– Потому что от них несло. Как от вас. Особенно от тебя. – Я осмотрела Аякса и обнаружила, что его глаза совершенно пусты, как стеклянные. И он тяжело дышал. – Я сделала еще один шаг к нему. – Ты воняешь, – сказала я негромко, словно доверительно сообщая тайну. Глубоко вдохнула и поморщилась. – Когда я рядом с тобой, мне кажется, я по горло закопана в свалку. И твой проклятый одеколон нисколько не лучше.

Теперь Хоакин молчал, напрягаясь, чтобы услышать нас, следя за лицом Аякса. Уоррен, совершенно забытый, находился за его спиной. В воздухе, как приливное течение, бушевала сила; я чувствовала ее. Я отбирала ее у Аякса и улыбалась. Даже видя под его пиджаком очертания кондуита, и одном коротком ударе от моей груди, я была уверена, что он им не воспользуется, предпочтет действовать руками. Или воспользуется, только чтобы покончить со мной.

Я небрежно и вызывающе сунула руки в карманы и ощутила, как рукоять хлыста легла в ладонь. Я сжала се. А тем временем продолжала говорить.

– Я знаю, почему тебе нравится убивать звездные знаки. – Я перешла на шепот. – И знаю, почему ты убиваешь невинных. Из-за их Света. Ты хочешь его сам. Ты хочешь быть Светом.

– Заткнись!

– Ты думаешь, что их кровь очистит тебя, и тебе не придется жить в зловонии и мерзости собственной разлагающейся плоти…

– Я сказал заткнись! – загремел Аякс. Поразительно, как человек может одновременно дрожать и оставаться совершенно неподвижным. Я видела, что он боится сорваться, боится, что его контроль разобьется на тысячи кусков… и он никогда не сможет снова собрать их.

– Но ты ничего не понимаешь. Разлагается не твое тело. Нет, нет. – Я наклонилась вперед, расширим тонкую щель, возникшую в его самообладании. Это твоя душа. Это она кишит червями. И ничто не может замаскировать это зловоние.

Он ударил меня так быстро, что я не уследила за движением. И так сильно, что я отлетела, ударившись в мраморный столб в шести футах от основания. Я не успела упасть, как он уже бросился на меня, и мне не хватило времени достать хлыст Хантера. Я вскочила на ноги в то мгновение, как послышался крик и что-то мелькнуло за спиной Аякса. От неожиданности он на мгновение остановился, и я прыгнула.

Я ударила его плечом в диафрагму; он ахнул, выдохнув и меня затопило зловоние гнили и разложения. Но Аякс бы закаленным бойцом. Ему не нужно было восстанавливать дыхание, чтобы действовать; безумие воинского танца было у него врожденным, и он прижал меня коленом, так что я не смогла отскочить. Он бил меня по груди, ребрам и животу. Пришла моя очередь хватать ртом воздух, а затем он выпустил меня… настолько, чтобы врезать коленом в лицо. Голова моя дернулась назад, рот мгновенно заполнился кровью, и я разглядела серебряную полоску над его головой: он достал из-за спины свой кондуит.

Я попыталась ускользнуть, но мелькнула его другая рука, приподняв меня за шею, и он сморщил лицо, посылая мне поцелуй, прежде чем снова швырнуть через комнату в другой мраморный столб.

Удар причинил не такую боль, как если бы я была смертной, и я попыталась определить, что сломано, прежде чем встать на четвереньки. Конечно, Аякс предвидел это и уже двигался ко мне с кочергой в руке, но он был слишком самоуверен и потому приближался так, словно прогуливался. Я оставалась на месте, покорно склонив голову и опустив руку в карман. Аякс рассмеялся, схватив кочергу обеими руками. Я продолжала ждать. Кочерга начала подниматься. И три секунды спустя хлыст развернулся, как длинный язык, и конец его с остриями обернулся вокруг шеи Аякса.

Боль, исказившая его лицо, сама по себе приносила удовлетворение. Но еще приятнее было его удивление. Я, конечно, не искала такого мелкого удовольствия. Рот Аякса беззвучно дергался, свободную руку он поднес к горлу, где был пробит кадык. Он пытался облегчить свое положение.

Но кожа хлыста была плотно натянута, и чем больше он сопротивлялся, чем больше дергал, тем глубже входили шины, разрывая ему горло.

Он издал булькающий звук, и я дернула хлыст, заставляя шипы еще больше впиться. Через плечо я заметила, как Уоррен ударил Хоакина. Он еще был наполовину привязан к креслу, и я на мгновение подумала, где кондуит Хоакина… пока не поняла, что его оружие – его тело. Такова его работа. Использовать свое тело, чтобы отнимать невинность.

Я в ярости дернула хлыст. Аякс пошатнулся и упал.

– Как ты это делаешь? – задыхаясь, спросил он. – Ты похожа на него. Ты точно как он!

Я подняла голову и увидела свое отражение в зеркале потолка. Потом снова взглянула на Аякса, подарив ему улыбку скелета.

– Что ж, я ведь Стрелец.

– Нет, нет! Мой господин Стрелец Тени! – Он пытался найти опору и отползал, стараясь растянуть хлыст.

– Можешь называть меня госпожой, если хочешь, сказала я, подтягивая его назад. Положила руку ему на грудь, сделала еще один оборот хлыста, крепче взяла в руку и потянула. Он вцепился в свое горло. – А теперь смотри мне в глаза, Аякс. Потому что я хочу, чтобы ты знал, кто я на самом деле, когда я буду тебя убивать.

Наконец сквозь туман моей ярости проник голос я осознала, что он раздается уже какое-то время, – и миг пришлось несколько раз мигнуть, чтобы сосредоточиться.

– Оливия! Черт побери! Дай мне эти проклятые ключи! Хантер шел по комнате, держа Уоррена в кольце своих сильных рук и одновременно протягивая мне эти скованные руки. Глиф его ярко сверкал, но это была реакция на Аякса. Хоакина не было видно.

Глаза Аякса расширились, когда он услышал мое имя, понял, кто я под своей маской.

– Оливия?..

– Приятно познакомиться, но, к сожалению, это знакомство будет коротким.

Я дернула, послышался хруст. Шея Аякса сломалась, пока он еще произносил имя моей сестры. Он еще не умер. Я вырвала его кондуит и погрузила его ему в самое сердце. Мгновенно меня охватило зловоние