кривоногий, зато с двумя огромными ятаганами, которые в его руках, казалось, жили своей собственной жизнью. Но я еще помнил, как в свое время Яул на равных противостоял великану-Беару, у которых мече было целых шесть, по числу рук, и по сравнению с который уже Гоб казался мальчиком для битья. Оставалось надеяться только на чудо и на то, что мой приятель что-нибудь придумает, по ходу помогая ему из своих скромных сил. Хоть магические доспехи и не были моим коньком, хоть немного задачу Гобу я мог облегчить.

Увы, чуда не произошло. Яул не спешил разделаться с моим приятелем, наслаждаясь его беспомощностью - удары ятаганов гоблина, как о каменную стену, разбивались о защиту маленького воина, который, казалось, даже не смотрел на своего противника. При этом сам нападать он даже не думал, а просто планомерно, шаг за шагом, шел вперед, вынуждая Гоба отступать. Только тут до меня дошло, что он задумал - Яул каким-то образом знал о пропасти, и собирался отправить Гоба в преисподнюю. Полетать.

Я крикнул своему приятелю, чтоб он был осторожнее, что за ним пропасть - но это уже ничего не могло изменить. Гоб и сам уже, наверно, догадался, что к чему, но у него просто не было другого выхода, кроме как шаг за шагом отходить, пока он, наконец, не оступился и не полетел вниз. Яул повернулся ко мне.

Весь бой мятежного магистра с гоблином занял несколько секунд. И сколько я не тужился сообразить хоть какой-нибудь путь к спасению, ничего не придумалось. Единственное, что пришло в голову - попробовать еще хоть немного задержать Яула разговорами. Другого оружия против коротышки я не знал.

- Как ты попал сюда, Яул? - спросил я, отступая от надвигающегося врага. - В эти подземелья путь знает только магистр Багряной стражи Храма, а ты им никогда не был!

- Я попал так же, как и ты, предатель, совершив ритуал! Только я не выспрашивал его обманом, рассказывая сказки о новых временах и новых хранителях секретов!

- А откуда ты знаешь, о чем я говорил? - спросил я. - А, я понял - значит, тебе он ничего так и не сказал, просто по своей привычке подслушал, о чем говорят другие, да, Яул? - так как ответа не последовало, то я продолжил. - Так это получается, что даже мне, как ты говоришь, 'предателю', Беар доверяет больше, чем тебе? Да, Яул? Выходит, тебе не доверяет вообще никто, даже твои соратники? Кто же из нас после этого предатель, Яул? Или это ты поднял то восстание, во время которого я едва успел вырваться из города? Ты хотел добраться до ключа первым, а мы, выходит, помешали твоим планам? Молчишь, Яул? Тебе нечего сказать? Тебе нечем доказать свою правоту?

- Мне не нужно доказывать свою правоту, - наконец ответил Яул, хоть и чувствовалось, что я его своими обвинениями несколько вывел из себя - видать, действительно, такие или похожие планы у него были.

- Ты ведь не с 'предателями' пришел сюда сражаться, Яул, - продолжал я, - а уничтожать свидетелей, которые могли рассказать о тебе то, что ты предпочитаешь скрывать. Или ты думаешь, что правда и дальше будет скрыта? На что ты надеешься, Яул, на свой сладкий голос? Надеешься, что и дальше своими словами сможешь скрывать правду? Я ведь давно тебя раскусил, Яул - ты предал 'учение', ты же хотел лишь власти, власти любой ценой, и это ты предал всех - меня, Беара, тех, кто верил и шел за нами. Да, Яул?

- Ты ничего не добьешься своими пустыми словами, - ответил бывший магистр, - потому что сейчас ты умрешь, и вся твоя магия не сможет тебя спасти!

Яул не выдержал - я таки вывел его из себя - и бросился в мою сторону. Остановить я его не мог, и все, на что меня хватило - вызвать ураганный ветер, который не давал ему до меня добраться. Однако каким бы маленьким, легким Яул не казался, даже ураган не смог его остановить, и очень скоро он таки добрался до меня. Только шляпу с пером потерял, открыв страшную правду - мятежный магистр был абсолютно лыс, да еще и вся голова была в каких-то коричневых пятнах. Сам не знаю, почему в такой момент я думал не о том, что сейчас умру, а о чужой лысине. Наверно, потому что я никогда не воспринимал свою смерть всерьез. Я не верил, что могу умереть так же, как умирают люди вокруг, даже когда над споткнувшимся и упавшим мною нависла озлобленная фигура коротышки, готового проткнуть меня мечем. Только глаза от страха закрыл, в детской надежде, что если я беду не вижу, то и она меня тоже.

