В этом деле и исследований не надо, все и так знают, кто тут еврей, а кто нет!

Говоря откровенно — эта ловля гонимого племени по форме носа и по миндалевидным глазам представляется мне еще менее надежной, чем поиск людей «плохой расы» по форме половых органов и ушных раковин. Почему? А потому что евреи вовсе и не отличаются от «гоев» ни формой носа, ни курчавостью, ни смуглой кожей, ни уж тем более пресловутой горбатостью и оттопыренными ушами.

Мне доводилось видеть фотографии евреев арабских, китайских, французских, британских, польских, венгерских, румынских, греческих, итальянских. Единственно, каких евреев я мог отличить от «гоев», так это британских — просто потому, что большинство из них въехали в страну совсем недавно и все еще отличаются от остальных британцев. Наверное, в этом случае важны были даже не черты лица, а выражение, поза, улыбка и т. д.

Но даже в числе польских евреев удивительным образом присутствовали и те, у кого «расовые» еврейские черты выражены были очень ярко, и много людей, совершенно не отличимых от поляков. Это при том, что в Польше евреи дожили до XX в., как особый замкнутый народ, ведущий обособленную жизнь. Что же касается евреев из Венгрии и Румынии, то пусть простят мне и они сами, и венгры с румынами — но, по-моему, их различить невозможно.

— Но разве нет типажей, которые сразу отличимы?

— На мой взгляд, их действительно нет.

Есть типажи, которых в разных странах стали считать еврейскими с большей или меньшей надежностью. В каждом европейском народе есть люди, относящиеся к разным малым расам. Людей кавказской и южноевропейской малых рас больше в Италии, чем в Норвегии, но, во-первых, и в Норвегии они тоже встречаются. А во-вторых, нет никакой разницы между курчавым и смуглым евреем и итальянцем. Большинство тех, кого вы в Москве «сразу определите» как евреев, вполне могли бы «сойти» за греков, румын, кавказцев разных национальностей, турок… Одним словом, за каких-нибудь южан.

…В далеком 1980 г. я познакомился в экспедиции с милой девушкой Ирой Бирман. Несколько раз мы встречались уже в Петербурге, и хорошо помню, как на набережной Невы к нам подсела какая-то женщина… Приняв и меня за иудея, она долго рассказывала нам обоим, как она любит евреев, какие евреи умные, хорошие, честные, добрые, замечательные… Тогда я в первый и последний раз слышал от Ирины отвратительную уличную ругань.

— Терпеть не могу этого диссидентского жидолюбия! — так объяснила девушка мне, оцепеневшему от изумления.

Ну а другая женщина — так вообще не еврейка. Люда, если разобраться, гречанка по матери (отец — русский из Ярославля). У Люды — крупной, красивой женщины — ярко выраженный южный… если хотите, еврейский тип: миндалевидные глаза, тонкий нос с выраженной горбинкой, смуглая кожа, бойкое подвижное лицо.

Живет Люда в Берлине, и одно из проклятий ее жизни — это люди, которые подсаживаются к ней в парках или в кафе и объясняются в любви… Но в любви не к Люде, а к евреям.

— Если бы они хотя бы ко мне приставали! — возмущенно орет Люда.

Женщину не радует даже то, что эти люди действуют из самых благородных побуждений. Говоря между нами, популярность ее как женщины радовала бы ее значительно больше.

Сартр рассказывает забавную историю про французского еврея, который уже в пору действия расовых законов развлекался в Германии Гитлера. Он ходил по кабакам, где собирались эсэсовцы, и слушал их рассказы о страшных семитах, смертельной угрозе человечеству.

— А я на них разве не похож?!

И эсэсовцы разъясняли еврею, что он-то хоть и француз, но в этом он не виноват, в нем сразу виден ариец — вон какой высокий и светловолосый. А у них, у истинных арийцев, у них-то природный нюх на семитов![36]

Но этот французский еврей развлекался, еще не ведая, к чему идет дело и как не до смеха может стать ему самому после оккупации Франции нацистами. А вот НКВД активно использовал это обстоятельство — что есть евреи, просто идеально похожие на немцев. Появляется в Германии эдакий человек, великолепно владеющий языком, и притом пухлощекий блондин с серыми или голубыми глазами… эдакими эмалево-непрозрачными, очень «арийскими» глазами. Ну кому придет в голову, что вовсе он не Пауль Кох, а Василий Айзенберг, что родился он не в Шпандау, а в Житомире и живет в Берлине временно, выполняя здание из Москвы?!

