комнаты в передней части дома. Высокие окна были открыты на балкон, выходящий на Большой канал. Вокруг стола двигался ливрейный слуга. Он разливал вино и предлагал яства, разложенные на серебряных блюдах.

Они начали обед с чудесного овощного супа, за которым последовала целиком сваренная и вкусно приправленная рыбина. Им предложили доставленные из деревни зеленый горошек и грибы, запеченное в пикантном винном соусе мясо ягненка, разные сорта мороженого, салаты и сыры.

Когда слуга подал кофе, Раф приказал ему оставить их наедине, а стол привести в порядок попозже.

Он сердито смотрел па Фоску сквозь море фарфора, хрусталя, серебряных столовых приборов. Нарочитое веселье, с которым Раф начал обед, быстро сошло на нет. Его попытки завести непринужденную беседу были встречены подчеркнуто вежливо, и его небогатый запас легкомысленных тем быстро иссяк.

Две огромные люстры по десятку рожков каждая обеспечивали освещение, но не излучали тепло. Раф снял сюртук, развязал шейный платок и расстегнул рубашку. Черные волосы на его груди поблескивали от пота. Он ссутулился на стуле и ни разу не отвел взгляда от Фоски, сидевшей напротив. Она крутила в руках бокал. Фоска много выпила, но не притронулась ни к одному из блюд. Между ними на боковой стороне стола сидел Паоло. Он забрался с ногами в кресло и положил голову на подлокотник – он спал, громко сопя.

– Не считаете ли вы, что можно разрешить Паоло пойти спать? – нарушила молчание Фоска.

– Нет. Ему хорошо и так. Я хочу, чтобы он остался. Хочу, чтобы вы оба остались. Вы же помните, что это мой званый вечер? Мой праздник. – Раф выпил много вина и был угрюм.

– Конечно, капитан, – сказала Фоска. Она сложила руки на коленях и сидела прямо. Спина ни разу не коснулась спинки стула. Такую позу – холодную, подобающую королеве, она не меняла последних два часа.

– Жаль, что вам не понравилось меню, – сказал Раф. – Вероятно, я должен был посоветоваться с вами.

– Совсем нет, – ответила она. – Все выглядело замечательно. Но в последнее время я потеряла аппетит. Пожалуйста, простите меня.

– О, вы прощены. У вас нет аппетита ни к чему, Фоска. Ни к еде, ни к любви, ни к жизни. Меня это беспокоит. Я полагаю, что не устраиваю вас в качестве хозяина. Вас не веселят мои шутки. Вы не проявляете интереса к моим рассказам. Конечно, я не так умен, как ваши молодые друзья…

– Прошу вас, оставьте, – вздохнула она. – Вы для меня всегда интересны, Раф. Вы знаете.

– Вы находите меня грубым, странным, вроде носорога, который так понравился Паоло.

– А какой вы находите меня? – тихо спросила она. Он бросил на нее долгий взгляд.

– Красивой. И тогда, и теперь.

В дверь постучал и, не ожидая разрешения, вошел французский охранник.

– Убирайтесь отсюда, черт побери! – рыкнул Раф. – Я же приказал не беспокоить меня.

Солдат стал что-то говорить – быстро, не переводя дух, с сильным французским акцентом, так что Фоска ничего не поняла. Раф выпрямился на стуле. Слушая солдата, он не отводил глаза от лица Фоски. Один раз она расслышала имя Лоредана и вздрогнула. Раф отдал несколько отрывистых приказов. Солдат кивнул и поспешно вышел из комнаты.

– Судя по всему, мне придется уйти, – сказал Раф с притворным сожалением. – На Арсенале вспыхнул пожар. Не слишком сильный, положение вроде контролируется. Но намеченная цель достигнута. Точно рассчитанная диверсия.

– Я не понимаю, – произнесла напуганная Фоска. – Какая цель? Какая…

– Банда арсенальцев напала на Дворец дожей и штурмовала тюрьмы. Два человека убиты. Лоредан бежал.

Фоска закрыла глаза и оперлась о спинку стула.

– Он свободен, – благодарно прошептала она. – О, слава Богу. Слава Богу! – Она сделала два глубоких вздоха и открыла глаза. – Вы, конечно, не думаете, что я имела к этому какое-то отношение?

– Не имели? – рявкнул он и отпил большой глоток вина. – Да, пожалуй, вы действительно к этому непричастны. Я приказал обыскать дом, останавливать и осматривать все лодки. Мы его поймаем, обещаю вам.

Паоло пошевелился и что-то пробормотал во сне. Фоска обеспокоенно посмотрела на него.

– Вы его не… не убьете? – спросила она. Раф коротко засмеялся.

– Мне он нужен живым. Впрочем, как и вам. Он должен быть расстрелян. – Раф поднял бокал.

Сильный порыв ветра всколыхнул шторы и покрывающую стол скатерть, загасил несколько свечей. Внезапно Фоска почувствовала, как на ее плечо опустилась чья-то рука, и ощутила у горла холод острого лезвия.

– Не двигайтесь. – Позади стула Фоски стоял Алессандро Лоредан. Он прижал острие кинжала к ее шее. – Если вы произнесете хоть одно слово, она умрет. Я не шучу! – прошипел он.

Во взгляде Рафа застыло изумление. Фоска видела, что он не верит происходящему.

– Где, черт?..

– Это мой дом. Я знаю в нем каждый коридор, каждый чулан, каждый проход.

– Не нужно было приходить сюда, Алессандро, – прошептала Фоска. – Здесь опасно. Надо было бежать.

– Не утруждайте себя заботой о моем благополучии, дорогая, – саркастичным тоном произнес он. – Я