могло выть. Потому что больше никого в обозримых окрестностях не было.

Мы даже не подумали, что это может быть ловушка, потому что ни один всесильный безумец не создаст такое лишь в качестве отвлекающего маневра. Как-то было самоочевидно, что замок и есть наша цель, а Зверь у ворот - последнее, шестое испытание. Да и это было логично. В этом мире вообще все были помешаны на цифрах два и три, а также на всех их производных. Дважды три - шесть телег в местных караванах, дважды шесть - двенадцать дней в местной 'неделе', двенадцать 'недель' в местном 'году', трижды двенадцать - тридцать шесть богов. Потому логично было предположить, что и в данном случае справимся со Зверем, и на этом приключения закончились.

Чем ближе мы подходили к Замку, тем более внушительным он становился. До какой-то поры. Так всегда бывает, любые небоскребы с определенного расстояния кажутся наиболее внушительными, потому что когда подходишь ближе - не можешь оценить их высоту. Так и тут, стены Замка поднимались куда-то в небеса, что только задрав голову и можно было разглядеть, где там они заканчиваются.

Но нам было не до стен, перебраться через них даже Гоб бы не рискнул. Все наше внимание занимал Зверь, который тоже заметил наше появление, и наблюдал, как мы приближаемся к охраняемым им воротам. Не проявляя до поры, до времени враждебности.

- Гоб, - спросил я, - ты в каких-нибудь легендах слышал про подобные существа? Или, может, в сказках, балладах.

- Да что-то не припомню, - огорчил меня приятель, - если бы слышал, вряд ли бы забыл.

Действительно, забыть Зверя невозможно. Он у меня и сейчас перед глазами как живой стоит. Сидит. Лежит. Не пойми что делает. Все эти слова просто бессмысленно относительно Зверя, потому что сидеть, стоять или лежать надо на чем-то, а я так и не понял, где у него что. Огромный, размером со среднего динозавра, Зверь не имел рук или ног, а представлял собой огромное сферическое туловище, оно же голова, из которого во все стороны торчали отростки, похожие то ли на клешни, то ли на щупальца. С их помощью Зверь и перемещался с места на место, и хватал предметы, и обмахивался, как хвостом. Сам же центральный сегмент, туловище, представлял переплетение многочисленных глаз на тонких стебельках и клыкастых пастей. При этом всем у Зверя не было ни низа, ни верха - только за время нашего ожидания он совершил несколько переворотов вокруг оси, и то, что сначала было низом, стало правым боком. Оригинально была к Зверю прикреплена цепь - так как у него не было никакой шеи, то огромные железные звенья были намертво сращены с плотью Зверя сразу в четырех местах, видать, для надежности. Как при этом Зверь умудрялся не запутаться в цепях при своих постоянных поворотах, диву даюсь.

Пока мы были далеко, он лишь наблюдал за нами, направив все свои глаза-отростки в нашу сторону. Но стоило переступить незримую границу, как Зверь тут же сдвинулся с места. Перевалившись, что его верх стал животом, он устроился как раз между нами и воротами замка, щелчком клешней продемонстрировав, что особо теплых чувств к нам не испытывает.

- Есть какие-то идеи, что делать? - спросил я у Гоба, и добавил. - На мою магию рассчитывать не стоит, я уже попробовал - Зверь имеет к любой магии иммунитет.

- Мои сабли тут тоже не очень помогут, - обрадовал меня Гоб.

- Может, поищем другой вход? - вслух подумал я, и сам же себе ответил. - Хотя вряд ли он есть, кто бы этот Замок ни построил, они наверняка позаботились, чтоб всякие незваные гости внутрь не пробрались. Может, ты попробуешь музыкой его отвлечь? А я пока попробую пробраться…

- Если тебе твоя жизнь надоела, то можно попробовать, - согласился Гоб, - если еще хочешь пожить, то я бы не советовал. Хотя право твое, ты тут главный.

- Хорошо, тогда что же нам делать?

