Мердока. Отчасти поэтому он втайне от всех поглядывал через камеры слежения. Какие бы ужасы тебе ни довелось повстречать, собранные сведения создадут тебе репутацию всезнающего.

— Назначь мне в охрану кого-нибудь другого, — приказал Оукс. — Более подходящего на эту роль.

Он прервал связь.

Вот так! Так это делается на нижстороне. Быстро и решительно.

Напоминание о гибели Иллуянка опять завязало кишки в узел. Еда. Нужно чем-нибудь зажевать эту гадость… Он обернулся, и мандала снова встала перед глазами.

«Придется все притормозить».

Мандала колыхалась перед глазами, и в узоры ее спиц вплетались, перетекая друг в друга, мириады гротескных физиономий.

Оукс запоздало сообразил, что одно из лиц принадлежит Рашель Демарест. Дурища! Комната ужасов свела ее с ума… и прежде невеликого. Вылететь наружу в таком виде! Достаточно народу видело, как демоны добрались до нее, чтобы вину не возложили на его койку. Одной проблемой меньше… Но выбежать наружу…

«Все напоминает мне о Пандоре!»

Надо будет поискать кого-нибудь еще, чтобы возить выпивку Уину Ферри. Теперь старик перешел на чистый спирт. Пусть зарубит себе на носу — никаких лишних вопросов об этой Демарест.

Оукс ощутил боль в руках и осознал, что стискивает кулаки. Он заставил себя расслабиться, судорожно растирая сведенные пальцы. Может, еще глоточек вина… Нет!

«Столько разочарований! И ради чего?»

Ответ был один, тот, что Оукс не единожды давал Льюису: «Ради всей планеты».

Победа подарит им целый мир. Оукс бессознательно протянул руку и коснулся центра мандалы. Как высоки ставки! И Легата — историк, поисковик, прекрасная женщина — она могла бы стать его королевой. По крайней мере, так он заплатил бы долг перед ней. Императрицей. Палец его скользил вдоль сплетенных линий мандалы.

«Политика — это твоя стихия, а не моя!» — говорил ему Льюис.

Хесус не знал, чего стоит большая политика. Ему всего-то и нужно, что своя лаборатория и надежные стены Редута.

«Оставь меня здесь в покое, — говорил он. — И устанавливай свои правила сколько душе угодно».

Они были прекрасной командой — один впереди, второй прикрывает тылы.

«Ну, может, хоть глоточек вина». Оукс взял бутылку и отпил прямо из горлышка. Скоро он избавится и от Раджи Томаса. Несчастная жертва келпа, одна из многих.

«Льюису стоит почаще пить со мной. Стало намного лучше».

Оукс отпил еще, прополоскал вином горло, отчего Льюиса всегда передергивало.

— Тебе правда стоит попробовать это, — говорил Оукс. — Может, морщины немного разгладятся.

— Нет, спасибо.

— Ну, мне больше останется.

— Тебе и Ферри.

— Э, нет. Я могу и не пить.

— У нас срочные проблемы, — повторял Льюис.

Но срочность не означает спешки. Нельзя лететь вперед сломя голову. Он не раз говорил Льюису: «Если в своем стремлении достроить Редут мы будем спокойны и собранны, решения, которые мы примем, будут собранны и спокойны».

«Незачем создавать хаос».

Он еще глотнул из бутылки, не сводя глаз с мандалы. Эти линии так петляют… словно тоже порождаются хаосом. Но Легата нашла закономерность и повторила узор мандалы. Дважды. Закономерность. У Пандоры тоже есть свои законы. Их только надо отыскать. Избавиться от всякого разлада, и проступят основы порядка.

«Мы разберемся с келпом. И с нервоедами. Хлор. Много. Я тут во всем разберусь».

Оукс поднес бутылку к губам и обнаружил, что она пуста. Он нехотя разжал пальцы, и бутылка со стуком упала. Словно по сигналу, зазвонила консоль.

Опять Мердок.

— Доктор, группа Демарест требует созвать новое собрание.

— Тормозни их! Я же приказал — тр… тормози!

— Попробую.

Похоже было, что перспектива эта Мердока не радует.

Попасть по кнопке «Конец связи» Оукс смог только со второй попытки. Сколько раз здесь надо отдать приказ, в конце концов, чтобы его выполнили?!

Он снова вперился в мандалу.

— Я им тут наведу порядок, — пообещал он ей.

До него дошло, что он, верно, перепил немного. Нелепо, конечно, разговаривать с собой в пустой каюте, но есть вещи, которые так приятно слышать, что можно и самому повторить.

— Наведу тут порядок…

Посадку на взлетном поле Редута Легата Хэмилл доверила автопилоту. Откинувшись на спинку кресла, она глядела, как тянется внизу береговая линия. Эти минуты принадлежали ей одной. Деньсторона уже началась, а ей не предстояло покуда иметь дело ни с Оуксом, ни с Льюисом, ни с демонами, ни с клонами. Ей вообще нечего было делать — оставалось только смотреть, отдыхать, переводить дух.

«Дирижаблики!»

Она много раз видала их голозаписи, несколько раз они появлялись в виду Колонии, когда Легата была там, но эти пролетали всего в паре сотен метров от плазового иллюминатора.

«Зубы Корабля! Да они огромные!»

Легата насчитала двенадцать, самый крупный — в полтора раза больше ее челнока. Медно- оранжевые паруса ловили ветер, и пузыри в унисон меняли курс, словно сопровождая гостью. Солнечный свет пронизывал мембраны и разбивался радугами. Щупальца были по большей части подобраны, и только два самых длинных сжимали балластный камень. Самые крупные создания волочили свои грузы по воде, оставляя на волнах пенный след. Дирижаблики шли галсами, не по ветру. Когда челнок заходил на посадку, Легата увидела, как два дирижаблика поменьше отделились от стаи и, набрав скорость, ударили валунами по плазовому щиту, окружавшему личную теплицу Оукса.

«Теплица». От этого слова ее передернуло.

Конечно, камни даже не поцарапали плаза. Легата могла бы попробовать протаранить его своим челноком, и стена устояла бы, что уж говорить о булыжниках…

Два дирижаблика исчезли в ослепительной вспышке. Когда Легата проморгалась, ее челнок уже стоял у шлюза, соединяясь с ним переходной трубой. Стало ясно, что два дирижаблика только отвлекали внимание. Остальные, покрупнее, били камнями в стены и иллюминаторы Редута там, где уже поработали мятежные клоны. И каждый булыжник отбивал еще несколько кусков от стены, прежде чем часовые успевали прицелиться в парус. Один за другим диржаблики взрывались. Самый крупный был так близко к посадочному полю, что взрывом снесло контрольную вышку вместе с растяжками.

«Они жертвуют своими жизнями, — подумала Легата. — Или очень благородно, или очень глупо».

На земле разгорались кое-где пожары. С ними боролись аварийные команды под прикрытием