беру блокнот. Начинаю записывать в него вещественные доказательства.

Синяки под глазами.

Отсутствует зуб.

Ушиб на предплечье, которое сейчас, естественно, скрыто под толстовкой.

Покрытые коркой, пожелтевшие царапины на пояснице, которая тоже сейчас скрыта под толстовкой.

Честно признаться, я немного разочарован. Я ожидал, что полиция сможет расшифровать ключи, которые я оставил. Но Джесс они не нашли, поэтому я вынужден предпринять следующие шаги.

Ее телефон все еще у меня в кармане. Я повсюду ношу его с собой, хотя включал всего пять раз. К настоящему моменту детектив Метсон уже должен был бы получить распечатку телефонных звонков с сотового Джесс. Полиция обнаружит, что кто-то звонил ей домой, слушал автоответчик, но они могут решить, что звонила сама Джесс.

Детектив, вероятно, попытается запеленговать ее по Всемирной системе определения координат, которой оснащены практически все телефоны, ФБР с помощью компьютерной программы может определить местоположение включенного телефона с точностью до нескольких метров. Впервые это было испробовано в службах срочного вызова, а именно в службе 911. Как только диспетчер снимает трубку, телефон звонящего начинают отслеживать на случай, если понадобится полиция или машина «скорой помощи».

Я решаю упростить им задачу. Вновь опускаюсь рядом с Джесс, наши плечи соприкасаются.

— Ты мой лучший друг, — говорю я ей. — Жаль, что все так произошло.

Джесс, конечно же, не отвечает. Не могу сказать, умерла ли Джесс или умерло только ее тело — то, что раньше было Джесс, — а сама она куда-то ушла. Я вспоминаю свои приступы: видения комнаты без окон, без дверей, страны, где никто не разговаривает, пианино с одними черными клавишами. Возможно, поэтому панихиды всегда в минорных тонах; быть по ту сторону смерти — почти то же самое, что иметь синдром Аспергера.

Остаться понаблюдать — невиданное дело. Больше всего мне хотелось бы видеть, как полиция бросится спасать Джесс. Но это слишком рискованно, поэтому я понимаю, что нужно сесть на велосипед и оказаться в своей постели до восхода солнца, пока не проснулась мама.

Однако сначала я включаю ее розовую «Моторолу». Хочется что-нибудь произнести — молитву или слова восхищения. «Инопланетянин звонит домой», — наконец говорю я и набираю 911. Кладу маленький телефон на камень рядом с Джесс.

Через динамик я слышу голос диспетчера. «Что с вами произошло? Алло? Вы слышите?»

Я уже почти выехал из леса, когда вдалеке на шоссе 115 вижу фары автомобилей и всю обратную дорогу домой улыбаюсь себе под нос.

Иногда, черт побери, я приезжаю слишком поздно.

В прошлом году, после Рождества, тринадцатилетняя девочка по имени Грейси Чивер утром так и не вышла к завтраку. Ее обнаружили повешенной на вешалке в гардеробной. Когда мы с криминалистами прибыли на место преступления, первое, что бросилось в глаза, — ужасный беспорядок в комнате Грейси: повсюду груды немытых тарелок, на полу разбросаны бумаги и грязное белье. Никто даже не заставлял эту девочку убирать в комнате. Я пролистал ее дневник и понял, что Грейси — хрупкий, уязвимый подросток. Она ненавидела свою жизнь, себя, ненавидела свое лицо, считала себя толстой, записывала каждую съеденную калорию и постоянно соскакивала с диет. А потом на одной странице: «Я скучаю по маме». Я спросил у одного патрульного, неужели ее мать умерла, и он отрицательно покачал головой. «Она в кухне», — ответил он.

Грейси была старшей из двух дочерей. Младшая страдала синдромом Дауна, и, черт возьми, мать жила ради этой младшей. Она учила ее дома по школьной программе, занималась с ней гимнастикой на коврике в гостиной. И пока мать была занята тем, что изображала из себя святую, отец Грейси постоянно заигрывал с дочерью.

Я забрал дневник Грейси в участок и сделал две ксерокопии. Дневник был весь в крови, потому что она, пока писала, резала себе вены. Один экземпляр я отдал судмедэксперту. Второй отнес начальнику. «Кое-кто в этой семье должен узнать, что происходит вокруг», — заявил я.

После похорон Грейси я позвонил ее матери и попросил встретиться. Мы сидели в гостиной перед пылающим камином. Во время этой встречи я отдал ей копию дневника, сказал, что пометил те страницы, которые ей просто необходимо прочесть. Она подняла на меня безжизненные глаза и сказала, что ее семья начинает жизнь с нового листа. Поблагодарила и на моих глазах швырнула дневник в камин.

Я думаю о Грейси Чивер, когда осторожно обхожу трубу, где было обнаружено тело Джесс Огилви. Завернутое в одеяло, полностью одетое. Одежда и кожа чуть подернулись изморозью. Уэйн Нуссбаум стаскивает резиновые перчатки, в которых осматривал тело, и велит ассистентам подождать, пока криминалисты закончат фотографировать место преступления, а потом отвезти тело жертвы в морг, на вскрытие.

— Каковы первые впечатления? — спрашиваю я.