Уже через две минуты Борька с Петькой научились разделять звуки и не слышать всё вместе. Когда медитация была закончена, я снисходительно сказала:
— А теперь попытайтесь услышать что-то вроде «Жили-были старик со старухой…» или «Однажды девочка пошла в соседнюю деревню за молоком»… Или «В некотором царстве, в некотором государстве». Или что-то в этом роде.
Мальчишки прислушались.
— Слышу, я слышу! — радостно сказал Борька.
— И я, и я слышу! — крикнул Петька.
— Это лес, — вздохнула я и крикнула вдаль. — Вадик, пойдём слушать сказку!
41. Сказка о названиях, рассказанная осенним лесом
«…Два неприметных человечка шли по неприметному лесу. Назовём их условно Первым и Вторым.
Их неприметность сразу же прекращалась, как только они выходили из-за деревьев. С шумом взмывали вверх бродившие по земле птицы, настороженно прислушивались притаившиеся в норах звери. Первый был ужасно лохматым, начиная от одежды и заканчивая, естественно, причёской. Дети такой вид причёски любят называть «взрывом на макаронной фабрике». Второй, напротив, был в панамке и с палкой, похожей на клюку. Этой палкой он усиленно разворачивал листья. «Грибники-и-и-и», — завывал осенний ветер.
Второй остановился и посмотрел на клюку. Задумался, после чего многозначительно произнёс:
— Муравей.
— Чего? — спросил Первый и недоумённо почесал макушку. Оттуда посыпались хвойные иголки.
— По палке ползёт. Му-ра-вей.
Первый не пожал недоумённо плечами, а подошёл ближе, и стал внимательно смотреть.
— И правда, — заключил он. — Му-ра-вей.
— Это от слова «мура»?! — Второй, несомненно, был рад догадке.
— Не, — неуверенно сказал Первый. — От другого.
И Первый стал ждать, пока Второй спросит, от какого именно.
Второй спросил. Он сказал:
— От какого?
— От слова «трава». Сначала пытались придумать рифму к слову «трава». «Дрова», «слова» и «голова» отметались по причине стандартности. Поэтому придумали «трава-мурава». А эти по мураве ползали. Вот и получилось — «му-ра-вей». Понимаешь?
Панамка уверенно кивнула.
— Это удобно, — добавил Первый. — Так называть.
Наверное, они были плохими грибниками. Те, что находили, не срывали. Им казалось, что это поганки, зато красивые. Солнце было уже низко — почти закат. Панамка Второго начала окрашиваться в красные полосы. Он стал подолгу останавливаться и куда-то смотреть. Потом громко вздыхал и шёл дальше.
— А это груздь! — сказал Первый и показал рукой на гриб.
— А он почему так называется?
— Видишь, у него тоже панамка. Совсем как у тебя. А как ещё назвать, когда ты из-под панамки молча смотришь вдаль? Так же, только тише — «грусть»…
— Мне кажется, что в такие моменты я на секунду разучиваюсь думать, — шёпотом сказал Второй.
Они надолго замолчали. Потом Первый ковырнул ботинком землю и сказал почти про себя:
— Это удобно. Так называть…
Второй снял панамку, под которой жили волосы соломенного цвета, нахлобучил её на шевелюру Первого и весело сказал:
— Мишка, пойдём домой!
— Ну, Санька… Побежали!»
После того, как лес закончил рассказывать эту сказку и начал рассказывать другую, мы перестали слушать и сидели тихо-тихо, как затаившиеся в траве грибы.
— А ты — Элька, — тихо сказал Вадик.
— Да, Вадик. Я знаю.
ЧАСТЬ II
1. Борька, Петька и их собственные приключения
В этот день Борька проснулся неожиданно рано — даже будильник ещё не звенел. Сначала он пытался вспомнить, что же такого важного произошло вчера? Что-то такое, что совершенно меняет жизнь, делает её лучше, богаче, насыщеннее… А, когда вспомнил, заулыбался. Он стал другим человеком! Может быть, даже лучшим, самым совершенным на земле! Вместе с Элькой и Петькой, конечно же. Ещё Борька подумал, что такой дар нельзя пускать на мелочные житейские дела. Вот взять, к примеру, Эльку. Живёт себе со своим дарованием, как будто так и надо. А нужно совершать великие поступки, достойные настоящего Человека! А по мелочам пользоваться только в крайних, экстренных ситуациях.
Впрочем, такая ситуация настала, пожалуй, слишком быстро — как раз в тот момент, когда мама подошла к Борьке узнать — проснулся ли?
— Ма…ма… — сиплым, болезненным голосом сказал Борька. — Я заболел… Можно я не пойду в школу?
— О боже, Боренька! — забеспокоилась мама. — Неужели в лесу так продуло? Сейчас, сыночек, подожди, будем вызывать врача.
— Мама… Не надо… — трагичным голосом сказал Борька. — Всё пройдёт, нужно только день отлежаться…
— Ну… хорошо, — неуверенно сказала мама. — Но всё же я останусь дома. Будем лечиться.
— Мама… Не надо… — ещё более трагичным голосом сказал Борька. — Ты нужна людям. Иди. Я справлюсь сам.
— Люди могли бы и обойтись, но… Ты уверен?
Борька был уверен. Он теперь знал, что никак не может идти в школу. Кроме того, они вчера с Петькой договорились об этом. Им теперь нужно осваиваться в мире такими, какими они стали — совершенно новыми! А в школе — чего осваиваться?
Можно было бы попробовать свои новые качества ещё вчера. Но после леса совершенно не хотелось никуда идти, а практиковаться на родных — тем более. К тому же по дому разносился приятный аромат жареных грибов, который заставляет забыть практически обо всём… А сегодня — надо было действовать!
