так, как и подобает девушке, убитой горем, — что она станет оплакивать погибшего друга.

Беатрис понимала, что ее слезы подействовали бы на всех успокаивающе, потому что люди в таких случаях обычно почему-то успокаиваются, когда видят, как самых близких усопшему людей охватывают нестерпимые душевные муки. Однако она их, конечно же, разочаровала: ее взгляд оставался спокойным, лицо — невозмутимым, а слезы так и не побежали по щекам. Однако никто не знал, что ее горе — более глубокое: она прощалась не просто с другом, как все думали, а со своей настоящей любовью и с отцом ребенка, который, как она недавно почувствовала, уже жил в ней.

— Сеньорита Беатрис, я принес вам вот эти образцы, чтобы вы могли выбрать самые лучшие ткани для штор вашей спальни. — Голос женоподобного продавца из одного из самых известных магазинов тканей оторвал Беатрис от ее мыслей.

— Какие из них вы мне посоветуете? — Ей не хотелось показывать, что ее не очень интересуют все эти тряпки, а потому она изобразила на своем лице любопытство.

— Принимая во внимание вашу молодость и красоту, я выбрал бы веселые тона — и пусть будет побольше цветов. — Он сложил руки так, как будто держал в них огромный букет полевых цветов. — Это добавит жизни вашей мрачноватой спальне. Не смею советовать, но я, наверное, остановил бы свой выбор вот на этом шелке, который, как видите, усыпан цветами, символизирующими страсть. — Он лукаво подмигнул. — В конце концов, это вполне подходящая расцветка штор для пылких новобрачных.

Беатрис недоуменно посмотрела на юного торговца, не понимая, то ли он просто неудачно пошутил, то ли ничего не знает о герцоге де Льянесе. Но как бы то ни было, эта нелепая ситуация отвлекла Беатрис от мрачных мыслей и даже показалась ей забавной.

— Я искренне пытаюсь найти что-нибудь изящное в оформлении спальни, но это не так-то просто сделать… — Юноша оставил ткани и, решительным шагом подойдя к стене, у которой находился камин, с негодующим видом показал на висевшую над камином картину. — Вот, например, взгляните на этот стародавний портрет некого древнего предка. Я, конечно, отнюдь не хочу оскорбить его память, однако уже один его вид делает эту комнату тоскливой и унылой! — Мимика юноши наглядно демонстрировала, насколько сильно ему не нравился изображенный на картине человек. — Я бы немедленно убрал отсюда этот портрет и повесил бы вместо него картину, изображающую фей, бегущих по лесу, среди легких клубов тумана, словно нимфы в поисках вечной любви, — или что-нибудь в этом роде.

Беатрис не пришлось особо напрягаться, чтобы представить себе подобную картину: юноша своими телодвижениями весьма наглядно ее изобразил.

— На этом портрете — мой будущий муж, которому, как вы сами можете видеть, уже перевалило за семьдесят.

Юноша прекратил порхание по комнате, ошеломленный тем, в какое дурацкое положение он сам себя только что поставил.

К счастью, в этот самый момент в спальню зашла очень красивая беременная женщина, которая тут же отвлекла на себя внимание Беатрис, — да и юноша, позабыв о своем нелепом промахе, невольно засмотрелся на необычайную красавицу.

— Мама, я никак не ожидала, что ты сюда придешь. — «Дочери есть на кого быть похожей», — подумал торговец. — Помоги-ка мне в этом трудном деле. — Беатрис показала рукой на ткани.

— Тебе вовсе не обязательно заниматься всем этим именно сегодня. — Фаустина села рядом с Беатрис и ласково взяла ее за руку.

— Ты, возможно, не поверишь, но я себя чувствую очень хорошо, — Беатрис улыбнулась, заметив во взгляде приемной матери недоумение.

— Я с каждым разом понимаю тебя все меньше и меньше, — сказала Фаустина, — однако меня очень радует, что ты находишь в себе силы быть веселой, хотя после смерти Браулио прошло еще так мало времени.

Торговцу не хотелось казаться бестактным человеком, подслушивающим чужие разговоры, однако он невольно слышал, о чем они говорили, и пришел в недоумение: если человек, который должен был стать мужем этой девушки — видимо его звали Браулио, — недавно умер, то почему же она только что упоминала о своем будущем муже? Торговец вспомнил недавние слова Беатрис и еще больше запутался: за кого же тогда собирается выйти замуж эта девушка? И почему она не согласилась убрать тот жуткий портрет, висящий над камином?

