— Вы знаете меня, сэр, — нерешительно произнес он. — А я вас не знаю.

— Узнаешь, Ив, непременно узнаешь. До этой минуты у меня не было свободного времени, чтобы представиться вашей светлости. Для всех, кроме тебя, мой друг, я Роберт, сын одного из лесничих Кли Фореста. Для тебя… — Повернув голову, он взглянул в серьезные глаза мальчика и улыбнулся. — Для тебя я тот, кем являюсь на самом деле, если только ты можешь держать язык за зубами с непроницаемым видом, если это понадобится. Я — один из новых оруженосцев твоего дяди, Лорана д'Анже, и зовут меня Оливье Британец. Мой господин с нетерпением ожидает в Глостере вестей о тебе. Меня послали, чтобы тебя найти, и я это сделал. И будь уверен, уж теперь-то я тебя не потеряю.

Ив был одновременно и удивлен, и обрадован, и обеспокоен.

— В самом деле? Мой дядя послал вас, чтобы отыскать нас и доставить к нему? В Бромфилде мне сказали, что он нас разыскивает — мою сестру и меня. — При мысли об Эрмине голос его дрогнул. Что толку от того, что он нашелся, если она пропала? — Она, моя сестра… Она оставила нас! Я не знаю, где она! — Он горестно умолк.

— Ну что же, я в лучшем положении, потому что я знаю! Не волнуйся об Эрмине. Она в Бромфилде, откуда ты ушел. Это так, поверь мне! Разве я стал бы тебе лгать? Я сам отвел ее туда, чтобы вы наконец соединились. Однако сразу же выяснилось, что ты снова отправился в путь по какому-то своему делу.

— Я ничего не мог поделать, пришлось уйти…

На Ива сразу свалилось слишком много, и это трудно было переварить. Теперь, когда ему не надо было больше беспокоиться о судьбе Эрмины, у него отлегло от сердца, какие бы опасности ни грозили ему самому. Мальчика снова переполнило возмущение, что из-за нее он и другие люди подвергаются таким испытаниям, и захотелось поделиться с Оливье.

— Вы ее не знаете! Ее бесполезно просить, — разразился он гневной речью. — Когда она обнаружит, что я ушел из монастыря, она может сделать что угодно! Ведь это она заварила всю эту кашу, и если на нее найдет, то она опять выкинет что-нибудь! Вы не знаете ее так, как я!

Когда Оливье тихонько рассмеялся, Ив подумал, что этот молодой человек слишком уж уверен в себе, и действительно услышал уверенный голос:

— Ничего, она прислушается к моей просьбе! Не беспокойся, на этот раз она будет ждать в Бромфилде! Однако я думаю, что у тебя есть что рассказать мне, а потом я поведаю тебе свою историю. Облегчи свою душу! Нам пока что лучше не покидать это место. Я слышу, как внизу кто-то шевелится. — Ив прислушался, но ничего не услышал. — Итак, ты и Эрмина сбежали из Вустера, это я знаю, и также знаю, как твоя сестра покинула тебя и почему. Она мне все рассказала, ничего не скрывая. И если ты хочешь услышать самое приятное, то знай, что она до сих пор не вышла замуж за того человека и не собирается, сейчас она считает это глупой ошибкой. А теперь расскажи, что было с тобой после того, как она уехала?

Прильнув к сильному плечу, обтянутому грубой домотканой материей. Ив выложил все, начиная со своих блужданий по лесу и кончая утешением и добротой, которые нашел у брата Кадфаэля и приора Леонарда в Бромфилде, рассказал о том, что случилось с сестрой Хиларией и об отчаянной погоне за бедным одержимым братом Элиасом…

— И я оставил его там, не думая… — Ив не стал повторять слова, сказанные братом Элиасом, когда они ночью лежали рядом в хижине. Этим он не мог поделиться даже со своим героем, которым восхищался. — Я за него боюсь, — сказал он со вздохом. — Но я оставил дверь открытой. Вы думаете, его найдут? Он выживет, поправится? Только бы его нашли вовремя!

— Его найдут во время, угодное Богу, а это всегда вовремя, — уверенно ответил Оливье. — Твой Бог печется о слабых разумом и заботится о том, чтобы потерявшиеся нашлись.

Ив сразу же заметил странный подбор слов.

— Мой Бог? — переспросил он, с любопытством взглянув на смуглое лицо, которое было так близко от его собственного.