Впрочем, смерть все не шла и не шла, а вместо острой боли в груди я почувствовал, что на меня упало что-то мягкое. А когда открыл глаза, то оказалось, что это тело Яула, голова которого была разбита и кровоточила. Но мятежный магистр оставался жив, просто лежал без сознания - такая мелочь, как удар чем-то острым по голове, не могла убить такого воина.

- Спасибо, Гоб, - поблагодарил я своего спасителя, и только тут заметил, что это не Гоб.

Я ведь, когда тянул время, на то и надеялся, что мой приятель не свалился в пропасть. Зная его ловкость, он наверняка как-то или за край ухватился, или еще что-то придумал. И, стоит мне отвлечь Яула, как Гоб покажет себя во всей красе. Так я думал. Но оказалось, что спас меня не он, и это был даже не человек, а враг. Тот самый серый, с которыми я вдоволь в свое время навоевался в Пограничье, и которые теперь превратили треть Латакии в поле боя. Враг, непонятно как попавший в подземелье, стоял с острым заступом в руке, и в его глазах читался мой приговор - Яул просто попался ему под руку первым.

Я не испугался. Если шираи имунны к магии, то у серых такого врожденного или приобретенного иммунитета нет. Я убеждался в этом сам и не раз, уничтожая их всеми доступными мне магическими способами. Потому, углядев, что серый собирается меня добивать, я метнул в него самое простое, что вспомнилось - огненный шар. Но, к моему удивлению, враг не сгорел в адском пламени, а спокойно отбил своим орудием мой огонь в сторону, как отгоняют назойливую муху. Только тут я сообразил, что это не просто заступ - таким затылок ширая не пробьешь - а магический жезл, а передо мной не простой серый, а маг серых, хоть про таких я никогда не слышал.

Ну конечно! Кто же еще, кроме мага, может подобраться в шираю незаметно? Хоть против Яула магия прямо не действовала, но уж чужие шаги он бы наверняка услышал, и приглушить их можно было все той же магией.

Возникло чувство дежавю. Такое уже было - я лежу в углу коридора на полу, ничего не могу поделать, а надо мной нависает враг, мечтающий меня убить. Пусть он не ширай, а серый, пусть в руках не кинжал, а магический посох - мне-то от этого не легче. И опять магия моя ничего не дает, в таких случаях я всегда начинал сомневаться, а тем ли я занимался все последнее время, если вся моя грандиозная сила, накопленная с огромным трудом, раз за разом оказывалась абсолютно бесполезной. Кроме случая с ледяной лодкой, она мне никак не помогла, да и там, наверняка, можно было придумать какой-нибудь другой выход, обойтись без магии.

Вот такие вот странные мысли вертелись у меня в голове, пока я ожидал неизбежной смерти, но и в этот раз она не спешила наступать. На этот раз раздался весьма характерный звон, треск, и на меня повалилось уже второе подряд тело.

- Спасибо, Гоб, - поблагодарил я.

- Да не за что, - горько вздохнул гоблин, разглядывая то, что осталось от его любимой гитары после столкновения с головой серого.

- У тебя еще флейта осталась, - поспешил успокоить приятеля я, потому что мне показалось, что он вот-вот заплачет.

- Не осталось, - еще более трагично вздохнул он, - она вместе с ятаганами улетела в пропасть. Я, когда падал, не успел их в ножны спрятать, пришлось выпустить их рук… Иначе бы ухватится не успел.

- Жалко, - огорченно согласился я, - но ты ведь сможешь еще раз такие же сделать?

- Такие же не смогу, - ответил он, - а вот лучшие, пожалуй, сделаю! Мне они уже давно надоели, да и дерево гитары уже старым стало, слишком глухим, и флейта фальшивила…

- Ну вот видишь, все, что не делается, делается к лучшему! Ладно, пошли отсюда.

- А с этими что делать будем? - спросил Гоб.

- С этими?

Я задумался. С одной стороны, бросать их тут было нехорошо - все же враги, да еще и смертные, враги такой милости не прощают. Будут мстить. С другой стороны, я как-то не привык добивать врагов, даже раненных и без сознания, хоть не сомневался, что Гоб с удовольствием это сделает. А вот Яул плененный нам бы пригодился, его всегда можно использовать как дополнительный козырь в переговорах с мятежниками, особенно если показать им, что он сам предатель, и все 'учение' было придумано только для захвата им власти. Только вот как такого, как Яул, в плену держать?