Историю такого еврея «с обликом типичного немца», использованного НКВД, рассказал Эфраим Севела: «Из таких людей советские оккупационные власти в Германии формировали первые органы немецкого самоуправления, которые потом и взяли власть в свои руки, приведя страну под контроль коммунистов»[37].

Герои Ирины Гуро — героические советские разведчики и притом вроде бы этнические немцы… Так у нее — и в классическом «Дорога на Рюбецаль», экранизированном в СССР, и в других произведениях[38]. Но, видимо, ей просто не хочется рассказывать эту историю до конца: что главные герои таких приключений а-ля Штирлиц, как правило, не немцы-перебежчики, а все-таки советские евреи.

Даже если евреи, появившиеся в новой для них стране, и отличались от коренного населения (как британские евреи до сих пор немного отличаются от британцев: в большинстве своем это выходцы из Польши во 2–3-м поколении), то очень быстро эти отличия исчезли. Механизмов я здесь вижу два, и оба очень просты: этнографический и географический.

Этнографический состоит в том, что людей, которые Хоть как-то общаются между собой, физически невозможно Удержать от смешивания. Разных планов про то, как удержать, придумано было немало, но вот реализовать ни один пока что не удалось.

В разное время и в состав разных еврейских народов вливалось множество «гоев». Уже в античное время не меньше 50 % иудеев Римской империи были потомками людей, принявших гиюр — то есть обряд приобщения к иудейской вере, аналог крещения. В крови расселявшихся по территории Великого Рима уже было немало крови вавилонян, халдеев и эламитов, а тут просто массовые вливания, толпами.

Когда варварские племена германцев завоевали сначала бывшую провинцию Германия, а потом всю Галлию, они обнаружили многочисленное еврейское население в таких городах, как Клермон, Орлеан, Кельн, Париж, Марсель. Эти евреи были римскими гражданами, и большинство из них носили римские имена. Причина их появления здесь проста: евреев селили на северо-западе империи как мятежное племя, которое полезно расселять подальше от племенной территории.

Варвары же не видели особой разницы между разными категориями ромеев. Даже много позже любая национальная группа, пришедшая из империи в варварский мир, была «ромеями» для варваров. Цыгане ведь даже сами себя называют ромеи — «ромэн», — потому что предки их проникали в Британию и Германию с территории Римской империи.

Так вот, в первые века совместной жизни — с IV по VII в. — между германцами и евреями было много смешанных браков. Римские евреи довольно легко вступали в браки с иноверцами, лишь бы те чтили Единого Бога, а не были бы язычниками. Тем более они легко принимали к себе в общину людей из германских племен, лишь бы те готовы были пройти обряд принятия иудаизма, гиюр. Иноплеменник, гой, прошедший гиюр, называется гер и обладает всеми правами урожденного иудея. И таких геров из германских племен было много (прошу извинить за невольный каламбур).

Идиллию разорвала позиция христианской церкви: епископат яростно интриговал среди недавних христиан, внушая пастве, что грешно дружить с потомками убийц Христа. До этого германцы даже и не очень понимали, в чем разница между иудаистами и христианами…

Церковные соборы в VI в. в Орлеане даже сделали подотку отделить евреев от остального населения, выделить евреев в особую бесправную касту — носить особые знаки на одежде, жить в отделенной от остального города иудерии, не общаться с христианами и даже язычниками.

Ввести эти законы в жизнь не удалось: королям и герцогам евреи были нужны, они отстаивали права евреев жить по своим законам. Но церковь не успокаивалась. Епископ Авит из Клермона ходил в еврейский квартал, уговаривал евреев креститься. В 576 г. нашелся один-единственный отступник, и как будет видно, община ему не простила: когда выкрест шествовал в какой-то церковной процессии, к нему подбежал еврей