Жарко было лежать в смятой постели, она и так провалялась допоздна. Пандора откинула тонкую простыню и голая прошла к комоду. Она соорудила себе из носовых платков бикини, проделала обратный путь через спальню, прошла через террасу, спустилась по ступеням и нырнула в бассейн.
Вода была прохладная, но не настолько, чтобы освежить по-настоящему. Пандора плыла и представляла, как она ныряет в озерцо возле Кроя и с визгом выскакивает на берег, потому что холод пронзил все тело и у нее перехватило дыхание. И как только она могла плавать в такой ледяной воде? Как могла она, Арчи и вся их компания предаваться этим мазохистским удовольствиям? Но зато до чего же было весело! Наскоро растеревшись, они натягивали на себя теплые свитера, разжигали на прибрежной гальке костер и жарили на тлеющих угольях потрясающе вкусную форель. Такой вкусной форели нет больше нигде в мире.
Пандора плавала из конца в конец по длинному бассейну. И снова перед ней была Шотландия, теперь уже не во сне, а в воспоминаниях. Ну и пусть. Она не будет гнать их от себя. Пусть они ведут ее по ухабистой, поросшей дерном дорожке вдоль берега ручья, бегущего вниз по холму, чтобы, в конце концов, соединиться с Кроем. Текущая по торфяному руслу коричневая, вспенивающаяся, как пиво, вода бурлила на камнях и разливалась в заводи, в темных глубинах которых таилась форель. Столько веков здесь бежал этот поток, что проложил себе узкую долину с россыпью цветов и зарослями чертополоха на зеленых берегах. Была тут и заветная лощинка, укрытая от северных ветров. Зимой и весной, когда у озера был лютый холод, они разжигали костер и пировали в этой лощинке.
Воспоминания вели Пандору все дальше и дальше. Тропа шла круче, петляла между валунами, огибала гранитные скалы, которые, наверное, вздымались здесь со дня сотворения мира. Но вот последний поворот, и внизу, залитая солнцем, во всей своей красе открывалась дивная долина. Вдаль уходила серебристая лента Кроя, сквозь деревья виднелись два арочных мостика, деревня, уменьшенная расстоянием, казалась игрушечной, точно ее построили на ковре в детской.
Пандора попыталась отвлечься, но воспоминания не отпускали ее. Вот дорога выравнивается. Там, впереди, будет высокая ограда от оленей и ворота. Видны уже первые деревья. Шотландские сосны, а за ними зеленеют буки. Еще дальше дом Гордона Гиллока, на веревке полощется белье, и охотничьи собаки, услышав чье-то приближение, поднимают яростный лай.
Но вот уже и их дом близко. Дорога превратилась в гудронированное шоссе. Оно идет меж фермерских домов, мимо сараев и коровников. Пахнет скотом и навозом. Еще одни ворота, дом, цветник перед ним, переливающийся яркими красками, каменная ограда, увитая жимолостью. Загон для скота. Аллея, обсаженная рододендронами…
Крой.
Стоп. Она не хотела идти дальше. Отодвинула воспоминания вспять, загнала их в угол, точно непослушных детей. Не надо расслабляться. Не надо думать о Шотландии. Она проплыла последнюю прямую, поднялась по пологим ступенькам и вышла из бассейна. Каменные плиты под ногами были уже горячие. Пандора прошла в ванную, приняла душ, вымыла волосы, надела свободное, без рукавов, платье — самое легкое из ее гардероба. Потом пошла на кухню.
— Серафина!
Серафина повернулась от раковины, где чистила моллюсков. Низенькая, коренастая, загорелая, на голых ногах сандалии на веревочных подошвах, черные волосы собраны в пучок и заколоты на затылке. Она всегда ходила в черном, потому что не вылезала из траура. Едва кончался траур по дедушке, как умирал какой-нибудь дальний родственник из их клана, и Серафина снова надевала черное. Черные платья были так похожи одно на другое, что невозможно было отличить, надела она старое или сшила себе новое. Зато фартуки у Серафины всегда были яркие, с веселым рисунком, как будто ей хотелось хоть как-то оживить свои мрачные платья.
