развитие науки и техники достигло такого высокого уровня, что это сделало ненужной целую отрасль экономики — сельское хозяйство? Если это так, то, значит, увиденное — свидетельство смены эпох. Пройдет еще немного времени, и все эти заброшенные создания рук человеческих превратятся в памятники исчезнувшей цивилизации и покроются пеплом веков, как и города древних.

Еще два вечера они занимались ловлей морских животных. На четвертый день Каргилл услышал в одной из комнат незнакомый женский голос. Это был неприятный голос, и Каргилл даже вздрогнул от неожиданности.

Раньше ему почему-то не приходило в голову, что Лела и ее отец должны, по-видимому, общаться с другими людьми. Но что еще больше удивило его, это то, что эта женщина, судя по ее тону, давала какие-то инструкции отцу девушки. Почти сразу же, как только умолк ее голос, корабль изменил курс.

Когда стемнело, к Каргиллу вошла Лела.

— Сегодня вечером мы будем не одни. С нами будут другие люди, так что учти это, — сказала она. В голосе ее звучало раздражение, и она вышла, не дожидаясь ответа.

Вскоре они приземлились.

Каргилл задумался. После четырех дней на цепи и без надежды на то, что ему когда-нибудь удастся избавиться от своих оков, он был рад любым переменам. Ему казалось, что благодаря присутствию других людей ему представится случай убежать.

“Все, что мне надо сделать, — сказал он себе, — это застать врасплох моих тюремщиков. И при этом вовсе не обязательно с ними особенно церемониться”.

Эти размышления привели его в хорошее расположение духа, и он почувствовал новый прилив энергии.

Каргилл встал, осторожно переставляя скованные цепью ноги, спустился по ступенькам на землю. Картина, возникшая перед его глазами, была просто идиллической. Под деревьями стояли флотеры, он насчитал их по меньшей мере дюжину, а через густую листву светились окна еще нескольких воздушных кораблей. В темноте мелькали люди, слышались голоса, от реки, которая была, очевидно, неподалеку, тянуло прохладой и влагой. Он сел на землю, жадно вдыхая свежий воздух, и услышал, что кто-то приближается к нему. Это была Лела. Она села на траву рядом с ним, радостно возбужденная, и сказала:

— Здорово так жить, правда?

Каргилл задумался и, к своему удивлению, почувствовал, что где-то внутри уже соглашается с тем, что происходит. Да, в человеке есть стремление вернуться к природе. И он сейчас больше всего хотел бы расслабиться, растянуться на зеленой траве, смотреть в бездонное небо и слушать шелест листьев, ни о чем больше не думая. Сейчас он понимал, что заставило Планиаков бросить упорядоченную жизнь в оковах цивилизации. Но, как это ни печально, уход от цивилизации влечет за собой возвращение к невежеству и дикости. Вслух он сказал:

— Да, это действительно интересная жизнь.

Из темноты появилась и подошла к ним высокая, крупная женщина.

— Где Боуви? — спросила она властным голосом. В руке у нее был фонарь, и она направила его прямо на Каргилла и Лелу. — Черт побери! — воскликнула она. — Малышка, кажется, подцепила себе мужчину!

— Перестань, Кармин, замолчи, — резко ответила Лела. Женщина громко расхохоталась.

— Я слышала, что у тебя тут завелся мужчина, а теперь, когда я его наконец увидела, скажу тебе, что это то, что надо.

Лела сказала деланно равнодушным тоном:

— Он мне совершенно безразличен.

— Да ну? — произнесла Кармин насмешливо. Она отошла в сторону, как будто внезапно потеряла к ним интерес, и свет ее фонаря выхватил из темноты отца Лелы, сидящего на стуле около своего флотера.

— А, вот ты где! — воскликнула она.

— Ну? — лаконично отозвался он. Кармин подошла к нему.

— Встань и дай мне сесть, — скомандовала она. — Что, не знаешь, как надо себя вести с дамой?

— Придержи язычок, старая ведьма, — ответил Боуви миролюбиво. Однако встал и отправился выполнять ее просьбу.

Пока его не было, женщина взяла тот стул, на котором он сидел, и отнесла его немного в сторону, ближе к берегу реки. Она крикнула Боуви:

— Тащи свой стул сюда. Мне надо с тобой поговорить с глазу на глаз. Тем более что эти влюбленные птички хотят, наверное, побыть наедине.

Лела сказала Каргиллу голосом, в котором чувствовались напряженность и смущение:

— Это Кармин, она из боссов. Она думает, что так надо шутить.

Каргилл удивился:

— Что ты имеешь в виду? Что это за боссы?

Этот вопрос озадачил девушку:

— Ну, они говорят нам, что надо делать… — Прозвучало это довольно наивно, и она поспешно добавила: — Но в нашу личную жизнь они, разумеется, не имеют права вмешиваться.

Каргилл на минуту задумался. До них доносился голос Кармин, говорившей что-то Боуви, но разобрать можно было только отдельные слова. Несколько раз она произнесла: “Тени”, “Твинеры”. Один раз он услышал: “Дело верное!”

Она явно пыталась в чем-то убедить отца Лелы, и Каргилла это очень заинтересовало, но понять, о чем идет речь, из отрывочных фраз было невозможно. Он повернулся к Леле:

— Я думал, что вы, воздушные кочевники, живете как свободные люди, а за вас, оказывается, решают другие, где вам быть и что делать.

Девушка пожала плечами:

— Должны же быть какие-то правила. Надо знать, что можно, а что нельзя. — И серьезно добавила: — Но мы действительно свободны. Не то что эти Твинеры в городах.

Последнюю фразу она произнесла презрительным тоном.

Каргилл спросил:

— А если вы не делаете того, что Кармин вам говорит, тогда что?

— Тогда мы лишаемся многого.

— Например?

— Священники не будут вести службу, никто не даст нам еды, Тени не будут ремонтировать флотер, ну и так далее.

Каргилл подумал, что не стал бы беспокоиться по поводу услуг священников. Он считал, что большинство знакомых ему религиозных людей — лицемеры, а священники — тем более. Но то, что он услышал от Лелы по поводу отсутствия еды в случае неповиновения властям, удивило его. У него сложилось впечатление, что Планиаки кормятся за счет природы. Скорее всего, не весь год одинаково сытно и разнообразно, но с помощью великолепного оборудования на борту флотеров можно было делать значительные запасы и жить вполне безбедно.

Значит, самым чувствительным ограничением Планиаков были, по-видимому, вопросы ремонта флотеров. Если бы Тени отказались их ремонтировать, это могло бы иметь катастрофические последствия. Естественно, напрашивался вывод, что самым лучшим выходом из положения для Планиаков было бы научиться ремонтировать свои летающие дома самим. Было непонятно, почему большое количество людей так легко позволяла себя контролировать. Видимо, в данном случае значение имела не материальная сторона дела. Эти люди, как и многие другие, были рабами своих собственных убеждений.