поливать их… и, кажется, горшки для некоторых уже маловаты. — Он оглянулся на сына, все еще жавшегося к перилам: — Знаешь, заболевания растений, которые передаются людям, очень редки. Не помню даже, когда я в последний раз встречал сообщение об этом…

— Редкие не означает, что их не существует вовсе.

— Ладно, не буду с тобой спорить. — Даниэль подошел к Лексу и положил руку ему на плечо. — Ты захватил дыхательную маску? — Лекс кивнул. — Тогда повесь ее на шею на случай, если почувствуешь, что ею нужно воспользоваться, когда мы будем внутри.

— А это не будет выглядеть невежливо?

— Я бы не стал об этом беспокоиться. Антонио и сам иногда не слишком учтив.

Даниэль быстро и громко постучал, чувствуя, как дверь шатается в косяке. Через некоторое время она приоткрылась, и над цепочкой появился красноватый глаз.

— Антонио, ничего, что мы пришли? Мы побывали в Аллее, и, насколько я понял, у вас там больше нет магазина.

Покрасневший глаз моргнул, из-за двери раздался слабый голосок Антонио:

— Даниэль? В данный момент мой дом… хм… не совсем готов к приему гостей.

Даниэль изобразил успокаивающую улыбку.

— Ну, мы на такие вещи не очень-то обращаем внимание. — Он ощутил беспокойство Лекса. — Мы вовсе не собираемся надолго задерживаться, а найти ваш дом было не так-то просто.

Глаз исчез. Даниэль взглянул на сына, вид которого был все таким же несчастным. Из-за двери послышалось шуршание, однако Антонио голоса не подавал. Затем звякнула цепочка, и дверь распахнулась.

— Прошу прощения за обстановку: у меня, знаете ли, не бывает гостей. — На Антонио был потрепанный, не по размеру большой халат, из-под которого виднелись старенькие кальсоны — во всем этом он выглядел сгорбленным и сморщенным. Лицо его было красным, а борода покрыта какой-то коркой. Даниэлю еще не доводилось видеть его в таком отвратительном виде. — Но поскольку путь ваш был нелегок, я не могу просто так дать вам от ворот поворот.

— Антонио, что случилось с вашим бизнесом?

Антонио принялся неловко надевать очки. Когда ему это наконец удалось и он увидел Лекса, вид у него стал и вовсе испуганным и немного смущенным.

— У меня обострение артрита… я совсем сдал. Выбираться в Аллею мне больше не по силам, не говоря уже о лавке. С ней покончено. Пришлось распродать все по дешевке… Я годами откладывал замену суставов: здесь обо мне некому заботиться, и меня держали бы в больнице. А потом я постарел настолько, что бесплатная операция мне уже не положена: я пропустил крайний срок.

— Но ведь по таким операциям существуют программы для престарелых.

— Они захотят осмотреть мое жилище, Даниэль. — Он нервно взглянул на Лекса. — Ясное дело, я не могу этого позволить. Обстановка у меня… хм… нарушает кое-какие правила. — Антонио внезапно развернулся и чопорно двинулся по захламленному полу. — Позвольте предложить вам стулья. — Под его ногами зашуршал мусор — затоптанная мешанина газет, проспектов, писем и обрывков упаковочной