– А, так это было давно, – бросила нянька и закрыла глаза, решив не раздражать герцогиню излишними подробностями.

– Я ведь спросила где, а не когда! – бросила леди Гертруда недовольно.

Нянька принялась лихорадочно вспоминать, где она впервые повстречала ученика доктора. Это было так давно... Однако услужливая память все же подсказала старухе – впервые она увидела Стирпайка выходящим из комнаты Фуксии. Кстати, вместе с воспитанницей, что уже само по себе было странно.

– С Фуксией... Совершенно верно, ваше сиятельство, впервые я встретила его вместе с Фуксией...

– Но откуда он взялся? Няня, ответьте на этот вопрос, а потом помогите мне закрепить локон – что-то он не желает держаться...

– Сама не знаю, откуда он появился. В самом деле, я просто не интересовалась. Но, ваше сиятельство, откуда же появляются люди? – Старуха многозначительно возвела глаза к потолку, давая понять хозяйке, что на все воля Божья.

Леди Гертруда провела мизинцем по брови, а потом недовольно изрекла:

– Няня, вы, как всегда, в своем амплуа...

Не выдержав, нянька расплакалась, мысленно проклиная себя за тупость.

– Слезами горю не поможешь, так что бросьте реветь, – одернула старуху Гертруда, – вот так... Няня, лучше скажите, вы ведь тоже были на пожаре?

Услышав слово пожар, госпожа Слэгг вздрогнула всем телом. Губы ее сразу пересохли, а язык прилип к гортани.

– Ах, няня, что вы, в самом деле! Хорошо, давайте сначала закончим мою прическу...

Чтобы осмотреть в последний раз замысловатую прическу леди Гроун, следовало встать на стул, поскольку прическа ровно в два раза выше головы аристократки, а госпожа Слэгг и в молодости не могла похвастаться высоким ростом. Нянька, все еще дрожа, повернулась и окинула комнату взглядом в поисках свободного стула. В спальне герцогини царил жуткий беспорядок: всюду коробки, раскрытые шкатулки с украшениями, переброшенные через спинки мебели наряды. Воспользовавшись минутной заминкой, госпожа Гертруда принялась насвистывать веселую мелодию, и тут же комната наполнилась шумом птичьих крыльев. К тому времени, когда нянька наконец отыскала свободный стул, ее сиятельство уже вела задушевный разговор с сорокой. Птица посматривала на покровительницу блестящими глазами и наклоняла голову, словно что-то понимала. А может, сорока и в самом деле все понимала – не зря же она то и дело многозначительно открывала клюв. Нянька в душе не одобряла возни с пернатыми – точно «дети малые», думала она – но семьдесят лет жизни в Горменгасте не пропали для няньки даром, так что она была привычна к людским чудачествам. Наклонившись над непокорным локоном, нянька подхватила его горячими щипцами и принялась осторожно прижимать к прическе.

– Так вот, дорогуша, на чем мы там остановились? – спохватилась леди Гроун, не отрывая глаз от зеркала. Няньке стало страшновато: герцогиня никогда еще не разговаривала с ней в подобном тоне.

– Говоришь, Фуксия первой повстречала его, я верно поняла? – продолжала допытываться леди Гроун, окуная пуховку в пудреницу.

Нянька уже успела забыть предыдущую часть разговора, так что теперь ее недоумение вполне искренне:

– Прошу прощения, ваше сиятельство – о ком вы говорите? Фуксия? Да-да, она такая милая девочка – просто клад, а не ребенок...

Госпожа Гертруда порывисто вскочила с места, сбросив со столика несколько склянок с притираниями:

– Няня, вы просто несносны! Уходите! И его забирайте! Фуксия готова?

– Я...я... думаю, что... да-да, – залепетала нянька растерянно. – Фуксия готова. Она сидит и ждет у себя в комнате. Конечно, конечно, просто я думала...

– Церемония начнется очень скоро, – нехотя проговорила герцогиня, переводя взгляд с циферблата настенных часов на лежащего на кровати Титуса, – да, скоро. Недолго остается терзаться...

Нянька подхватила ребенка на руки и устремилась к двери. Выходя в ярко освещенный коридор, старуха удовлетворенно подумала: «Первый праздник в его честь. Первый, дай Бог, чтобы не последний!»