Эти вопросы почему-то очень заинтересовали юношу. Впрочем, ему казалось — он и сам не знал почему, — что он наверняка получит на них ответы.

— Я предпочла бы, чтобы ты никогда больше не упоминала его имени. Теперь мне предстоит стать женой дона Карлоса, и я должна всецело принадлежать ему.

Торговец подумал, что дон Карлос — это, наверное, и есть тот самый герцог, хозяин этого дворца. А пресловутый Браулио, по-видимому, был любовником девушки, но ей в силу каких-то неблагоприятных обстоятельств пришлось сделать выбор в пользу человека, изображенного на портрете. Торговец, конечно, не имел ни малейшего представления ни о внешности, ни о возрасте умершего Браулио, но ему было очень жаль, что такой юной девушке приходится выходить замуж за старикашку.

— Беатрис, хотя я и восхищаюсь твоей выдержкой, мне кажется, что тебе следует дать волю своим чувствам, какими бы горькими они ни были. Нет ничего хорошего в том, что ты пытаешься удержать горе внутри себя. Ты ведь сама говорила, что он — твоя любовь на всю жизнь! Твоя единственная любовь! — Подумав, что настал подходящий момент, Фаустина попыталась воздействовать на Беатрис, стремясь добиться желаемого эффекта.

«Ну точно, Браулио был ее любовником», — подумал торговец, перебирая от нечего делать образцы тканей. Он не знал, как ему следует поступить: выйти из комнаты или же остаться и дослушать этот разговор до конца. Он решил все-таки остаться, поскольку дамы не обращали на него никакого внимания, а самому ему было очень интересно узнать, чем же закончится их разговор.

— У тебя ничего не получится, мама!

Девушка выхватила у торговца из рук образцы тканей, явно намереваясь прервать разговор с матерью. Оставшись без тканей в руках, торговец снова почувствовал себя неловко: получалось, что у него уже как бы не было повода здесь находиться.

— Хотя наше бракосочетание состоится через очень короткий промежуток времени после смерти Браулио, я жажду этого события так, как никогда раньше, потому что хочу закончить предыдущие главы моей жизни и начать совсем другие главы — уже с новыми надеждами.

Беатрис вытянула из кипы образцов ткань, которую ей рекомендовал торговец, — с цветами, символизирующими страсть, — и, повернувшись к нему, сказала:

— Вот эту ткань я выбираю для штор и обивки кресел!

— Как сеньора прикажет! — Напряжение, повисшее в воздухе, лишило торговца его обычного красноречия. — Думаю, что эта ткань подойдет просто идеально.

— Прошу вас прийти сюда еще и завтра, чтобы спокойно поговорить и обо всем остальном. А теперь можете идти. Благодарю вас за удачные советы!

Юноша поднялся со стула и вежливо поцеловал руки обеим дамам, намереваясь затем немедленно уйти. Когда он приблизился к старшей из них и взглянул на ее лицо, он невольно замер, ослепленный чарующей красотой ее изумрудно-зеленых глаз, которые, казалось, светились изнутри. Он еще никогда не видел подобной красоты и, уже выходя из комнаты, все никак не мог побороть охватившее его оцепенение. Он вынужден был признаться себе, что эта женщина его покорила. А еще он был вынужден признаться себе и в том, что если бы раньше встретил в своей жизни такую женщину, то, наверное, вряд ли предпочел женщинам мужчин.

Он вышел на по-вечернему прохладные улицы Мадрида, надеясь на следующий день снова увидеть эту фею, о которой ему, конечно же, оставалось только мечтать.

Даже и не подозревая о чувствах, бурным потоком нахлынувших на только что вышедшего из комнаты юношу, графиня де Бенавенте еще раз попыталась вызвать у Беатрис какие-нибудь эмоции по поводу кончины Браулио.

— Мне кажется, что было бы лучше отложить свадьбу. Я сама поговорю с герцогом…

— А разве не ты всеми силами пыталась устроить наше бракосочетание? — перебила ее Беатрис, которой надоело чувствовать давление со стороны Фаустины. — С чего это вдруг ты стала такой