Шеф-повар бубнил что-то еще, но дальнейших слов Флей не разобрал. Свелтер между тем снимал с кинжала налипшую паутину. Камердинер подумал, что судьба оказалась благосклонной к нему и на этот раз – при падении он расположился на полу таким образом, что его голова и верхняя часть туловища оказались в тени, а ноги были залиты лунным светом. А потому волей-неволей Свелтер смотрел на его ноги и не заметил, как подрагивают его веки. Значит, еще не все потеряно.

Наконец Свелтер счистил с кинжала паутину, но тут ему снова не повезло: шеф-повар сделал неосторожное движение, задев головой порядочный кусок паутины, тут же облепивший его лицо и волосы. Грязно ругаясь, глава поваров принялся счищать с себя паутину. Флей сразу заметил, что в волосах у его правого виска восседает большой паук. Второй, чуть покрупнее, неспешно двигался от уха. По-видимому, подумал злорадно Флей, Свелтер потревожил брачный покой двух насекомых.

Между тем самому Свелтеру надоело снимать паутину. Схватив нож обеими руками, он подошел к распростертому телу врага и приподнялся на цыпочки, готовясь нанести удар. Но судьбе было угодно продлить жизнь Флея – в решающий момент один из пауков опустился прямо на глаз шеф-повара. Понятное дело, что ни о каком ударе не могло быть и речи.

Зато Флей воспользовался подарком судьбы сполна – ему показалось что он лежит под лезвием кинжала целую вечность. Поскольку терять все равно было нечего, рискнуть стоило. Схватив валявшийся рядом меч, Флей одним прыжком оказался далеко в стороне и, соответственно, вне досягаемости кинжала Свелтера.

Свелтер зарычал, словно раненый зверь. Его чувства можно было понять. Впрочем, шеф-повар быстро утешился – в конце концов, Флей же не убежал, он только сумел несколько оттянуть час расплаты. Ну что же, думал Свелтер, пожирая врага ненавидящим взглядом, – чем больше будет длиться сражение, тем слаще будет месть. Конечно, не обрати он внимания на какого-то мерзкого паука, Флей не дергался бы больше. Но он все равно не выстоит. И сражаться здесь куда удобнее, чем возле спальни лорда Сепулкрейва – простор, даже лунный свет проникает через окно.

Раздраженно прихлопнув некстати подвернувшегося паука, Свелтер повернулся к Флею. Шеф-повар снова принялся глазеть по сторонам, соображая, какой бы хитростью вновь заставить Флея оказаться на полу. Но теперь камердинер был настороже. Самоуверенность и погубила Свелтера – едва только он повернулся направо, соображая, как загнать Флея в угол, левую сторону его тела пронзила жуткая боль, а потом что-то теплое заструилось по шее. Свелтер приложил ладонь к голове и ужаснулся: уха не было! Флей мастерским ударом начисто отсек его. Взгляд шеф-повара непроизвольно упал вниз. Так и есть – отсеченное ухо, все еще опутанное паутиной, валялось под ногами, словно ненужная тряпка. Свелтер зарычал – хватит рыцарства, нужно просто навалиться на Флея и растерзать его.

Тем временем тучи опять закрыли луну, и помещение погрузилось в темноту. Флей подскочил и снова замахнулся мечом. Но теперь шеф-повар был начеку и сумел вовремя увернуться. Однако неудача не смутила бывшего камердинера – в конце концов, первая кровь была за ним. К тому же Свелтер наверняка нервничает, поскольку у него нет возможности перевязать рану. А истечь кровью – не самая приятная судьба.

Между тем сам Свелтер почувствовал, что у него словно открылось второе дыхание. А может, слепая ярость придала ему силы. Так или иначе, начальник герцогской кухни был готов ринуться в бой со свежими силами. В конце концов, кровь – дело наживное...

