внутри никого!

– Что? – не поверил Петр Семеныч. – Что ты несешь? Куда мог труп деться?

– С-с-сами п-проверьте! Нету его в гробу!

– Так он жив! – с криком кинулся к дверям Вольф, но банкир цепко схватил его за рукав.

– Охолони, Вольфыч! Как он может быть жив с такими-то ранами? Ты же сам видел! И морозец на дворе нешуточный, под тридцадку давит!

– Точно, – егерь вновь уселся на свое место. – Когда мы с Пашей его в гроб укладывали, он застыл уже… Затвердел, словно деревяшка.

– Чертовщина какая-то… Проверим, Вольфыч? – Петр Семеныч вышел из-за стола, накинул куртку и поднял за ремень один из сваленных в углу автоматов.

– Проверим! – угрюмо согласился егерь.

Вооружившись, они вышли на морозный воздух. Света стоваттной лампочки хватало, чтобы выхватить из темноты пустой гроб с откинутой в сторону крышкой и растерзанного кабанчика.

– Я же говорил – пустой! – прошептал Паша.

– А кабанчика-то нашего кто-то действительно погрыз. – Егерь указал на следы зубов, отчетливо отпечатавшихся в задубевшем мясе.

Неожиданно Паша уловил в темноте ночного леса какое-то смазанное движение.

– Вольфыч, берегись! – закричал он, выпуская в скользящую тень длинную очередь из автомата.

Выскочившее из темноты существо сбило егеря с ног, отбросило в сторону банкира и прыгнуло на Пашу, на ходу выворачивая из его рук плюющийся огнем «калашников». Существо двигалось стремительно, но его движения были несколько скованными и угловатыми. Паша хрипел, стараясь сбросить с себя нападавшего, но у него ничего не получалось. Он оказался словно в железных тисках. Петр Семеныч мирно лежал на снегу, похоже, существо отправило его в глубокий нокаут. Вольфу, практически не пострадавшему от удара, подвернулся под руку топор, оставленный возле колоды для рубки дров. Недолго думая, егерь схватил его и, подскочив к существу, душившему Пашу, с размаху саданул монстра по голове обухом. Громко хрустнуло. Нападавший застыл, а затем вместе с Пашей рухнул на утоптанный снег. Вольф с трудом оторвал ледяные руки чудовища от разодранного тулупа и перевернул нападавшего на спину.

– Петька? – ахнул он, узнав обезображенное диким оскалом лицо однополчанина. – Что же они с тобою сделали? Паша?! Паша?! Ты как? Жив?

– Жив, – отозвался Паша, – только помял он меня здорово! А что с шефом? – тут же обеспокоился телохранитель.

– Жив я, жив! – Петр Семеныч с трудом поднялся с земли. – Вот зараза, как он меня вырубил! Наш покойничек-то какой прыткий! – узнал нападавшего банкир. – Вяжите его, хлопцы, да покрепче! А то не ровен час этот хлопчик оклемается!

– А может, его того – разрубить на куски и сжечь? – предложил Паша, которого не отпускала нервная дрожь. – Он же мертвый…

– Мертвый? А прыгает как живой! Нет! – решительно возразил банкир. – Если этот фраерок очухается, нужно его немножко поспрошать…

После того как Незнанского упаковали надлежащим образом и занесли в дом, Петр Семеныч спросил егеря:

– Ты в курсе, что такое может быть?

– Нет, при мне такого в Рейхе не было! – ответил Вольфыч и выругался вполголоса.

– Да у него же черепушка всмятку! – сказал Паша, брезгливо прикасаясь кончиком сапога к пробитой голове трупа. – Вольфыч удачно топором приложился… Второй раз за день корефулю пришиб…

– Точно, – хихикнул банкир, – только сегодня вечером мы этого субчика уже похоронили и за упокой его души… Поверь моему чутью, оно у меня на зоне ой каким обостренным стало, очнется наш фраерок! Как пить дать очнется! А ты, Паша, чего расселся? Наливай! Нужно же мандраж снять! А для этого дела водка – лучшее лекарство!

– Веселенькое нынче Рождество! – изрек Паша. – С тобой, Вольфыч, не соскучишься!

После полуночи Незнански начал подавать какие-то признаки жизни. Он раскрыл глаза и завозился, силясь разорвать путы. Но не тут-то было – прочный металлический трос, которым связали диверсанта, мог выдержать и не такую нагрузку.

– Ну, что я говорил! – довольно сказал захмелевший банкир. – Оклемался наш голубчик! Вольфыч, давай, все-таки твой корешок.

Вольф подошел к другу и присел возле него на корточки. Завидев в поле зрения егеря, Петер выгнулся дугой и оскалил крепкие зубы в тщетной попытке достать Вольфа.

– Петька, друг, – обратился к извивающемуся на полу диверсанту Вольф, – это же я, Вовка! Твой командир… Бригаденфюрер Вольф Путилофф… Ты чего, не узнал меня? Не может быть! – взывал он к потерянному другу. – Мы же с тобой… Вспомни, как ты меня раненого волок… Как жизнь друг другу спасали, своей не жалеючи… Не поверю, что ты все забыл! Не верю! Петька!

Но слова Вольфа не доходили до затуманенного сознания бывшего однополчанина, он лишь щерился, норовя ухватить бывшего командира за руку.

– Ах так! – разозлился Вольф. – Смирно! Штандартенфюрер Петер Незнански, отвечать, когда тебе приказывает генерал! – по-немецки заорал Вольф. – Под трибунал пойдешь, засранец!

Петр Семеныч с Пашей удивленно переглянулись. Лицо диверсанта неожиданно разгладилось, приобрело осмысленное выражение.

– За что, майн бригаденфюрер? – так же по-немецки закричал вампир, а затем добавил уже по-русски: – Вовка, ты чего?

– Ах ты, сукин сын! – выдохнул Вольф. – А я уж думал, что тебя совсем… Того…

– А ведь я и вправду того, старина… – признался Петер.

– Да я уже это понял… Кто с тобой все это сделал?

– По личному распоряжению фюрера…

– Так ты тоже с ним встречался перед заброской?

– Нет, сейчас этим проектом руководит рейхсфюрер СС Хильшер… Он один из той троицы, что прорвалась в наш мир отсюда…

– Уж не наш ли это пропавший миллиардер? – догадался Петр Семеныч. – Такой мерзкий столетний старикан…

– Он! Старик рассказал про тебя, Вольф… Фюреру известно, что ты дезертир! И что именно ты отстреливаешь наших диверсантов!

– И ты пришел, чтобы меня убить?

– Да, это одно из заданий нашей группы… Мое задание… – поникнув, ответил Петер.

– И ты, зная, на что идешь, все-таки… Я хотя бы не знал, что это ты, когда стрелял в тебя возле переходной зоны! А ты… ты…

– Меня обрабатывали чем-то вроде гипноза… Такой приказ нельзя нарушить!

– Типа НЛП? – спросил банкир.

– Я не знаю, что такое НЛП, – ответил Незнански.

– Нейролингвистическое программирование, – перевел диверсанту Петр Семеныч.

– Не знаю. Хильшер говорил, что их методика самая лучшая…

– Обосрались фрицы с методикой-то своей! – хлопнул себя руками по ляжкам банкир. – Мужская дружба, настоящая, а не эта голубизна, что по ящику, любой гипноз снесет!

– Эти трое пришельцев… Они не простые люди. Фюрер без них сейчас и шагу ступить не может. Они возродили старый, еще довоенный мистический проект – «Наследие предков»…

– Это «Аненербе», что ли? – спросил Петр Семеныч. – Почитывал я на досуге в лагере про них. Ха-а-р- рошая была в лагере библиотека!

– «Аненербе», – утвердительно кивнул Незнански.

– Теперь понятно, откуда такие примочки… – глубокомысленно заявил Петр Семеныч. – Фрицы просто помешаны были на таких вот разработках. На людях в концлагерях их откатывали. Был такой доктор Хирт. Так вот он ставил опыты над людьми, сколько кто протянет в холодной воде…

– Соратником Хирта был доктор Крезе, – произнес Петер. – Именно его вакцина позволяет мне так