– Хватит! – крикнул Войцевский.
– Надо попробовать выйти на Тикси, – сказал Лосин, – и найти вашего зятя.
– Вы слышали, что он говорил? – нервно спросил Андрей Васильевич. – Это возмутительно!
– Давайте не касаться этой темы, – мудро решил майор. – Идем звонить в Тикси.
– Просто поругались, – вздохнул подтянутый молодой мужчина. – У нее шашни с Петькой. Заявился он туда и… – Не договорив, он взял рюмку с коньяком и залпом выпил. Сидевшие с ним за столиком молодая брюнетка и крепкий мужчина переглянулись.
– Зря ты так про Ирину, – сказал крепкий. – Она…
– Давай не будем обсуждать, правда это или нет, – прервал его первый. – Просто ты, Антон, и ты, Нина, постарайтесь меня понять. Я люблю ее. Женился на ней, несмотря на то что у нее…
– Это ты уж точно зря, Эдуард, – резко вмешалась женщина, – она тебе не навязывалась. Ты за ней сам два года ухлестывал.
– Значит, вы меня не хотите понять, – проговорил Эдуард. – Ладно, давайте выпьем…
– Извините, – сказал, подойдя, капитан милиции. – Вы Гатов Эдуард Павлович?
– И что дальше? – смерил его пренебрежительным взглядом тот. – Чего надо?
– Для начала ваши документы. – К столику подошел молодой мужчина в штатском. – Капитан уголовного розыска Калугин. – Он показал Гатову удостоверение. – Вы тоже предъявите документы, – сказал он мужчине и женщине.
– Это произвол! – возмутился Гатов.
– Документы, – повторил Калугин.
Мужчина и женщина протянули паспорта капитану. Гатов достал свой паспорт и сунул Калугину.
– Следуйте за нами, – убрав паспорт Гатова, сказал инспектор.
– Да в чем дело? – поднимаясь, спросил Эдуард. – Вы, может, наконец объясните?
– Конечно, – кивнул Калугин. – Но не сейчас и не здесь. Следуйте за нами. Вы, если у вас есть время, – посмотрел он на пару, – тоже.
– А что случилось? – спросила Нина.
– Разбился вертолет, в котором летела Ирина Войцевская, – ответил Калугин. – Вы ее знаете?
– Конечно… – Нина была потрясена этим известием.
– Ирина погибла?! – Гатов схватил Калугина за руку. – Иринка! – обхватив голову руками, он присел.
– А кто сказал, что она погибла? – спросил Калугин.
– Что? – Гатов вскочил. – Она жива?
– А вы, кажется, этому не рады? – усмехнулся Калугин.
Нина и Антон переглянулись.
– Она жива? – Гатов схватил инспектора за грудки. Кулагин отбил его руки.
– Идите в машину, – сказал Калугин, – а мы следом.
Посетители кафе смотрели на Гатова.
– В чем дело? – быстро спросила Нина.
– Нина Петровна Горохова, – посмотрел на нее Калугин. – А вы Антон Викторович, ее муж. Как вы встретились с Гатовым сейчас?
– Он приехал и позвонил, – ответила Нина. – Господи! Что с Иркой-то? Она в больнице? И почему арестовали Эдуарда?
– Его не арестовали и даже не задержали, – ответил инспектор. – Его разыскивает Войцевский Андрей Васильевич. И все вы сами видите, как он себя ведет. Мне интересно узнать, что он говорил о своей жене и почему он приехал один?
– Сказал, что поссорились. Он ее к Петру приревновал, – Антон усмехнулся. – Но это полный бред.
– Метет, – войдя, сообщил Иван. – Как ты? – посмотрел он на накрытую тулупом Ирину.
– Нога немного болит, а так хорошо. Поесть еще можно?
– Не сейчас.
– Я лежала и думала: ты преступник, сбежал из колонии, чтобы убить жену. И вдруг помогаешь мне, совсем незнакомому человеку. Ведь ты тащил меня почти десять дней.