— О, и мой также, хотя я пришел к христианству не сразу. Моя мать была мусульманкой из Сирии, а отец — крестоносец, прибывший из Англии и отплывший домой еще до моего рождения. Я принял его веру и, как только стал мужчиной, присоединился к рыцарям в Иерусалиме. Там я и поступил на службу к твоему дяде, а когда он вернулся сюда, я приехал вместе с ним. Я такой же христианин, как и ты, только я выбрал эту веру, а ты в ней родился. И я нутром чую, Ив, что ты найдешь брата Элиаса и здоровье его ничуть не пострадает из-за той холодной ночи, в которую вы ушли из монастыря. А сейчас нам лучше подумать, как благополучно выбраться отсюда.

— А как вы сюда проникли? — поинтересовался Ив. — Как вы узнали, что я здесь?

— Этого я не знал, пока тот негодяй не поднял тебя на стену, приставив к горлу нож. Но я видел, как они проезжали мимо с добычей, и решил, что имеет смысл последовать за этой компанией до самого их логова. Ведь они совершили набег ночью, а ты тоже потерялся именно этой ночью… Было не исключено, что эти разбойники берут пленных, если за них можно получить выкуп.

— А затем вы увидели, что армия наших друзей совсем близко, — вставил Ив, которого внезапно осенила замечательная идея.

— Твоих друзей! Но не моих. Таких друзей мне лучше избегать, не в обиду им будет сказано. Разве ты не понял, что я служу твоему дяде, а дядя — преданный сторонник императрицы Матильды? У меня нет ни малейшего желания попасть в руки шерифа и сидеть в Шропширской тюрьме. Правда, люди короля оказали мне услугу, их атака отвлекла этих хищников, и те ринулись запирать ворота. А я тем временем незаметно обогнул крепость и поднялся по скалам. Если бы не их атака, мне бы никогда это не удалось. А уж когда я попал в темноте за частокол, все было в порядке. Кто же различит в темноте, где свой, а где чужой среди слоняющихся по двору? Я знал, где тебя оставили, и видел, как сменился твой стражник.

— Значит, вы поняли, что единственная причина, по которой Хью Берингар увел своих людей, — это угроза меня убить. И он недалеко ушел, я знаю, так легко он не сдастся. А теперь ведь никто не держит нож у моего горла! Значит у них нет причин откладывать атаку!

Оливье понял, куда он клонит, и взглянул на мальчика с уважением. Он задумчиво перевел взгляд с меча стражника, лежавшего в ножнах у стены, на стальной конический шлем, откатившийся в угол. Янтарные глаза под черными ресницами снова взглянули на Ива, и в них затанцевали искорки.

— Жаль, у нас нет трубы, чтобы возвестить о начале атаки, зато есть вполне пригодный барабан. Ступай с мечом и шлемом к стене и попытайся стучать как можно громче, а я тут покараулю. Если твои друзья так же быстро соображают, как ты, то для них прорубить дорогу к нам, после того как они управятся внизу, — дело нескольких минут.

Брат Кадфаэль провел весь день, пробираясь между деревьями с одного конца дуги на другой, изучая каждую складку земли между лесом и частоколом. Он искал хоть какое-нибудь прикрытие, с помощью которого можно было бы подобраться поближе, как только стемнеет. Хью не позволял никому выходить на открытое место и затратил много трудов, располагая своих людей так, чтобы их не было видно. Ален Левша не мог выйти из крепости, а отряд шерифа не мог туда войти. Это был тупик, и Хью от безысходности кусал костяшки пальцев. В крепости, несомненно, был обильный запас награбленного зерна и мяса, так что некоторое время осажденный гарнизон прекрасно мог продержаться. Слишком много времени ушло бы на то, чтобы уморить их голодом, да к тому же вместе с ними голодал бы и несчастный мальчик. Левша мог выдать его в обмен на свободный проход для себя и своих людей, но это значило бы напустить чуму на какую-нибудь другую часть Англии. Нет, он не пойдет на такое, даже если это будет последним средством! Долг Хью — восстановить закон и порядок в графстве, и он этого добьется.

Он выбрал несколько человек, которые выросли в горах и искусно карабкались по скалам, и отослал их с заданием. Они должны были с двух сторон подобраться к вершине и посмотреть, нельзя ли незамеченными подойти к ограждению с тыла. Рельеф позади крепости был неровным и мог в темноте послужить укрытием, но дальше был лишь крутой обрыв, где могли сесть только птицы. Все места, куда могли бы добраться разведчики, просматривались из крепости, и мальчику снова приставили бы нож к горлу. Кое-где можно было попробовать, если не бояться высоты, проскользнуть вокруг частокола в тыл. Правда, для этого пришлось бы пересечь часть открытой скалы, что грозило смертью и Иву, и самому разведчику.

Но в темноте можно было попробовать. Если снег затруднял передвижение, то были места, где скала обнажалась, нарушая предательскую белизну. Однако ночь была спокойная, а небо ясное. Ярко светили звезды, блестел снег, потрескивал мороз. Если бы дул неистовый ветер и падал густой снег, их могли и не