Как у всякого уважающего себя москвича, у тестя имелась дача. Несколько раз я предлагал Вере купить свою, но она отказывалась, да еще жаловалось на меня отцу, который каждый раз уверял туповатого зятя, что это не его, а «наша» дача, что она достанется нам с Верой в наследство, поэтому нечего «распылять ресурсы» и давай-ка лучше доведем её вместе до ума. Вот и в тот раз тесть попросил заехать на дачу, помочь ему в перестройке нашего знаменитого долгостроя. Как всё, что имеет отношение к технике, коттедж Алексей Иванович пытался построить сам по своим чертежам и не абы как, а в превосходной степени. Чтобы просто купить готовый дом и смонтировать, или купить типовой проект и построить, как все, такой мысли у тестя даже не возникло – только сам, только самое лучшее и удобное, вот поэтому все у нас шло наперекосяк. Слава Богу, на даче имелись два вагончика, в которых мы собственно и жили, потому как основной дом с момента закладки и по сей день строился и переиначивался непрестанно. Конечно, идея была весьма неплоха: каждому по комнате, плюс две гостевые, плюс гостиная, столовая, кухня, ванные комнаты при каждой спальне и сверху смотровая площадка с солярием и телескопом. В проекте всё было очень красиво и научно обоснованно, только живая практика чуть не каждый рабочий день приносила такие реальные кренделя, что нам оставалось только диву даваться.

Да нет, мне-то работа на чистом воздухе приносила только удовольствие, пилить-строгать, кирпичи класть или там трубы прокладывать – для меня дело приятное. Тесть в такие рабочие часы был очень внимательным, деловым, он даже позволял пользоваться своими чудо-инструментами; теща хоть и слегка ворчала, но неубедительно и больше для поддержания нашего тонуса, но и она старалась угодить едой, напитками и даже вдохновляющей музыкой. Нет, мы не перетруждались, часто перекусывали, бегали на речку, в лес по грибы-ягоды, во время дождя забирались в вагончики и там читали, смотрели телевизор, слушали радио. Так что мы отдыхали, мучился один только тесть, потому что чувствовал свою вину в проектных недочетах, но тут я успокаивал его как мог.

В тот день мы должны были передвинуть перегородки в трех комнатах – теща прикинула и выяснилось, что в комнаты не поместится мебель, да и вход в ванные комнаты поэтому нужно сместить, это была на моей памяти то ли третья то ли четвертая переделка, но я подозревал, что вслед за этим придется перекладывать канализацию и подводку воды – такое тут случалось сплошь и рядом. Я переоделся и сразу включился в работу. Нам в этот раз помогал ученик тестя Роман, который считался классным плотником. Мы довольно быстро разобрали перегородки и стали их собирать на новом месте. Работа ладилась, наша бригада уже давно сработалась, поэтому понимали друг друга с полуслова. Но тут внезапно пошел ливень, и мы вынуждены были спрятаться в вагончике. Там Роман устроился в своем уголке с тэном, извлек спиртное и стал нас с тестем соблазнять, но я отказался сразу, а тесть лишь рюмку пригубил, чтобы его не обидеть, остальное же досталось Роме. Когда дождь прекратился и мы вернулись на рабочее место, оказалось, что он уже мало на что способен, и тесть уложил его на верхнем этаже, мы же продолжили работу.

Приехала Вера и сменила мать на кухне. Зинаида Львовна с подругой ушли в лес по грибы. Мы с тестем работали на высоте, и все передвижения по участку мне были хорошо видны: вот Вера перебирает овощи, вот выполз из своей берлоги Роман, потянулся, оглянулся, вот он подошел к Вере и заговорил, они смеялись. Бросив в нашу сторону беглый взгляд, Вера согласно кивнула, взяла пляжную сумку с подстилкой, полотенцем и бутылкой газировки – и они с Романом ушли в сторону речки. Мой трудовой энтузиазм сразу иссяк. Коварное воображения стало рисовать в моем воспаленном ревностью мозгу картины одна другой страшнее. Когда я отложил ножовку и собрался уже идти по следу сбежавшей супруги, готовый устроить скандал одной и мордобой другому – на моё плечо легла тяжелая рука Алексея Ивановича.

– Не волнуйся, Миша, искупаются и вернутся. Там всюду люди, чуть что сразу по всему свету разнесут. У нас тут не забалуешь. Может, по рюмочке?

Они вернулись разом: Вера, Роман – оба с мокрыми волосами и теща с подругой. Разумеется, Зинаида Львовна с Фаиной Михайловной сразу «раскусили ситуацию» и за чаем на веранде пустились в многословные рассуждения о том, насколько нынешний мужик пошел мелкий и глупый, что у него бабу увести из-под носу ничего не стоит, а вот в наше время, мужья-то за женами так смотрели, что и минуты не оставляли без глазу, а все потому что любовь была, настоящая, верная. Алексей Иванович отвел дочь в вагончик и, видимо, устроил ей профилактическую беседу, потому что вышла она оттуда сама не своя и поглядывала на меня стыдливо. Потом тесть повторил экзекуцию с Романом, после чего тот ушел с вещами и больше на великой стройке не появлялся. Вера с неделю ходила тихой, была услужливой и подавленной. Наконец, ночью разбудила меня и, размазывая слезы по лицу запричитала:

– Мишенька, неужели ты думаешь, что я могу тебе изменить? Да еще с кем? С этим алкашом Ромкой? Миша, ну прости, я не подумала, ты работал, а мне было жарко, одиноко, а он предложил искупаться, а я, дурочка, согласилась. Но мы только искупались и сразу вернулись. Ничего не было! Ты мне веришь? Ну, прости меня, прости, пожалуйста, Мишенька. Обещаю, это больше не повторится.

Она соскочила с кровати, зажгла настольную лампу и достала из своей прикроватной тумбочки ежедневник в кожаной обложке и золотым замочком, подарок тестя на день рождения. Она отстегнула ключик от браслета на руке, открыла замок и раскрыла свой дневник.

– Видишь, это я писала, когда в первый раз увидела тебя. Слушай: «Он еще не закончил первой фразы, а я уже поняла, что влюбилась в этого чудо-богатыря. Я смотрела на его широкие плечи, мощную шею, слушала глубокий, по-настоящему мужской голос и чувствовала, как у меня вспотели подмышки, и страшно волновалась, чтобы не сказать чего-нибудь лишнего, или сделать что-то не так. Но потом заиграла музыка – это был вальс из фильма «Мой ласковый и нежный зверь», только в современной обработке, конечно, – и мы закружились. Он очень хорошо танцевал, так по-мужски властно и бережно вёл меня в танце, а я чувствовала, как сильно бьётся от счастья сердце и боялась сделать что-то не так или нечаянно расплакаться у всех на глазах».

– Вера, может, не надо читать? Все же это твои личные