Почти дружески подмигнув противнику, Свелтер выставил кинжал перед собой и с жутким ревом бросился на Флея. Шеф-повар не заметил, что холодная расчетливость изменила ему. Чем и воспользовался сполна камердинер. Полученные в ранней юности уроки фехтования пошли старику на пользу – острие меча вошло в жирное тело повара.

Свелтер взвыл – в его голосе слышалось больше досады, нежели боли. Переложив кинжал в здоровую руку, он принялся яростно махать им перед собой и кинулся на врага, решив смять Флея, даже если тот выставит вперед меч. Разумеется, Флей прекрасно знал, что не сумеет выдержать подобного напора. Потому-то он благоразумно отступил, позволяя противнику беспрепятственно рассекать остро наточенным кинжалом громадные полотнища паутины. Свелтер, не разбирая дороги, несся вперед. Впрочем, он знал, что делал: случайно взглянув назад, Флей ужаснулся – он снова пятился в угол. Конечно, Свелтер только этого и хотел. Сейчас шеф-повар был в самом опасном состоянии – ощутив боль, он окончательно взъярился. Сколько теперь его не руби, он не успокоится.

И тут в голову Флею пришла блестящая идея. Делая вид, что ужасно устал, камердинер продолжал отступать в угол. Наконец он нащупал рукой стену – оглядываться назад нельзя было ни в коем случае, так как Свелтер мог броситься на него. Тогда не помогут никакие хитрости. При желании Флей мог бы отпрыгнуть в сторону, но он предпочел иной вариант. Прижавшись к стене, старик выставил меч и застыл в напряженном ожидании.

Продолжая размахивать ножом, Свелтер пожирал противника испепеляющим взглядом. Флей, даже зная отношение повара к своей персоне, приходил в ужас от выражения его налитых кровью свиных глазок. Подобравшись к Флею на близкое расстояние, хозяин кухни испустил звериный вопль и рванулся вперед. Камердинер тут же пригнулся, намереваясь снизу проскочить на открытое пространство. Но судьбе было угодно иначе: планы Свелтера провалились точно так же, как планы Флея. Шеф-повар изо всех сил ударил кинжалом в каменную кладку стены, а камердинер оказался прижатым к стоявшему рядом большому деревянному ларю. Шансы оказались примерно равными, поскольку оба противника лишились возможности использовать оружие.

Флей чувствовал, как его охватывает противная слабость. Старик с тоской предположил, что получил от удара балкой сотрясение мозга, которое, как известно, проявляется спустя некоторое время после удара. Не хватало только потерять сознание.

Между тем Свелтер наконец выдернул застрявший между кирпичами кинжал и, зажимая кровоточащее плечо, шагнул к Флею, благо, что до него было не больше трех шагов.

Камердинер нашел в себе силы отскочить в сторону. С грустью он подумал, что сражение, по всей видимости, будет длиться еще очень долго, поскольку ни у него, ни у Свелтера нет очевидного преимущества. Скосив глаза в сторону, Флей заметил окно. Услужливая память тут же подсказала, что через окно можно попасть на крышу, где нет всяких рухнувших балок и где Свелтер не сможет сполна применить свою фантазию. А значит – вперед, на крышу. Флей крепче сжал меч и устремился к окну. Одна створка была распахнута, так что оставалось совсем немного...

И тут произошло ужасное. Свелтер, бросившись вдогонку за Флеем, настолько увлекся погоней, что забыл о мерах предосторожности. Он резко вскочил на широкий подоконник – даже слишком проворно для его тяжелой туши – но зацепился ногой за край того же подоконника. Потеряв равновесие, он полетел со всего размаху на плоскую крышу пристройки. По краю крыши вился высокий узкий бордюр, так что дождевая вода постоянно держалась под окном комнаты, где Флей и его враг сошлись в смертельном поединке. Когда-то давно в черепице был проложен специальный желобок для стока воды, но он, по всей видимости, засорился. Именно благодаря забитому водостоку шеф-повар при падении даже не приземлился, а приводнился. На глазах растерянного Флея Свелтер плюхнулся в воду, подняв целую тучу брызг. Нож его,