– И что я ему скажу? – став в лифт, Стас ткнул на кнопку и посмотрел в сторону дилера. Тот что-то объяснял охранникам, при этом яростно жестикулировал и показывал на Стаса.

«Скажи, что зацепился с местной швалью, на выходе тебя ждут местные отморозки и ты не знаешь, что делать».

Стас спустился в подвал. Оттуда набрал Куратора – почему-то все время чувствуя на себе чьи-то взгляды.

– Да, – ответили в трубке.

Мимо пробежали две лесбиянки из лифта. С расширенными зрачками устремились к ближайшему игральному автомату. Одна из них взмахивала рукой с клубной кредиткой.

– У меня проблемы. – И Стас повторил то, что сказал ему Голос.

Несколько секунд молчания.

– Жди в баре. Никуда не выходи.

И Куратор отключился.

Лесбиянки уже облачались в костюмы, утыканные проводами. Ближайший час они проведут в другом мире.

«Делай, что он сказал».

Стас заказал какой-то фирменный коктейль, но пить его не стал, закурил сигарету, сидя возле барной стойки.

Здесь молодежи больше, чем наверху. Обдолбанные, пьяные, загружают свой разум в виртуальные поединки звездных войн и файтингов и сходят с ума. Где-то он читал, что существует даже виртуальный софт, провоцирующий эмоматрицы имитировать принятие сильнодействующих наркотиков.

Надо быть полным мудаком, чтобы с помощью нейролингвы позволять кодировать свои мозги и торчать от этого.

Минут через десять телефон зазвонил.

Это был Куратор:

– Сейчас к тебе подойдет сотрудник клуба и выведет тебя.

«Забавно сделал, – загадочно произнес Голос. – Ладно, на сегодня хватит».

А через минуту к нему подошел мужчина в строгом черном костюме-тройке, наверно, единственный во всем заведении так одетый.

Он не представился, только спросил у Стаса имя и предложил следовать за ним.

Они проследовали через кордон охраны, через толпу возле входа, расступавшуюся перед ними, как вода перед Моисеем, и дошли до стоянки. Мужчина поднял руку, сразу же перед ними остановилось такси.

– Все оплачено, вас отвезут, куда вы скажете. Приношу извинения за причиненные неудобства.

И, кивнув на прощание, скрылся в толпе.

«Очень забавно, – не замедлил прокомментировать это Голос. – По-моему, ты первый их посетитель, перед которым они извинились. Одно это уже достойно внимания».

Стас ничего не ответил.

Но ему понравилось. Перед сном он еще какое-то время ворочался, прокручивая происшедшее. Единственное, о чем жалел – надо было тому барыге в челюсть зарядить. Нос сломать, ногой с пыра в живот, сбить на пол и…

С этими мыслями и уснул.

– Нет, не этих, вот этих! Да. Штук пять давайте… Или лучше десять. А у вас есть с абрикосовым джемом?

Он парит мозги продавщице уже около десяти минут, этот клоун в кожаной куртке, с длинными сальными волосами и неприятным пушком над верхней губой. Чистый образец кретина, которому сам бог велел зарядить в челюсть с правой. Но я терпеливо жду, когда он закончит скупать сладости, и думаю о том, что правильно инструктор говорил, что профессионализм любого человека лучше всего определяет терпение.

– А у вас есть йогурты? Вишневый или клубничный? Можно их посмотреть?

На прилавке два кулька. В них пирожные, печенье, напитки. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять – банда наркоманов на автомате заслала гонца купить чего-нибудь пожрать.

– Можно еще вон ту баночку? Это что, рахат-лукум?

А этого гонца еще прет – он тупит, выбирая еду, по глазам видно, что он готов сожрать полприлавка прямо здесь, не отходя от кассы. И продавщица это понимает, но раздражение свое показывать боится, потому что, скорее всего, гонец – местный, и, если что не так, она может вместо чаевых заиметь крупные неприятности.

– Сколько я должен? – наконец звучит долгожданная фраза, и продавщица бросает взгляд на калькулятор.

– Четыреста сорок три рубля.

Гонец задумывается. Продавщица водит пальцем по мониторчику калькулятора, я подавляю в себе желание поторопить их.

– Мне еще что-нибудь тогда на пятьдесят семь рублей дайте… у вас есть чипсы с зеленью?

Моя правая рука в кармане плаща. Ладонь удобно обхватила рукоятку «спайдера», и я, на мгновение зажмуриваясь, представляю себе…

Вытаскиваю пистолет, приставляю его к затылку этого тормоза и нажимаю на спусковой крючок. Все, больше ничего не надо будет делать. И пачку сигарет, из-за которой я стою здесь черт знает сколько, продавщица отдаст мне просто так, не прося взамен ничего…

– Че?

Он повернулся и смотрит на меня. На лице у него борзость, слишком наигранная для того, чтобы испугать кого-то. Страха в глазах пока не видно, но опаска присутствует.

– Че смотришь?

Он недовольно дергает подбородком, что делает его похожим на индюка. На грязного тупого индюка, решившего, что в своем районе ему нечего опасаться.

Так просто – вытащить пистолет, выстрелить, взять сигареты и уйти. И забыть уже через полчаса обо всем, что здесь произошло. Сколько было похожих случаев… Давно было.

– Ты че, немой? Я те говорю, че вылупился, а?

Тупое чекающее животное. Встретились бы мы с ним несколькими годами раньше, и его «че» вернулось бы обратно к нему в глотку вместе с пулей тридцать восьмого калибра.

Но сейчас все по-другому.

Я уже другой.

– Чипсы, – говорю и глазами показываю на прилавок, где рядом с пакетами уже лежит большая пачка картофельных обрезков. – Тебе чипсы принесли.

Он напряженно поворачивается, берет чипсы и сует в пакет. Рассчитывается с продавщицей, берет пакеты, но уходить не спешит, задерживая свой взгляд на мне.

– Поаккуратней веди себя, – не скрывая презрения, советует он мне, и я сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться.

Мне действительно смешно. Он выходит из магазина, я смотрю ему вслед, потом говорю продавщице:

– Пачку «Мальборо», красного.

Я не убил его, хотя мог.

Точнее, я смог не убить его.

Я стал добрым. Для всех, кроме одного человека. Кроме корейца-альбиноса по имени Ти-Бон.

…Я несся вперед, утопив педаль газа, оставляя где-то позади и машину объекта, и автобус с детьми… Оставляя полностью проваленное задание. К черту. Не могу рисковать жизнями детей.

«Решил, что герой не стал выполнять задание?»

Пальцы прекратили стучать. Откинувшись на спинку кресла, Стас спросил: