О нет, только не это.

— Понятия не имею, как мы оплатим все эти счета, — буркнул он.

Всё это я уже видела раньше: поникшую, как цветок, голову, сутулую спину.

— Раньше как-то удавалось.

— Я не понимаю, где найти столько работы, чтобы хватило на всех.

Я, как обычно, принялась дипломатично успокаивать его.

— Давай посмотрим, — сказала я. — Надо составить список всех доходов, которые мы ждем в течение следующих нескольких месяцев.

Я с несколько демонстративным видом достала бумагу и ручку, и вместе мы составили список. Сумма получилась пугающе маленькой. Поэтому я сделала то, что и всегда: составила список статей, которые могла бы предложить разным журналам. В случае если удастся продать их все, как раз хватит на оплату счетов. За один месяц.

Нельзя было отрицать: наша финансовая ситуация напоминала карточный домик. Правдой было и то, что Брюс по натуре своей совершенно не годился для такой жизни. С другой стороны, мы жили в горах и в будний день сидели дома, пописывая статейки в свое удовольствие. При такой жизни нельзя рассчитывать и на полную финансовую стабильность.

Я сделала всё, что могла, но ничего не помогало. На этот раз депрессия пришла быстро и проглотила Брюса целиком. Уже ночью того же дня он начал мучиться бессонницей, и так продолжалось две недели. Я беспокойно ворочалась рядом.

Потом две недели превратились в месяц.

Я боялась. И никому не говорила, что с ним.

Я снова взялась за старое. Поначалу сочувствовала ему, но потом стала нервной, раздражительной и даже саркастичной.

— Да уснешь же ты наконец! — огрызалась я по ночам. — Выпей уже снотворного, ради бога.

И днем:

— Сходил бы погулять. На улице так красиво!

Но спустя некоторое время возникло какое-то прежде незнакомое чувство. Я вдруг поняла, что отчасти мне плевать.

Тогда я зашла к нему в кабинет, легла на диван и высказала всё как есть.

— Ну да, допустим, у тебя депрессия. И что? Пройдет рано или поздно. Это не конец света. Две недели назад ты был счастлив. И до сих пор счастлив, просто иногда накатывает. Это просто период такой.

— Надеюсь, — ответил Брюс. Волосы у него торчали во все стороны. Я знала, о чем он думает. Ему не терпелось вернуться к работе.

В тот день позвонила Ли и пригласила нас на вечеринку.

— У Брюса депрессия, — ответила я, — я приду одна.

Ну вот. Я произнесла это вслух, и мир не рухнул. С моим браком тоже ничего не случилось. Может, неправда всё это и каждое испытание вовсе не пробивает брешь в броне семейных отношений, не ведет к неминуемому концу — разводу? Что если испытания лишь укрепляют брак?

Всё это совпало с десятой годовщиной нашей свадьбы.

Мама приехала побыть с детьми, чтобы мы могли уехать на выходные. Но мы не хотели никуда ехать, поскольку жили теперь в самом прекрасном месте на Земле, поэтому и остались дома, решили просто гулять целыми днями и ужинать в городе.

В вечер ее приезда мы вдвоем сидели и пили вино за кухонным столом. Обсуждали все обычные дела, сплетничали о моих двоюродных сестрах.

Потом разговор вдруг сошел на нет.

— Я наняла адвоката, — сказала мама.

Эти слова вызвали во мне необъяснимую тревогу. Не знаю, с какой стати меня это так удивило. Родители разводятся, значит, им нужны юристы, верно? Если они действительно решили разводиться по- настоящему.

— О… И как он?

— Она! Она просто потрясающая. Моложе тебя, а такая умная. Она уже много объяснила мне о том, как всё происходит.

Видимо, моя мама считала, что молоденькая, сообразительная адвокатесса — идеальный и самый гламурный выбор.

— Ас папиным адвокатом она уже встречалась?

— Мы готовимся к этой встрече.

Готовимся! Какого черта! Да к чему там готовиться? Они что, собираются устроить драку за имущество?

— Что ж, удачи вам! — Я обняла ее. Одни кости: Сейдел бы такая ученица подошла. Странно, с детьми она часто тискалась, но со мной держалась сдержанно. Неужели защищается от меня? Или не любит обниматься со взрослыми?

— Вы там смотрите по сторонам завтра, а то знаете — горные львы…

— Мам! Да всё будет в порядке.

В тот вечер я легла спать на нервах. Если к делу подключились адвокаты, ситуация чревата конфликтом. Тридцать пять лет родители спокойно жили раздельно, но что будет, если в их отношения вмешается неконтролируемый элемент? Не лопнет ли воздушный шарик добрососедства?

Странно, но появление адвокатов заставило меня по-другому взглянуть на ровные, дружеские отношения, которые они поддерживали всё это время. Оно напомнило мне о том, что странные условия, выбранные для жизни моими родителями, были прежде всего продиктованы желанием всё сделать как лучше. Избежать конфликтов и сделать так, чтобы никто не пострадал.

Что бы ни случилось дальше, мне придется жить с этим. Адвокаты — это уже реальность. Но как бы я ни нервничала, мне почему-то казалось, что родители будут руководствоваться лишь лучшими побуждениями, как и всегда.

На следующий день — в годовщину нашей свадьбы — мы решили пойти в поход на перевал, преодолеть тот самый хребет хребтов, который видели из окон спальни. Был ясный осенний день. Сияло солнце, и у нас были грандиозные планы: быстро пройти перевал и подняться на гору Недерланд (скалистую гору, нависающую над Боулдером, которую местные ласково называли Недом), а там вдоволь наесться свиных ребрышек.

Мы шли по лесу, необычайно густому для этих гор, по направлению к лощине. Дремучий лес — значит, рядом звери. У меня возникло нехорошее предчувствие. Горные львы весь прошлый год драли собак в этой местности.

Это чувство было мне знакомо: подавленный страх, основанный на некоем убеждении. Сложно было понять, как сильно нужно бояться в этой ситуации. Мы с Брюсом шли дальше, а я тем временем попробовала регулировать степень своего страха. Воображала, что лев сейчас следит за нами, скачет с дерева на дерево, выгадывая момент, когда можно будет наброситься и сожрать нас. Потом я чуть умерила пыл и представила, как лев выходит на тропинку впереди, гипнотизируя нас взглядом. Тут я бы взяла палку (в моем воображении палка нужного размера всегда оказывалась под рукой), вообразила бы, что я крупнее, чем на самом деле, и зарычала бы на льва. А потом я совсем разошлась и попыталась представить, что чувствуешь в тот момент, когда лев набрасывается на тебя всем весом. Что я почувствую, увидев этот оскал, эту метнувшуюся тень?

В Боулдере горные львы — обычный предмет для светской беседы. За бокалом мальбека я не раз слышала истории о том, как пожилая пара отправилась в горы в Калифорнии. Горный лев напал на супруга и зажал челюстями его голову. Женщина взяла палку и стала бить льва по морде. Таким образом ей удалось высвободить голову мужа из львиной пасти.

Представьте только: ваша голова в львиной пасти. Подумав об этом, я прониклась почти завистью к тому парню. Мы боимся чего-то, но все равно продолжаем идти, и страх усиливается, пока не наступает момент, когда уже хочешь, чтобы он стал реальностью, лишь бы избавиться от засевшей в голове идеи.