функций в соответствии с различными трудовыми функциями работника. И мы стоим накануне того, что зарегистрируем уже не только функции, соответствующие механической работе, но и функции, связанные с распределительной работой центральной нервной системы[63].

И вот теперь мы переходим к общей проблеме измерения биологических функций работника.

Очертим вкратце, но с возможной полнотой прежде всего проблему измерения мускульно- энергетической работы человека в ее отношении к производственной продуктивности (или производительности).

Аналитическая культура, приобретаемая исследователем при изучении производственных процессов и при изучении таких совершенных организационных механизмов, как машины-орудия, заставляет и к проблеме измерения биологических функций в производстве подходить с той же аналитически-детальной культурой. Иначе можно провести и биологический эксперимент, можно дать и «результаты», но они окажутся очередной модой, дадут временные иллюзии и породят реакцию вообще против каких бы то ни было исследований, а «практики» опять шарахнутся к здравому смыслу.

Говоря теперь о производительности человеческого организма, мы и здесь должны внести тот же метод сочетания его с организационными формами деятельности этого организма. Рассматривать труд человека вообще, независимо от организационной культуры, так же невозможно, как говорить о производстве, не считаясь с формами этого производства.

Уже на заре трудовой деятельности человечества мы можем наблюдать стремление человека создавать особую трудовую культуру, увеличивающую производительность человеческого организма.

Следы этой культуры мы можем найти в древних культурах: китайской, египетской, еврейской, греческой, римской, среднеевропейской и русской. Образцом научного описания этой трудовой культуры является книга Бюхера «Работа и ритм», в которой, несмотря на специальное заглавие, даны богатейшие описания не только ритма, но и древних общественных форм труда — труда индивидуального, коллективного, труда организованного при посредстве особых сенсорных[64] направителей.

В настоящее время, как никогда, культура производительности человеческого организма делает свои ошеломляющие успехи: культура быстрого бега, бега с препятствиями, культура плавания, культура подъема тяжестей, особая двигательная культура; на наших глазах начинается воздушно-двигательная культура, не говоря уже о сопутствующей этой культуре общей закалке организма.

Насколько велики успехи этой культуры, можно видеть хотя бы потому, что для здорового, но нетренированного человека бег на лыжах в течение двух дней по 30 верст даст не простое утомление, а утомление с признаками болезненности, что для здорового пловца переплыть среднее течение Волги (1,5 километра) кажется геройством, — в то же время мы видим непрерывный лыжный пробег на 1400 км и переплывание Гибралтара. Для непривычного человека пассивно держаться на самолете в качестве пассажира не составляет ничего приятного и полет в течение двух часов дает явные признаки утомления, нередко болезненного, — пилот же, производя работу по управлению самолетом, теперь уже не в виде исключения, дает многочасовые непрерывные полеты.

И любопытно то, что многие формы этой культуры работы человеческого организма, выступая сначала как спорт, иногда как трюк, впоследствии становятся отправлением профессиональной работы. Указать на то, что профессиональный шофер делает по 200 км в день пути или что пилот делает по 1000 км, — это и то разительно, но разве не разительно, что в современном пилотаже мертвая петля фигурировала сначала как дерзкий «трюк» смельчака, а в настоящее время — как необходимый элемент воздушного боя, т. е. военной работы.

И вот на основании уже этих положений и примеров можно ли говорить о том, что трудовая норма может быть взята, не принимая во внимание культуру производительности человека?

Культура производительности человека является, конечно, предпосылкой его трудовой культуры. Уже самая наличность «физкультуры» освежающе действует на трудового человека, но она, несомненно, и более глубоко влияет на самую трудовую культуру работника, сообщая ему целый ряд трудовых и организационных сноровок. Это можно видеть хотя бы из того очевидного факта, что военные люди быстрее входят в работу, чем штатские.

Теперь, после этих предварительных замечаний, мы раскроем зависимость производительности человеческого организма от той внутренней работы, которую производит организм для своей внешней работы.

Для того чтобы этот вопрос выиграл в своей ясности, мы сначала разберем моменты, нарочно отвлеченные от трудовой культуры, потом разберем именно эти моменты трудовой культуры в сопряжении с первыми и, наконец, уже моменты организационно-производственной культуры в сопряжении с двумя первыми.

Установим моменты первой категории.

На основании того, что известно в специальной литературе, и на основании экспериментальных работ ЦИТа мы полагаем, что учету должны подлежать следующие величины: 1) время, потраченное на работу, 2) энергия, которую тратит организм (внутренняя работа) для производства данной работы, 3) работа, производимая работающими органами человека (внешняя работа), 4) продуктивность, т. е. объективно (а не субъективно) произведенная работа, и, наконец, 5) восстановительный период, требующийся для организма при данной внутренней работе.

Разбирать все эти вопросы в настоящее время можно пока только теоретически, так как измерительная техника еще недостаточно совершенна, тем более для проведения опытов в непосредственной производственной обстановке.

Лишь первая величина — время работы может быть (хотя не всегда и везде, требуется сказать все- ж-таки) измерена.

Относительно энергетических трат или самой внутренней работы надо сказать, что она пока что не поддается непосредственному измерению: еще не созданы ни пирометры, ни эргометры, показывающие работу в самых очагах работы — в мускулах. Что же касается косвенных показателей, т. е. поступающих в организм энергетических веществ и отходящих от него (пища и воздух), то и здесь эксперимент, особенно в производственной обстановке, не создал общепризнанных стандартов метода, а главное в том, что нет еще технической возможности дать непрерывную кривую показателей, как это можно сделать с третьей величиной (механической работой, производимой рабочими органами). Следовательно, не только нельзя дать непосредственного показателя калорий, но и твердых, не подлежащих оспариванию непрерывных показателей, из которых можно выводить калории.

В последнее время среди методов, характеризующих энергетические затраты организма при производственной работе, обращают внимание методы биохимического исследования крови и мочи работника, а также газового прихода и расхода.

Однако первый дает лишь возможность путем периодического микроанализа крови и мочи обнаруживать изменения в «картине» крови и мочи, но не непосредственно выявлять кривую энергетических затрат. Исследования газообмена подводят к истокам энергообразования, но требуют в то же время самостоятельного анализа восстановительного периода[65] .

Здесь мы позволим себе сделать некоторое отступление в изложении, чтобы привести справку о пределах значимости газообменных измерителей.

Взгляд ЦИТа на пределы достоверности и на значимость биологических измерителей достаточно освещен в литературе. И мы предпочтем сделать справки у других исследователей, занимавшихся биологическими измерениями при высоких формах организации производства. Сошлемся на любопытную работу проф. Э. М. Когана (Научно-исследовательская кафедра социальной и профессиональной гигиены, Харьков), В №№ 7 и 8 журнала «Гигиена труда» за 1928 г. напечатана его работа «Опыт сравнительного изучения ручной и конвейерной работы». В первой части своей работы он делает небезынтересный вывод, заключающий анализ эксперимента: «Мы имеем, следовательно, не только значительное уменьшение