– Два дня, – ответил Иван. – Ты сначала шла сама. Потом свалилась в яму и повредила ногу. Но все равно ковыляла и все просила: не бросайте. И часто вспоминала дочь Машу. – Он улыбнулся. – Может, тебе этого не понять, но я не бросаю тех, с кем пошел. Это за…
– А что я ела? – перебила его Ирина.
– У меня с собой сушеное мясо было, вот его я и крошил почти в порошок, и ты…
– Подожди, мясо кончилось на третий день. Потом мы нашли замерзшую куропатку и…
– Просто я придерживал мясо. И правильно делал. Хорошо, что в воде недостатка не было, снега много. К тому же повезло, еще нашел замерзшую птицу, сову. Все-таки…
– Хватит, – попросила Ирина. – Сову ели. Ты, пожалуйста, никому не говори об этом.
Он, тая в глазах усмешку, присел перед печкой.
– А нам и оставлять тут нечего, – вздохнула Ирина.
– Будет что оставить.
– Как это?
– Все увидишь.
– А почему у тебя дрова горят таким плавным огнем?
– Делаю дымоход поуже, вот и горит плавно. Перестараешься – дым в помещение пойдет. Мне частенько от батяни доставалось, не умел я огонь разводить. А без огня человек в тайге пропал. С голоду, если в сознании, не помрешь. Тех же птиц замерзших найти можно, хвои пожевать или настой сделать. Конечно, неприятно, но жив будешь. Кстати, от цинги настой хвои очень помогает. На Колыме елки под Новый год из стланика делают. В стволе какого-нибудь дерева просверлят дырки и туда вставляют ветки стланика. Конечно, долго такая новогодняя елка не стоит, но в Новый год очень даже хорошо.
– А у тебя дом есть? – осторожно спросила Ирина. – Настоящий?
– Был, – неохотно ответил он. – Жена с сыном тоже были. А сейчас эта сучка сына… – Тряхнув головой, он замолчал.
– Но ее тоже понять можно, – проговорила Ирина. – Ты в тюрьме и…
– А ты бы мужа бросила?
– Не знаю… – Помолчав, Ирина вздохнула. – Мне с ним было хорошо только один год, первый. У меня дочь от другого. Вот и не получается у нас с Эдиком. Он сразу предупредил меня, что не будет Маше отцом и чтоб она его так не называла. А Маша не стала его признавать. Слушалась, не капризничала, но папой не называла. Эдик надеялся, что у нас будет общий ребенок. Но не вышло, не может он иметь детей. И знаешь, меня это даже обрадовало. Не хотела я делить любовь к Маше с другим ребенком. Наверное, потому, что Эдик не стал ей отцом. Извини, тебе это неинтересно…
– Знаешь, я никогда в жизни себя так не чувствовал. И разговоры другие, и все не так. А с тобой и слова какие-то другие говорю. – Он рассмеялся. – Я в детстве читать любил, но дед, да и батя бывало ремнем лупцевали – читать и считать можешь, и все, не для того ты эту науку постигал, чтоб всякие бредни перечитывать. Староверы дед с бабкой пытались и меня заставить в Бога ихнего поверить. А я не понимал, почему богов много и каждая религия не упоминает другого, ведь Христос, Будда, Аллах и еще какие-то есть. В общем, получил я немало за любовь к литературе, но добились они обратного. Не зря говорят – запретный плод сладок. И в лагере книга спасала. Там говорить вообще не о чем. Вспоминать не хочется. Слушать, как о себе рассказывают другие, тоже желания нет. Хотя бы потому, что знаешь – врут. Лагерь не то место, где о себе правду говорить можно.
– А ты говорил, что я чего-то не делала. Но что именно?…
– Просто запомни это, – резко ответил Иван и, натянув на голову лохматую шапку, вышел.
– Чего я не делала? – прошептала Ирина. – Очень странный товарищ. Хотя он мне жизнь спас. Но все- таки что же он такое сделал, чего я не делала? И почему он мне это сказал? Может быть, я узнаю об этом. Интересно, от кого и как? Петра загрызли волки. Все-таки иногда я была в сознании и помню. А я, значит, ела сову, вот он, странный вкус. Я до сих пор ощущаю его. Но что все-таки я не делала? Спрашивать его
