налево. Здесь много пространства для маневра, тут он поставит точку в своем давнем споре с негодяем Свелтером...
Как назло, лорд Сепулкрейв тоже повернул налево. В довершение всего, лампа в руках герцога окончательно погасла, так что ни шеф-повар, ни его противник не могли использовать преимущество из боязни сразить лорда Гроуна. Вдали горел одинокий шандал, привинченный к стене. Именно туда, на свет, и устремился Флей, резонно полагая, что разгоряченный неудачей Свелтер обязательно станет его преследовать.
Так оно и получилось. Шеф-повар решил, что Флей струхнул и тут же устремился в погоню.
Пробежав мимо шандала, бывший камердинер устремился в соседнее помещение – «паучью комнату», как он ее называл. Комната давно пустовала, там лежали штабеля сложенных бревен – несколько месяцев назад лорд Гроун задумал поменять там балки, поскольку старые успели порядком сгнить. Едва только старик пробежал десяток шагов, как сзади послышался громкий топот – Свелтеру не терпелось сокрушить врага, на этот раз окончательно. Флей тоже ликовал – все шло так, как он предполагал.
В «паучьей комнате» сквозило – боковое окно было разбито. Снаружи доносился шум дождя, изредка сверкала молния. Словом, погода тоже благоприятствовала сражению.
Флей со свистом рассек старую паутину и вызывающе посмотрел на Свелтера – нужно было разозлить его как следует, тогда повар растеряет остатки осторожности. Свелтер, насупившись и держа наперевес свой верный нож, молча приближался к противнику.
Глядя на Свелтера, бывший камердинер соображал – если тот загонит его в угол, можно смело готовиться к смерти. Но пусть шеф-повар сначала попробует это сделать. К тому же они сражаются в «паучьей комнате», выбранной им, Флеем. А значит, инициатива все-таки принадлежит ему.
Противники не сводили глаз друг с друга. Каждый торжествовал в душе победу. Свелтер сконцентрировал рассудок на единственной мысли – Флей должен умереть. Флей же оценивал тактику противника. Он старался запомнить каждую деталь – как враг держит кинжал, как он идет, смотрит ли по сторонам и в какую сторону чаще. В смертельной схватке любая мелочь имеет значение. Со стороны камердинер был похож на хищного зверя, приготовившегося к броску. Флей прикинул – до повара что-то около семи футов. Между ними лежала старая балка, утыканная гвоздями. Слева Флей заприметил окованный железом сундук. Возможно, он даже сумеет им как-нибудь воспользоваться...
Свелтер тоже увидел сундук, но посмотрел на него мимолетным взглядом – понятно, что Флей представлял для него куда больший интерес. Расстояние между противниками неуклонно сокращалось. Казалось, что воздух был буквально пропитан взаимной ненавистью. Ненависть – это единственное, что объединяло двух столь непохожих людей.
Разумеется, шеф-повару не терпелось использовать свою многоопытность. Свелтер всегда считал себя хитрым человеком. Вот почему он буквально пожирал противника глазами – он просто поджидал момент, когда Флей допустит какую-нибудь промашку. И тогда Свелтер просто зажмет презренного старикашку в угол и выпустит из него кишки. Но шеф-повар был абсолютно уверен в своей победе, потому он попросту не счел нужным обременять себя всевозможными уловками. Свелтер злорадно подумал – сначала он прикончит Флея, а потом оттащит тело на задний двор и закопает в свином навозе. Там самое подходящее кладбище для него...
Но торжествовать победу было пока рано – противники стояли друг против друга. Сколько ненависти, сколько презрения сквозило в их взглядах. Флей принялся поигрывать мечом, желая раззадорить врага и заставить его подойти поближе. Пусть только Свелтер окажется в пределах досягаемости смертоносного клинка. Скосив глаза в сторону, старый камердинер ужаснулся: он сам не заметил, как почти добровольно дал загнать себя в угол. Продолжая поигрывать мечом. Флей молниеносным движением отскочил влево, оказавшись теперь на стратегическом просторе.
Свелтер чертыхнулся – мало того, что добыча ускользнула у него буквально из-под носа, так теперь он сам оказался в невыгодном положении: с трех сторон свисала паутина. Очевидно, здесь потрудилось не одно поколение пауков. Этак, чего доброго, сам сложишь голову. Насвистывая веселую песенку, шеф-повар с неожиданной для его комплекции скоростью отскочил влево и одарил несколько растерявшегося Флея презрительным взглядом: дескать, не ты один умеешь прыгать. Старик сделал шаг вперед, решив поскорее закончить расправу с наглецом.
Между тем шеф-повар не терял времени даром. Обводя взглядом окружающие предметы, хозяин кухни лихорадочно соображал, как бы приспособить для достижения своей цели хоть один из них. Сообразительность была одним из положительных качеств характера Свелтера – в том числе благодаря ей он сумел проделать путь от простого поваренка до шеф-повара всего за двадцать два года. Увидев балку, положенную поперек другой, Свелтер сразу понял, что можно сделать. У покоившегося на полу конца балки стоял Флей. Он гадливо улыбался и слегка пощелкивал ногтем по лезвию меча, намекая, что жить Свелтеру остается совсем немного. Ну, подумал шеф-повар, это мы еще посмотрим. Он плюнул на пол, вкладывая в плевок все презрение к врагу, на которое только был способен. После чего, медленно подойдя к висящему концу балки, молниеносно обхватил его руками и изо всех сил пригнул к полу. Результат был вполне логичен – противоположный конец балки со всего размаху ударил Флея снизу вверх, в челюсть. Слабо охнув, бывший камердинер мешком рухнул на пол.
Впрочем, блистательный маневр имел неприятные последствия и для Свелтера – он потерял равновесие и не сумел вовремя подоспеть к телу поверженного противника. Не спуская глаз с бывшего камердинера, Свелтер поднял руку с зажатым в ней кинжалом. Как долго ждал он этого момента. Сладкая месть даже снилась ему по ночам. И вот теперь долгожданный момент настал. Все, теперь Флею крышка... Шеф-повар любовно оглядел облепленный паутиной нож. Сейчас только он переложит оружие в правую руку, и все, можно смело идти в церковь и заказывать отходную молитву по господину Флею.
Однако радость шеф-повара была преждевременна. В момент, когда он созерцал свое оружие, Флей уже наблюдал за ним из-под полуприкрытых век. Камердинер понял – ему конец. В этот критический момент он не мог даже приподняться или сдвинуться в сторону, чтобы увернуться от разящего удара. Флей закрыл глаза, мысленно читая молитву. Но удара отчего-то не последовало. Старик приоткрыл глаза и увидел, что Свелтер озадачено смотрит на кинжал. В чем дело?
Флей меньше всего ожидал, чтобы в столь ответственный миг шеф-повар проявил сентиментальность. Но судьбе было угодно, чтобы все случилось именно так.
– Что, радость моя, друг и соратник, – низким голосом завыл Свелтер, глядя на кинжал, – может, протереть тебя? Хочешь, чтобы я прошелся по тебе мягкой чистой суконкой? А потом ты сможешь сполна вкусить от этой туши, что валяется на полу. Конечно, не откормлена, но что делать... Кровь-то в ней тоже есть. А потом я снова вытру тебя насухо и вложу в ножны, где ты сможешь сполна насладиться заслуженным отдыхом. Но для начала сослужи мне верную службу. Ты ведь и создан для нее. Сейчас я окуну твою вороненую сталь в плоть одного недоноска. Твои неудобства будут сполна компенсированы. Ничего, работка небольшая, ты не должен утомиться...
