ханов и получали от них ярлыки на владение своими княжествами.

С усилением Московского княжества иго постепенно ослабевало. Московский князь Иван Калита (княжил в 1325–1340) добился права самому собирать дань со всех русских княжеств. С середины XIV века повеления ханов Золотой Орды, не подкрепленные реальной военной угрозой, русскими князьями уже не выполнялись. Дмитрий Донской (1359–1389) не признавал ханские ярлыки, выданные его соперникам, и силой захватил владимирское великое княжение. В 1378 году он разгромил татарское войско на реке Воже в Рязанской земле, а в 1380 году одержал победу над золотоордынским правителем Мамаем в Куликовской битве.

Великий московский князь Иван III Васильевич (1462–1505) в 1476 году отказался от уплаты дани. В 1480 году после неудачного похода на Русь хана Большой Орды Ахмата и «стояния на Угре» иго было окончательно свергнуто.

Спор о том, было ли татаро-монгольское иго на самом деле, в какой форме оно существовало и что принесло Руси, разделил историков на несколько лагерей, и пока не видно перспектив для какого-либо компромисса. Политкорректность, безусловно, нужна, особенно если учесть, что русские и татары живут в единой России, да и кровь изрядно перемешалась, но исторические факты отменить нельзя.

Но возможен ли вообще здесь компромисс в принципе?

При всем уважении к Льву Гумилеву, его версия тоже отнюдь не бесспорна. Для начала, далекие от остальной Руси Новгород и Псков – это по тогдашним временам всего лишь провинция Русского государства. И то, что Александр Невский сумел договориться с Ордой, совсем не означает таких же привилегированных отношений для остальных русских княжеств. Да и сама формула Гумилева: «получили за налог» означает ограниченную свободу действий, а вовсе не отношения равноправных партнеров, и уж тем более союзников. Для свободолюбивого человека это уже иго. Хотя и в самой дипломатичной, мягкой форме.

Но были и другие формы – жесточайшие. Есть множество летописных источников, на которые опираются корифеи русской истории, рассказывая об ужасах татарского нашествия, – здесь и разорение Москвы, и уничтожение Козельска, и сожженные Рязань с Владимиром, и множество других бед и несчастий, обрушившихся на головы тех русских, которые сражались, чтобы защитить родину и свою семью.

Другое дело – не в традициях Орды было навязывать покоренным народам свою культуру, религию и вообще убивать и жечь ради удовольствия. Те города, что сдавались на милость победителя, оказывались в условиях, которые можно назвать сносными для проживания, – если, конечно, забыть про само понятие «суверенитет».

Свободным и суверенным не был и Александр Невский. Да, он сумел дипломатично подстроиться под желания Орды, что давало ему возможность защищать русские земли хотя бы с запада, – и слава богу, собственно, для этого его и нанимал вольный Новгород. Что же касается Москвы, то и она со временем приспособилась: сначала сумела, опираясь на тех же татар, обеспечить, чтобы все финансовые потоки в Орду шли через московские руки, причем часть этих денег, безусловно, до татар не доходила. На этих деньгах и возник первоначальный капитал города, а потом уже идет хрестоматийная история: Москва набрала силу, а затем, выбрав удачный исторический момент, сбросила с себя ненавистное ярмо.

Конечно, это все давно в прошлом, и сейчас татарский народ второй по численности в России, русские и татары живут бок о бок уже фактически в пятом государстве – если начинать от Тюркского каганата, после которого были еще Золотая Орда, Российская империя, СССР и наконец Российская Федерация. И иго, конечно, было – иначе надо выбросить не только все летописи, но и фольклор русского народа и других народов, населяющих территорию России.

Но разумеется, нельзя считать, что иго принесло Руси только плохое, были и положительные моменты. Во-первых, объективно оно помогло объединиться Российскому государству. Иностранный захватчик заинтересован иметь дело с одним контрагентом, а не с десятком – это всегда удобнее. Во-вторых, первая перепись населения 1235 года была проведена именно Золотой Ордой с вполне практической целью уточнения числа домов и суммы податей. Ну и, наконец, первое время притеснений в вопросах веры не было. Хотя на последних этапах, когда ханы приняли ислам, появились и религиозные проблемы.

Дмитрий Донской действительно объединил русские земли и сумел сильно поколебать власть Орды. Но иногда о нем еще говорят, что он превратил федеративное государство в унитарное, что совершенно неверно. Он именно объединил, а не сменил тип устройства. А целостность государства и тип его устройства – это разные вопросы. Глупо было бы считать, что федеративное государство менее объединенное, чем унитарное. Можно назвать много федеративных государств – те же США или Германия, например, – которые куда более объединены и целостны, чем унитарные Ирак или Афганистан.

Современная Россия как фактически, так и по Конституции – федеративное государство, каковым является с 20-х годов, когда был подписан первый Союзный договор. И это вполне естественно – организацией управления такого территориально большого, многонационального и многоконфессионального государства должна быть федерация. При этом она много раз видоизменялась – даже с 1990 года, после Декларации о суверенитете РФ, эксперты насчитывают уже третью модель федерации.

Что такое федерализм? Это система управления территориями, система организации власти в пространстве, механизм взаимодействия центра и периферии. Федерация – это исторический выбор нашего государства. И очень важный фактор нашего федерализма – это присутствие элементов этнического, национального федерализма, уходящего корнями в нашу древнюю историю.

Россия и не сможет существовать иначе, как только в виде федерации. Но если говорить не юридически, а де-факто, Россия – это государство двойной имитации. С одной стороны, оно имитирует федеративность, но с другой – идет имитация и унитарности. Что касается имитации федеративности, то случай с Юрием Лужковым – самый яркий пример. Сначала Московская дума единогласно одобрила деятельность бывшего мэра, потом так же единогласно промолчала, когда его сняли, и буквально сразу, в чем никто и не сомневается, единогласно одобрила новую кандидатуру. В нормальной федерации такое безропотное следование воле федерального центра обычно невозможно.

Между тем что такое федерация? Есть масса определений, но суть их в основном в том, что это страна, в которой выделяются отдельные территориальные образования, обладающие определенной политико- правовой субъектностью. В чем выражается эта субъектность? Прежде всего – политико-правовые возможности к самоуправлению, к формированию законодательства и собственных органов власти. И первый элемент этой самой субъектности – это возможность выбирать себе тот тип устройства и того главу, который их устраивает. В России, несмотря на установленную Конституцией федеративность, этого нет, хотя вертикаль власти, подобную российской, даже не каждое унитарное государство может себе позволить. Англия, Португалия, Греция, Румыния – все это унитарные государства, но представить себе, что их президенты или премьеры могут назначить мэра столицы или снять его, совершенно невозможно.

Нередко говорят, что в России бельгийская модель государственного устройства – чистая федерация. Но и в Бельгии даже разговора не может быть о том, чтобы глава центрального правительства снял или назначил какого-нибудь местного руководителя. Король и в Бельгии, и в Испании, и в Англии формально