¹ Анатомика I

Разумеется, для того чтобы поближе подойти к любому человеку, требуется преодолеть фортификации, каналы, тропы, подъемные и обычные мосты, скрытые проходы, парки, широкие дороги, сады… Много выводов можно сделать о человеке на основании того, чем он себя окружает. Некоторые люди большое внимание обращают на оборону – такие даже знакомого не подпустят к воротам. Другие же, наоборот, не думая о возможной опасности, живут «на ветру» – без прикрытия, без заслона, не скрывая даже от случайных прохожих самых потаенных уголков своей личности.

В соответствии с тем, что изложено выше, развивается и многовековая дискуссия между сторонниками закрытых и открытых подходов. Первые предостерегают, напоминая рассказ об одном властелине города Хайдельберга. Этот наивный вошел в историю благодаря тому, что приказал разрушить все укрепления вокруг своего замка для того, чтобы расширить парк. За свою храбрость он заплатил смертью в плену у соседа-феодала, который коварно напал на него, воспользовавшись таким необдуманным шагом. Другие тоже ссылаются на эту историю, однако говорят о хайдельбергском властелине как о человеке с открытым сердцем, любителе природы и свободной жизни без ограничений.

Наряду с этим и в интересах истины, требующей стремиться к как можно более полной картине, следует упомянуть и совсем не малочисленную группу тех, кто окружает себя закамуфлированными подходами. Так, нередко бывает, что за посеревшими и обросшими терновником стенами толщиной в несколько метров стоит роскошный дворец в стиле барокко, богатый кружевными украшениями и раскрытыми окнами. Разумеется, многие знают, что нередко и после двухкилометровой прогулки через безукоризненно ухоженный парк, со множеством фонтанов и позолоченных статуй, можно встретить развалины, по виду которых почти невозможно представить себе, как выглядело когда-то то, чем они были.

Что же скрывается в шкатулке Драгора? Должно быть, там находится что-то особенно ценное, раз даже с расстояния в три взгляда видно, что и она сама выглядит как драгоценность.

Действительно, такую вещь сейчас встретить трудно, даже в антикварных магазинах, специализирующихся на восточных вещах ручной работы. Золотая проволока и мелкие камешки коричневого, красного, желтого и оливкового цвета, инкрустированные в розовое дерево, создают на ее поверхности сложный растительный узор. Орнаментика, переплетения, сплетения и вплетения стилизованных веточек и листочков ясно говорят, что перед нами произведение искуснейшего мастера. Что же может находиться внутри такого шедевра?

Драгор, разумеется, заметил огромные размеры нашего нетерпения познакомиться с содержимым шкатулки. Он даже развлекается, подогревая наше любопытство, – рассказывает о трудностях ее изготовления, о предположении, что сделана она в одной известной багдадской мастерской, прославившейся этим ремеслом во времена правления династии Аббасидов. Камни в обмен на жемчуг получали с Балкан (только эти камни не выцветали на солнце), а розовое дерево выращивалось во дворах гаремов халифа (его поливали взглядами самые страстные из жен).

Мы стараемся внимательно слушать Драгора, но с каждой минутой это становится все труднее и труднее – от любопытства закладывает уши: что же содержит арабская шкатулка? Подковник нервно постукивает пальцами, женщины просто пожирают взглядами предмет своих мук, даже Андрей, вопреки обыкновению, выглядывает из-за дивана. Что же скрывает проклятая шкатулка?

А затем на нижнем краю второй половины дня, там, где солнечные часы уже начинают останавливаться, Богомил не выдержал. Проходя мимо стола и стараясь держаться совершенно равнодушно, он вдруг шагнул к нему, такой бледный от волнения, будто ему предстояло лицом к лицу встретиться с циклопом, и дрожащей рукой поднял крышку. В тот же миг, пренебрегая возможной опасностью, к столу подскочили и мы…

Ох! Ох! Какое разочарование! В шкатулке ничего нет! Правда, внутри она обита пурпурным шелком, но в ней лежит самое обыкновенное ничего!

Пока мы негодуем, Драгор улыбается:

– О!

– Ах так!

– Боже мой!

– Обман, вот что в этой шкатулке!

Продолжая улыбаться, Драгор объясняет: шкатулка не была пустой, в ней находилась Тайна, вот, смотрите, шелк немного примят, он даже еще теплый, но после того как мы ее открыли… Однако, в силу обстоятельств, у него есть еще одна шкатулка.

При последних словах все мы, стоявшие повесив нос, несколько приободряемся. Драгор убирает арабскую и из обычного морского сундука достает другую шкатулку. На ней изображены какие-то неизвестные нам письмена. Мы обмениваемся многозначительными взглядами.

Что же скрывается в новой шкатулке?¹