– Вот как? – Она грациозно села в низкое кресло и многозначительно посмотрела на комья грязи, оставленные на ковре тяжелыми сапогами. – Очень любезно с вашей стороны, капитан, – чуть насмешливо произнесла она и заметила, как щеки Рафа покраснели под загаром. – Естественно, мы радушно примем вас в доме. Правда, не знаю, как я могла бы помешать этому, даже если бы захотела. Но поскольку фактически дом принадлежит не мне, а моему мужу, я предлагаю, капитан, чтобы за разрешением использовать его вы обратились к нему.

– Синьора, генерал Бонапарт приказал, чтобы были немедленно оплачены все закладные на любую собственность. Насколько я знаю, под дом получен не один, а три займа. Если вы можете уплатить долги, тогда все в порядке. Если же нет, то этот дом со всем его содержимым принадлежит не семье Лоредан, а Франции.

– Как интересно, – заметила Фоска. – Итак, ваш генерал, похоже, стал собственником половины Венеции! Ну что же, – она беспомощно подняла руки, – совершенно очевидно, что я не смогу уплатить. Поэтому дом – ваш. Я прикажу своим слугам упаковать только то, в чем мы нуждаемся, и выеду отсюда возможно скорее.

– Это совсем не нужно, Фос… синьора, – сказал Раф. – Мы не хотим беспокоить вас. Обещаю, что вам и всем в доме будет полностью обеспечена безопасность.

– Но, если вы не возражаете, – сказала она, – мне не хотелось бы здесь оставаться.

– Я возражаю, – непреклонным тоном сказал он. – Мы не хотим без нужды нарушать жизнь города. Вы остаетесь здесь.

Фоска пожала плечами.

– Почему вы сразу не сказали, что удерживаете меня здесь в качестве пленницы? Это предотвратило бы недопонимание. – Она поднялась. – Если это все, что вы хотели сказать, то позволю себе удалиться.

– Подождите минутку, – сказал он резко и кивнул двум офицерам, давая понять, что хочет, чтобы они вышли из комнаты. Офицеры подчинились.

Когда Фоска и Раф остались вдвоем, он обнял ее. Но она была холодна как труп.

– Это часть моих обязанностей в качестве военно-пленной? – спросила она ледяным тоном.

– Вы, черт побери, прекрасно знаете, что вы не военнопленная.

– Неужели? Кем же вы тогда меня считаете, вторгнувшись вот этаким образом в мой дом и объявив его от имени Франции своей собственностью? Полагаете, что так можете овладеть и мною? Ошибаетесь, капитан. Я не хочу иметь ничего общего ни с вами, ни с вашей революцией, ни с вашим Бонапартом. Вы запретили мне выехать из дома.

Уверена, что если я не подчинюсь, вы застрелите меня. Поэтому я вынуждена остаться. Но я не позволю вам заниматься со мной любовью, не позволю прикасаться ко мне. А теперь пустите меня.

Он разомкнул объятия и отступил с шутовским поклоном.

– Вы, Фоска, абсолютно свободны. Сожалею. Я, по-видимому, расстроил вас, но я не хотел. Не ожидал, что наша последняя встреча… последняя ссора… настроит вас против меня.

– Где Лоредан? – требовательно спросила она. – Почему вы не отпустили его?

– Потому что он убил капитана французского военно-морского флота, – ответил Раф. – Он останется в тюрьме до суда, который назначен на следующей неделе. – Я приказал перевести его в «Могилу», – добавил он.

– О нет! – У Фоски перехватило дыхание. – Как вы могли? Вы же хорошо знаете, что это будет пародия на правосудие. Лоредан делал только то, что, по его мнению, было правильным, оборонял границу от врага, защищал свою страну и свой дом! А его бросили в «Могилу»! Это неслыханно! Жестоко!

– Семь лет я ждал, Фоска. Нет, дольше. Почти тридцать лет. С детства. Лоредан, Лоредан, всегда Лоредан. Воплощение всего продажного, порочного, мстительного…

– Это же вендетта! – воскликнула она. – Я, Раф, была о вас лучшего мнения. Вы утверждали, что у солдат революции высокие принципы в отличие от тех, с кем они борются. Вы, однако, ничем не лучше парижских охотников за головами! Вам нужна голова Лоредана как трофей!

– Нет, черт побери, совсем не так!

– Именно так! Вам нужна я, но вы считаете, что, пока он жив, я не буду вашей. Ошибаетесь, Раф, я сделаю все, что скажете, поеду, куда захотите, я стану вашей любовницей, вашей супругой, вашей королевой. Отпустите его!

– Как трогательно, – съязвил он. – Верная жена приносит себя в жертву порочному солдату с тем, чтобы спасти своего мужа, свою истинную любовь.

– О, Раф, нет! – произнесла она безнадежно. – Лоредан больше не любит меня. Он знает, что я встречалась с вами. Он полагает, что я, как и вы, предала Венецию. – Фоска внезапно замолчала и прикусила губу. – По его мнению, я придерживаюсь революционных симпатий. Но это не так. Я не могу разделять их, не хочу, чтобы уничтожалось все, что мне мило.

– Раньше вы любили меня, – хрипло сказал он. – Больше, чем все это. – Он махнул рукой.

– Да, я любила вас и люблю до сих пор. Но неужели вы не понимаете, что это уже совсем не то? Мы не можем вернуть прошлое. Оно ушло навсегда. А будущее… Мы не можем и пойти вперед. Наш роман был обречен с самого начала. Мы никогда не подходили друг другу. Но тогда это не имело значения.

– Значит, сейчас вы так считаете? – со злостью спросил он. – Жалеете о том, что случилось между нами?

Она промолчала, подошла к окну и посмотрела вниз, во внутренний двор.

– Я не верю вам, – сказал он помягче. – Вы не жалеете, не хотите забыть… Мы были молоды. Мы так любили друг друга.

– Теперь мы старше, – сказала она. – Мы оба переменились. Уже прошло семь лет, как вы бежали из