что нашла бродягу. Того самого, которого уже видела. Дважды.

На меня мгновенно обрушились многочисленные запахи. Острый запах тела: этот человек не мылся по меньшей мере неделю; рвота, кислый запах перегара; и что-то прелое: одежда, волосы или обед, который он выкопал в мусорном баке, – не знаю. Был и еще один запах, который я не могла назвать. Я знала только, что это он, и. пыталась игнорировать внутренний голос, говоривший, что этого не может быть. Что это невозможно. Что он остался позади в темноте в милях отсюда.

Его лицо было отвернуто от света моих фар, а густая борода мешала нащупать пульс на шее, но конечности его торчали под немыслимыми углами. Дрожа, я в поисках пульса притронулась к его коже. Я только что убила человека.

Голова его повернулась, глаза открылись, и он посмотрел мне в лицо. Я, ахнув, быстро отодвинулась, чтобы он не мог до меня дотянуться. Крик его не был болезненным. Скорее он был радостным, словно бродяга сделал какое-то открытие. И на самом деле, похоже, он крикнул: «Эврика!»

Он повторил, на этот раз отчетливо произнося слоги, и я не могла попять, смеется он или плачет, но его изуродованное, искалеченное тело задрожало.

– Эв-ри-ка!

Я потянулась за телефоном, который выронила, но меня остановил голос, низкий, сильный и удивительно властный:

– Не трогай телефон!

– Я…. только хотела вызвать скорую.

– Скорая не нужна. Я нажала кнопку срочного вызова.

– Вам нужен врач. Он только взглянул на меня и улыбнулся, по-прежнему лежа на земле, как рваная и забытая кукла. Я ждала связи, ждала голоса оператора, чего угодно, что соединило бы меня с помощью, но телефон молчал. Должно быть, сломался, когда упал.

Я посмотрела на бродягу: я не смогу его поднять, но не могу и бросить здесь. Никогда не оставляла никого беспомощного и уязвимого одного в пустыне.

– Я подгоню машину, и мы найдем способ посадить вас в нее.

– Нет, нет. Я оправляюсь быстро, – сказал он, и как раз в этот момент его нога распрямилась с тошнотворным, отчетливо слышным щелчком. – Видишь?

Нет, не вижу. Мне казалось, что меня вырвет.

– Позвольте по крайней мере подвести машину поближе. Не обращая внимания на его возражения, я вернулась к машине и плюхнулась на водительское место. Потом подъехала к этому человеку, который – поразительно! – сидел; стараясь не ударить его по голове, я открыла пассажирскую дверь, чтобы видеть его с противоположной стороны.

– Я тебе говорил, что быстро выздоравливаю. – Он помахал мне рукой, которая явно была сломана в запястье.

Это вращательное движение вызвало у меня приступ тошноты, но еще сильнее подействовало то, что он неожиданно поднял руку и она встала на место. Мы оба уставились на его руку. Он с улыбкой погрозил мне пальцем.

– Бьюсь об заклад, ты так не сможешь.

Я открыла рот, но ничего не смогла ответить. Запястье, очевидно, нормально функционирующее, выглядело как новое. И тут я поняла, что и пыльная земля, и человек, и даже моя машина сухие, как до столкновения. Никакой крови, никаких телесных жидкостей; нет мочи, которая обязательно выливается, когда мышцы расслабляются от шока при ранении. Я перевела взгляд с запястья на его глаза: он смотрел на меня внимательно и понимающе улыбался.

– Уф…

Выйдя из машины, я из-под своего капюшона наблюдала, как бродяга медленно распрямляется. Он по- прежнему был согнут в пояснице, но в остальном выглядел прекрасно. Что вернуло меня к первоначальному вопросу. Как он здесь оказался?

– Как… как… – Больше я ничего не смогла выговорить, пришлось остановиться на сокращенной версии: – Как?

– Я же тебе сказал. На мне все быстро заживает. Как на тебе.

И он пошел прочь.

Я поднесла руку к щеке, к тому месту, на которое он указал. Именно этого места касался Бен, здесь была ссадина, синяк. Я нахмурилась. Никакой боли.

– Сэр, вернитесь. – Я побежала за ним. – Как вас зовут?

Он неожиданно захохотал: маниакальные, перехватывающие дыхание спазмы сотрясали его тело, а по грязным щекам струились слезы. Я быстро оглянулась, пытаясь понять, что его так рассмешило, и пришла к убеждению – я. Смех его перешел в резкий кашель, он согнулся. Я поколотила его по спине, пытаясь помочь.

– Читала когда-нибудь комиксы? – спросил он, распрямившись; при этом движении все следы болезни мгновенно исчезли.

Я вытерла руку о брюки.

– Вы имеете в виду Дональда Дака?

– Я имею в виду Супермена, Чудо-женщину[11]… Электру. – Последнее слово он произнес со щегольством и театральностью опытного актера, всплеснув руками.

– Нет.