успехе своего неожиданного предложения, – […] Можно было бы, например, возвести купол (une calotte) в форме тиары 13* или параболических очертаний» 14* . Эта туманная фраза проясняется при взгляде на купол церкви в Быково. Венец острых кокошников у его основания и высокий шпиль, венчающий его, в сочетании с действительно почти параболической поверхностью небольшого купола, – создают поистине необычное, но цельное в художественном отношении впечатление: <-Я требую, чтоб наши архитекторы иногда сходили с обычного пути. Их истинная слава зависит от их изобретений. […] Если бы они следовали путями, которыми никогда еще не желали идти их предшественники, где бы была сегодня наша архитектура?» 15* Прочитанные или услышанные В.И.Баженовым еще в Париже во время жарких дискуссий классицистов слова аббата и придворного проповедника глубоко запали в его эмоционально и художественно одаренную душу, и, кто знает, не они ли каждый раз были причиной его поистине изобретательской деятельности в процессе проектирования, строительства, преподавания. «Эстампы, гипсы и картины суть учители немые, горячат идею; но без деятельного учения… выйдет из него холодной подражатель, но не будет никогда мастером своего художества, ибо никакого великого духа в себе чувствовать не станет…» 16* .
При единовременном восприятии фасада и интерьера центральной части быковской церкви становится ясно, что здесь самым тщательным образом воспроизведена с позиций классицистической теории крестово-купольная система древнерусского четырехстолпного храма. Именно это побудило автора вознести параболический купол на высокий световой барабан и придать последнему наименьший возможный диаметр, в чем состоит значительное отличие церкви в Быкове от барочных и классицистических, как западноевропейских, так и русских храмов. Окна же в барабане намеренно узкие, «готические», но напоминают они не витражи соборов Франции, а тонкие световые проемы раннемосковских храмов (белокаменных, как и быковская церковь).
Для начала 1780-х годов необычной выглядит компактная овальная форма плана церкви в Быково 17* . Две сильно закругленные апсиды, соединяясь воедино с четырехстол- пием, образуют высокий, то стройный и изящный (с востока), то монументальный и величественный (с севера и юга) силуэт храма. В этом решении также сказалось творческое новаторство автора, а может быть и близость к «высшим умам», ведь только два русских храма этого времени проектировались на основе овального плана: Софийский собор в Царском Селе (по первому варианту Ч.Камерона 18* ) и Преобралсенская церковь в Вифанской пустыни (основана митрополитом Московским Платоном в 1782 году 19* )- Неожиданные совпадения дат 20* и архитектурных форм проявляют в образе быковской церкви «темы» Софии Константинопольской и иерусалимских святынь, о чем еще будет сказано ниже. М.-А.Ложье, напротив, кажется, совсем не видя этих ассоциаций, советовал своим читателям не делать полукруглых апсид: «Круглые окончания [нефа] приятны глазу своей множественностью. Но чему они служат? Что значат они? В прямоугольном плане наших церквей довольно трудно уберечься от всех недостатков, которые следуют из смешения кривых и прямых линий. […] Тогда как, если все завершать прямо, не стоит бояться ни одного из этих недостатков» 21* . И все же он признавал, « что, в общем говоря, округлые планы имеют нечто менее сухое и более элегантное, чем прямоугольные. Я знаю, что круглые фигуры сами по себе предпочтительнее фигур угловатых…» 22* и для небольших храмов, таких, как в Быкове, даже советовал делать планы в форме правильных геометрических фигур 23* . Иллюстрации последнего положения можно во множестве обнаружить среди храмов русского классицизма последней трети XVIII века.
В быковской же церкви полуциркульная в плане апсида не просто дань «элегантности» и тому, «что до сего дня всегда чрезвычайно настойчиво ее вводили в проект и конструкцию наших церквей» 24* , хотя и в России она была освящена временем. В апсиде быковской церкви расположена характерная для московского классицизма середины 1770-х годов полукруглая сень на коринфских колоннах 25* в сочетании с низкой алтарной преградой. К сожалению, мы не можем здесь говорить обо всех оттенках символического значения этого необычного для русской традиции оформления алтаря. Отметим лишь, что источником подобной композиции было представление об устройстве алтаря базилики Воскресения, возведенной св. императором Константином Великим в Иерусалиме 26* . При этом колонны вокруг алтаря оказывались символами апостолов 27* . Необходимо напомнить и о важности личности императора Константина для русской культуры в связи с известным «Греческим проектом» Екатерины II.
Как раз при зарождении «Греческого проекта» «готика» впервые появляется в русской архитектуре не только в небольших парковых, по сути игровых, сооружениях, но как цельный художественный образ победы православной просвещенной, издревле культурной и самобытной России в первой Турецкой войне. Хорошо известно, что «готическая» тема доминировала в Ходынских торжествах, затем усадьбы видных военачальников получили «готическое» оформление. «Готика» же стала официальным стилем императорского строительства на древних московских землях. Именно в этом стилистическом и содержательном контексте на подъеме патриотических гражданских чувств возник художественный замысел быковской церкви. Необычное сочетание белокаменного декора с белокаменным полем фасадов вряд ли могло быть введено на последнем этапе строительства, т.е. М.Ф.Казаковым (если он заканчивал церковь). Основной объем храма, в наибольшей степени следующий первоначальному замыслу, неизбежно с самого начала строительства должен был получить белокаменную поверхность, т.е. была замыслена белокаменная «готика». Отчего усилились не только ассоциации церкви в Быкове с французской готикой (может быть, ставшие столь явно видимыми только после опыта эклектики), но и возникли художественные и исторические связи с белокаменными древними святынями Москвы и Владимира 28* , которые, конечно, должны были ощущаться греко (византийско)-готическими. Тогда и загадочная пирамидальная композиция завершения быковской церкви девятью шпилями обретает неожиданную «параллель» в «девяти верхах» «велелепной церкви на рву у Спасских ворот» 29* . Посвящение же церкви в Быкове Владимирской иконе Божией Матери должно было вызывать мысли о преемственности русской духовности, культуры и государственности Древнего Киева, Владимира и Москвы.