Серафина досталась Пандоре вместе с «Каса Роса». До того она пятнадцать лет прослужила у английской четы, построившей эту виллу. Два года тому назад у супругов начало пошаливать здоровье, и, по настоянию родственников, они, хоть и не очень охотно, возвратились в Англию. Пандора в то время как раз искала, где поселиться, и купила у них дом. Лишь въехав в него, она обнаружила, что унаследовала Серафину и Марио. Поначалу Серафина не была уверена, хочет ли работать у Пандоры, а Пандора не могла решить, оставить ли ей Серафину. Смотреть на нее не доставляло особого удовольствия, да и ее угрюмость не предвещала ничего хорошего. Но обе они решили попробовать. Прошел месяц, потом три, а потом и год. Вопрос решился сам собой, без обсуждения — женщины были вполне довольны друг другом.
— Senora. Buenos dias.[6] Проснулись…
Проработав пятнадцать лет у прежних хозяев, Серафина вполне прилично говорила по-английски. Для Пандоры это было очень кстати. По-французски она говорила свободно, но испанского не знала вовсе. Ее уверяли, что испанский дается легко, поскольку в школе все учат латынь, но Пандору латыни не учили, а начинать учить теперь не хотелось…
— Завтрак готов?
— Стоит на столе. Сейчас принесу кофе.
Стол был накрыт на террасе, затененной деревьями, овеваемой морским ветерком, когда он дул. Проходя по гостиной, Пандора бросила рассеянный взгляд на лежавшую на кофейном столике книгу. Большая, шикарно изданная. Подарок Арчи, он прислал ей ко дню рождения. «Ремесла в Шотландии». Пандора понимала, почему Арчи подарил ей эту книгу: он никогда не перестанет зазывать ее домой. Милый, милый Арчи, он все еще надеется. Именно по этой причине она так и не открыла книгу. Но сейчас вдруг остановилась. «Ремесла в Шотландии». Опять Шотландия. Похоже, сегодня Шотландия ее не отпустит, похоже, сегодня ей предстоит грустный день. Пандора улыбнулась: что это на нее вдруг нашло? Впрочем, почему бы и не посмотреть, что там за ремесла в Шотландии? Пандора захватила фолиант со столика и понесла на террасу. Села к столу, начала чистить апельсин и раскрыла книгу.
Ее только и листать за кофе. Рисунки пером, прекрасно вычерченные карты, простой текст. На каждой странице цветная фотография. Серебристые пески Морара. Бен Ворлих. Дохартский водопад. Старые названия звучали раскатами барабанной дроби.
Пандора принялась за апельсин. Капал апельсиновый сок, она небрежно смахивала его, на страницах оставались пятна. Серафина принесла кофе, но Пандора и глаз не подняла — книга ее увлекла.
«Река в этом месте, после долгого спокойного путешествия, вдруг приходит в ярость, бурный пенистый поток несется по широкому каменистому туннелю и обрушивается вниз гремящим водопадом. Чуть дальше на пути быстрины встают два поросших лесом островка, один из которых был местом захоронения клана Мак-Наб; кроны прекрасных деревьев накрывают остров зеленым шатром, что придает ему особую прелесть».
Пандора налила в чашку кофе, перевернула страницу и продолжала читать.
«Ремесла в Шотландии» помогли ей скоротать день. Она перенесла книгу от стола к шезлонгу на краю бассейна, а потом, после обеда, забралась вместе с ней в кровать и, дочитав до конца, положила на пол.
Повеяло прохладой, но не жара тяготила сегодня Пандору. Она выбралась из постели, еще раз поплавала в бассейне, потом оделась: белые хлопчатобумажные брюки, белая в синюю полоску рубашка. Причесалась, подвела глаза, выбрала сережки, золотой браслетик. Белые сандалии. Брызнула на себя духами, заметив при этом, что они уже на исходе. Надо купить новый флакон. Предвкушение маленькой дорогой покупки доставило ей удовольствие.
Пандора попрощалась с Серафиной и, выйдя из парадной двери, направилась к гаражу. Села в машину, съехала по вьющейся спиралью дороге с холма на просторное шоссе, которое вело в порт. Она забрала свою корреспонденцию, положила конверты в сплетенную из кожаных ремешков корзинку и, оставив машину во дворе почты, неспешно двинулась по все еще людным улицам, разглядывая витрины магазинчиков; полюбовалась изысканным костюмом, приценилась к прелестной кружевной шали. Зашла внутрь парфюмерного магазинчика и купила флакон духов «Пуазон», затем снова пошла по направлению к морю. Наконец она вышла на широкий, обсаженный пальмами бульвар, протянувшийся вдоль берега. В конце дня на пляже было людно, как всегда, многие еще купались, другие бродили по кромке воды. Подальше от берега, ловя вечерний бриз, бороздили волны любители серфинга, точно птицы взмахивали крыльями над водой.
