Больше всего Хали почему-то потрясло, как Корабль произнес имя Льюиса. Все на корабле называли его Хесус. Но в дикции Корабля трудно было усомниться — Иисус.

Она не сводила глаз с экрана. Светильники внезапно разгорелись ярко, заблестел полированный металл, и девушка прищурилась, чихнув. «Может, это не Корабль со мной говорит? — пришло ей в голову. — Может, это чья-то шутка? — Эта мысль ее испугала. — Да кто осмелится на подобный розыгрыш?»

— Я здесь, Хали Экель. С тобой говорит Корабль.

— Ты… читаешь мои мысли?

— Оставим этот вопрос пока, Хали, но знай, что Я могу читать твои реакции. Разве ты не видишь по лицу, что чувствует твой собеседник?

— Да, но…

— Не бойся. Я не желаю тебе зла.

Девушка попыталась сглотнуть, перебирая в памяти только что услышанные слова. «Иешуа?»

— Кем был этот… Иешуа?

— Чтобы узнать это, ты должна отправиться туда.

— Отправиться? Ч-что?.. — Она откашлялась, попыталась успокоиться. Керро часто бывал в этой комнате, а он никогда не выказывал страха перед Кораблем. — Где это место?

— Не «где», а «когда». Ты пересечешь пространство, которое вы, люди, называете временем.

Хали решила, что Корабль просто собирается показать ей голографическую запись.

— Проекция? Чего Ты хочешь…

— Нет, Хали. В этот раз ты сама будешь проекцией.

— Я…

— Крайне важно, чтобы корабельники узнали об Иешуа, называемом также Иисусом. В этот путь Я отправляю тебя.

Страх сдавил сердце.

— Как?..

— Я знаю, как, Хали Экель, да и ты знаешь. Ответь Мне: как действует нейрон?

Это было известно любому медтехнику.

— В синаптическую щель, — выпалила она, не раздумывая, — выделяется определенное количество ацетилхолина…

— Отмеренное, да. Образуется мостик. Проход. Твой разум образован мостами.

— Но я…

— Я суть вселенная, Хали Экель. Всякая часть Меня — всякая часть в целости своей — суть вселенная. Вся она суть Я — включая все ее мосты.

— Но мое тело… что с…

Девушка смолкла, парализованная внезапно страхом за свою драгоценную плоть.

— Я буду с тобой, Хали Экель. Та матрица, что определяет тебя, тоже суть часть вселенной, Моя часть. Ты желала знать, читаю ли Я твои мысли?

Сама мысль об этом казалась Хали жутковатой — вторжение в последний бастион ее уединения.

— И?..

— Экель, Экель… — Как печально произнес Корабль ее имя! — Наши силы принадлежат одной вселенной. Твои мысли и есть Мои мысли. Как могу Я не знать, о чем ты думаешь?

Девушка попыталась вздохнуть. Корабль говорил о вещах, едва доступных ее пониманию… но опыт богоТворения учил ее принимать непонятное на веру.

— Хорошо.

— Итак, ты готова отправляться?

Хали попыталась сглотнуть, но в горле пересохло. Рассудок ее лихорадочно искал доводы против этой безумной затеи Корабля. «Проекция?» Такое бесплотное слово — а Корабль сказал, что она станет проекцией. И как угрожающе это прозвучало!

— Почему… почему я должна пройти… сквозь время?

— Сквозь? — В одно это слово Корабль вложил безмерную укоризну. — Ты продолжаешь считать время линейной преградой. К истине это не имеет даже отдаленного отношения, но ради твоего спокойствия Я приму твое упрощение.

— Что же… то есть, если время не линейно…

— Если хочешь, считай его линейным. Но представь время как тысячи метров магнитной ленты, размотанной, набитой в это тесное помещение. Из одного времени можно попасть в другое, если установить мост между двумя отрезками ленты из разных петель.

— Но… если я правда попаду в другое время, как же обратно…

— Никогда не отпускай свое «сейчас».

Глубокий, подсердечный ужас никуда не делся, но к нему уже примешивалось любопытство.

— Быть в двух местах одновременно?

— Все время — это одно место, Экель.

Девушка заметила, что Корабль исподволь, но твердо перешел от ласкового, личного «Хали» к строгому «Экель».

— Почему Ты теперь зовешь меня по фамилии?

— Чтобы помочь тебе. Мне известно, что ты полагаешь свою фамилию более относящейся к тебе, чем имя.

— Но если Ты отправишь меня куда-то…

— Я запечатал эту комнату, Экель. У тебя будет сразу два тела, но разделенных в пространстве и во времени.

— И я буду чувствовать…

— Ты будешь ощущать только одну плоть, но помнить обе.

— Хорошо. Когда мне отправляться?

— Просто лежи на кушетке и постарайся признать тот факт, что Я сотворю тебе новое тело в ином времени.

— И…

— Если ты послушаешься Меня, то не ощутишь боли. Ты будешь понимать речь той эпохи, и Я наделю тебя старым телом. Старый человек никому не покажется опасным. Никто не тронет старуху.

Хали покорно попыталась расслабиться. Принять. Но вопросы переполняли ее.

— Для чего Ты отправляешь меня…

— Подслушивать, Экель. Смотреть и учиться. И что бы ты ни увидела — не пытайся вмешиваться. Ты лишь причинишь лишнюю боль… возможно, даже себе.

— Только смотреть…

— И ничего не делать. Последствия вмешательства в ход времен ты еще увидишь.

Хали хотела задать следующий вопрос, но по спине ее пробежала холодная струйка. Шею закололо. Сердце затрепыхалось в груди.

— Готова, Экель, — донесся откуда-то издалека голос Корабля, и хотя это был приказ, а не вопрос, она ответила, и голос ее эхом отозвался в черепе:

— Да-а-а…