– Но я люблю вас! – всхлипнула она. – Люблю!
– Не надо считать меня жестоким или неблагодарным, – убежденно уговаривал он ее. – Я не обидел вас.
Все это, Фоска, ваше пустое воображение. Наступит день, когда вы поймете, что все ваши прежние мысли о браке далеки от реальности.
– Но вы же сами говорили это раньше! А что вы говорите теперь! Вы убиваете меня!
– Прошу вас, Фоска, не драматизируйте! – раздраженно сказал он. – Так устроен мир. Дворяне не могут тратить на жен столько времени, сколько крестьяне.
– Да. Но зато дворяне тратят время на своих любовниц! – сердито заметила Фоска.
– Именно так! – В голосе Алессандро прозвучала угроза. – О том, как распоряжаться временем, решать мне, а не вам. Когда вы пробудете замужем подольше, то будете вправе выбирать себе компаньонов вашего возраста, молодых мужчин, которые будут делить ваши интересы, сопровождать и развлекать вас. Но пока придется довольствоваться тем, что у вас есть. Думайте о ребенке и не расстраивайте меня жалобами.
Его слова обрушились на нее ледяным душем. Алессандро казался совершенно сухим, грубым и властным. Он больше не любил ее. Потом она вдруг вспомнила, что он ведь ни разу и не говорил, что любит ее.
Фоска чувствовала себя настолько несчастной, что когда через несколько дней пришла навестить отца, то даже не смогла создать видимость хорошего настроения. Как только отец обнял ее и заметил, что она выглядит несколько бледной, она разразилась слезами.
– Он солгал мне! Он не любит меня! Никогда не любил! О, папа, я так несчастна!
Орио Долфин как мог успокоил Фоску и тут же отвернулся. Но она все же успела заметить чувство вины на его лице.
– Ты знал! – задыхаясь, произнесла она. – Ты знал, что он не любит меня. И тем не менее разрешил мне выйти за него замуж! О, папа, почему ты мне ничего не сказал?
– Я, дитя мое, поступил так ради твоего блага, – горестно сказал Орио. – Я не хотел, чтобы ты возвращалась в монастырь. Я знал, что тебе там не нравится.
– Я предпочла бы поехать туда, чем оказаться, как теперь, обманутой! Я не понимаю, почему так случилось? Как несправедливо!
– Мне жаль, Фоска. Очень жаль, что я был вынужден избрать этот путь. Я думал, что ты обрела надежное укрытие. Я никогда не хотел, дитя мое, причинить тебе боль. Я уже и без того лишил тебя многого – спустил все состояние в карты, лишил тебя будущего. Лоредан предоставил мне шанс исправить мои дурные поступки.
– Люди говорят, что он вертит тобой как хочет. Что это значит? – требовательно спросила она.
– О, ничего. Они имеют в виду, что я помогаю ему сделать карьеру.
– В обмен на то, что он женился на мне?
– Что-то вроде этого. Я не возражаю. Я стар, старомоден. Я сделал достаточно для Венеции. Возможно, настало время передать все в руки молодых.
– Он же тебе не нравился, – жестко сказала Фоска, смахнув слезы. – У тебя с ним были разногласия, не так ли? Ты бы ему ни за что не помог, не будь меня?
– Возможно, нет. Но ведь я мог… ошибиться, – с надеждой в голосе сказал Долфин.
– Ты сам в это не веришь, – возразила она.
– Мне очень жаль, Фоска, – повторил он, понурив голову. – Ты даже не можешь представить, как жаль.
– Ты позволил ему использовать тебя! – сказала она язвительно. – О, папа, как ты мог оказаться таким слабым?
Она ушла, а Орио Долфин долго не вставал из-за стола. Он терял влияние в сенате столь же быстро, как Лоредан набирал его. Те, кто некогда восхищался Орио за его принципиальность, теперь высмеивали его. Он чувствовал, что устал, потерпел крушение, исполнен печалью и чувством вины.
Орио выдвинул верхний ящик письменного стола и вынул дуэльный пистолет. За несколько последних недель он не раз брал его в руки. Его успокаивало уже то, что пистолет лежит в ящике и он заряжен. Ему было немного жаль расставаться с Фоской, но она, он был уверен, простит и поймет его. Иного пути помочь ей не существовало.
Он приложил дуло пистолета к правому глазу с тем, чтобы кость не смогла изменить направление полета пули. Он так много напортачил в своей жизни, стыдно будет промахнуться на сей раз.
Фоска родила мертвого младенца. Врачи объяснили это шоком, который вызвало у нее самоубийство отца. Месяцем позже Алессандро пришел к ней ночью. Она лежала под ним как туша на колоде для разделки мяса. Хотела только набраться смелости и сказать мужу, что она чувствует.
Она вновь забеременела. Вскоре случился выкидыш. Ей было очень плохо, несколько недель она не могла подняться с постели. Постоянно думала об Алессандро, об отце, о своей несчастной жизни.
После того как Фоска почувствовала себя лучше, к ней зашел Алессандро.
– Что вы здесь делаете? – холодно спросила она, когда тот присел на краю кровати.
– Что за вопрос? Я здесь, потому что беспокоюсь о вас, Фоска. Я слишком долго не приходил.
– Но разве нельзя проявлять заботу днем? Нет, вы здесь потому, что хотите, чтобы я принесла вам сына.
– Прошу прощения, синьора, – сказал он невозмутимо. – Я не буду навязываться.
