уронили ложку — зайдите в гости
выслушали смешную историю — дайте деньги за товар
включили телевизор — запишитесь на приём к врачу
дважды два — смешная история
зашли в гости — поднимите ложку
выключили телевизор — выслушайте грубость
получили товар — сядьте
зашли в гости — выключите телевизор
сели — поднимите ложку… И так далее.
Будьте творческим человеком! В каждом действии должно быть что-то новое, помните об этом! А в следующий раз мы рассмотрим ваши нестандартные предложения.
Закончив свою блистательную речь, я поклонилась, и народ оглушил меня аплодисментами (ну, я аплодисментов добавила самую малость). Некоторые кричали «браво», но чаще звучало слово «бис». Я обратила внимание, что его преимущественно выкрикивал Вадик.
— Спокойствие! — громко сказала я. — Следующий концерт непременно состоится. О нём каждый из зрителей будет извещён дополнительно! А на сегодня всё, всем спасибо, дайте денег!
Все снова захлопали, и я сошла со сцены под всеобщее ликование.
— А представляешь, как было бы здорово, если бы на пляже сегодня было не десять человек, а целых сто! — радостно воскликнул Вадик, подняв руки вверх.
— Элька, это было здорово! — подхватила Вика.
— Да, да, я знаю, — покорно сказала я. Тяжело бремя славы, что ни говорите…
— Ой, — спохватилась Вика. — Мне уже пора, а то родители беспокоятся. Спасибо за концерт! — добавила она уже на бегу. — Пока!
— Пока… — грустно сказал вслед Вадик.
— Не беспокойся, Вадик, шансы на возвращение Вики в строй есть. Ты знаешь, где она живёт?
— Угу…
— Значит, ночью проводим операцию. Наркоз, скальпели придётся тащить с собой.
— А почему ночью? — заинтересованно спросил Вадик.
— Так вернее. Ну что, теперь домой?
Мы стали одеваться. Как только я натянула свой пояс-мучитель, он тут же обижено сказал: «Предательница несчастная»… и снова замолчал. Наверное, теперь я его нескоро услышу.
39. Ночная экспедиция
Мы сидели на кухне и пили чай с вареньем, понемногу перешептываясь с Вадиком. Мы позвонили его маме, и она согласилась, чтобы Вадик ночевал здесь. Аня перевернула последнюю страницу книги и громко вздохнула. Посмотрела на нас поверх книги и снова вздохнула. Вадик в ответ на это спрятался за чашку, и перед его лицом неторопливо проплывал пар. А я была не из боязливых.
— Неужели всё так плохо? — спросила я осторожно (на всякий случай), пробуя пальцем чай — остыл или нет?
— Да нет, наоборот, — сказала Аня и отложила книжку на стол. — Врулька, иди ко мне, на ручках посидишь.
Я почесала затылок, хмыкнула, посмотрела на Вадика.
— Да я сам на ручках часто сижу. И у Ани, и у мамы, — одобрил Вадик.
Я шумно передвинула чашку по столу, устроилась у Ани на руках и болтала ногой под столом, пытаясь задеть пяткой дремавшего под столом Шурика.
— Вон… — недовольно муркнул он и тут же снова уснул.
Аня взъерошила мои волосы и сказала:
— Воспитывала, воспитывала себе я Шурика, а теперь ещё двух вот воспитывай. За что мне такое наказание, а, чудо моё рыжеволосое?
— Я не Врулька, — сказала я. — И вообще. Ты разговариваешь со мной, как с маленькой.
— А ты и есть, — сказала Аня.
— Тфу на тебя, — обиделась я. Вадик за чашкой хихикнул.
Я прикинула варианты, и решила сообщить Ане наши ночные замыслы. У меня появились насчёт неё кое-какие планы. Аня долго не соглашалась. Оказалось, пока мы гуляли, звонил Борька (и она говорит об этом только сейчас!) и сказал, что с утра намечается прогулка в лес — за грибами и свежим воздухом. Пойдут Борькины родители, Петька пойдёт… Ну и мы всей компанией. Поэтому, сказала Аня, нужно хорошо выспаться, как следует собраться, позавтракать и быть наготове. Раньше, когда не была ещё Боруэллой, я часто слышала, как дети говорят, что взрослые — зануды.
— Взрослеешь, — печально сказала я Ане.
Аня нахмурилась, и совершенно неожиданно сказала:
— Хорошо. Сходим.
…Два часа ночи. Чирикают кузнечики, чихают ночные машины. И только мы идём тихо, а если и говорим, то только шепотом. Ночь к этому располагает.
— Страшновато немного, — бесстрашно шепнул Вадик.
В моём рюкзаке толкался в спину Шурик — никак не мог поудобней устроиться. Ума не приложу, зачем мы его взяли? На случай, если есть захочется, что ли? «Надо!» — сказала перед выходом Аня. Мы с Вадиком тогда переглянулись и поняли — фразы. Против фраз не попрёшь, это мы уже давно уяснили. Жалко, конечно, будет, если придётся Шурика съесть, тем более — сырым, но если фразы, то что поделаешь… Они не только Шурика, они и Борьку не пощадят.
— А что это вы тут делаете? А? — вдруг сказал кто-то громким басом. Все, кроме меня, подпрыгнули от неожиданности. И кроме Вадика, он просто рот от удивления открыл. Так что пока Аня подпрыгивала, я разглядывала милиционера, который появился неизвестно откуда, а точнее — из-за угла.
— А что это вы так поздно гуляете? Предъявите документы! — решительно сказала я милиционеру.
Милиционер потянулся рукой к нагрудному карману, после чего раскрыл перед моим носом удостоверение.
— Как интересно, — сказала я, разглядывая фотографию. — А вот печать — это вы чем рисовали?
Вадик сдержано хихикнул, а милиционер кашлянул, убрал удостоверение и обратился к Ане, как к старшей:
— Что за поздние прогулки? Родители знают?
— Дяденька, — жалостливо сказала Аня (похоже, не первый раз с милиционерами разговаривает). — Нам срочно надо. Очень. Нам… к ветеринару… вот его, — и выволокла из рюкзака за шкирку Шурика, — Посмотрите — животик вспух, мучается животное.
Шурик неопределённо мяукнул, покорно показывая милиции откормленное пузико. Милиционер кивнул, Аня засунула Шурика обратно в рюкзак.
— Усыпить? — деловито поинтересовался милиционер.
— Вылечить, — укоризненно сказала Аня.
Не зря мы брали Шурика. И Аню тоже не зря.
— Ребята, сейчас, подождите, я машину вызову, — пристыжено сказал милиционер. — Свозим вашего зверя.
Этого ещё не хватало!
— Не надо, мы с родителями, — сказала я. И крикнула как будто издалека голосом Бориной мамы в состоянии лёгкой истерики: «Тоня, Соня, Коля! Вы с кем там разговариваете? Давайте побыстрее, сейчас поедем уже! Ветеринару позвонили, он ждёт!» И воспроизвела звук, как будто дверца машины хлопает.