- Может, попросишь нас пропустить? - на полном серьезе посоветовал мой приятель, он вообще умеет разные глупости серьезно говорить, никогда не поймешь, шутит он, или издевается.

- Хорошо, - шутки ради согласился я, и, повернувшись к Зверю, сказал. - Многоуважаемый страж, нам очень надо пройти в этот Замок, не могли бы вы нас пропустить? Мы бы были вам весьма благодарны.

- Я бы с радостью, но не положено, - ответил Зверь всеми своими пастями одновременно, отчего звук получился какой-то объемный - как будто много человек сразу говорило.

Конечно, я удивился. Это мягко сказано, я даже подумать не мог, что Зверь говорит, и беседовать с ним шутки ради начал. Но отступать было поздно. Так что я постарался запрятать подальше свое удивление, и продолжать беседу так, как будто я сразу понял, что перед нами не неразумный хищник, а вполне разумное существо.

- Почему же так, многоуважаемый страж?

- Сожалею, - ответил Зверь, - но меня создали как раз для того, чтоб я никого не пропускал. Те, кто меня создал, очень не хотели, чтоб всякие разные беспокоили их покой.

Я посмотрел на Гоба, но он из беседы самоустранился. Как всегда. Мечем помахать, или веслами, или через пропасть сигануть, или через коридор с ловушками перебраться - это он завсегда. А как только с кем-то поговорить надо, сразу же затихает, делает вид, что его вообще тут нет. Вычесывает когтями вшей из шевелюры, насвистывая мелодичный мотивчик. Мол, я тут ни при чем, разбирайся как-нибудь сам. Так что пришлось мне самому продолжать со Зверем переговоры.

- Быть может, существует все же какой-то способ попасть внутрь? Мы пройдем очень тихо, только туда, и сразу назад - ничей покой не будем беспокоить.

- Да уж, не будете, - иронически заметил Зверь, и половина его пастей улыбнулись. Вторая половина угрожающе нахмурилась, я не сразу догадался, что это те же самые улыбки, только на сто восемьдесят градусов перевернутые. - Знаю я вас, начнете свои концерты устраивать - спасибо, наслушался уже.

На Гоба даже смотреть укоризненно смысла не имела, эта 'сама невинность' уж точно никакой вины за собой не чувствовал. Что поделаешь, натура у него такая, творческая, не может без музыки прожить.

- Многоуважаемый страж, но нам действительно очень надо попасть в Замок. Там лежит одна вещь, которую наши давние предки тут запрятали, а теперь настало время ее забрать. Мы ничей покой не хотим тревожить…

- Так вы за ключом! От Башни Драконьей Кости! Так бы сразу и сказали! - обрадовался Зверь.

- Так что, если так, мы можем пройти? - с надеждой в голосе спросил я.

- Конечно нет, - ответил Зверь, - я здесь сижу для того, чтоб никто и никогда не мог пройти в Замок.

- А как же ключ?

- Увы, ничем не могу помочь. Меня сотворили для того, чтоб я не позволял никому побеспокоить моих создателей, и внутрь я вас не пущу.

- Но ключ хоть внутри? - спросил я. - Мы ведь пришли туда, куда надо?

- Конечно, внутри, - подтвердил Зверь, - но вас я все равно не пущу. Вы, я вижу, люди умные, о том, что магия против меня не работает, уже догадались. Что ваши железки против меня бесполезны, тоже. Я никогда не сплю, меня невозможно обмануть, я неподкупен, меня невозможно убить, а потому лучше всего возвращайтесь. В Замок вам нельзя.

- Но как же ключ попал в Замок, если никому нельзя в него пройти?

- Нельзя без разрешения, - уточнил Зверь, - а за них попросили те, кто меня создал. Я их пропустил, они оставили ключ и ушли. А за вас никто не просил, так что извините - ничем не могу помочь. Сожалею, - искренне посочувствовал мне Зверь.

- Но может можно как-то поговорить с теми, кто вас создал, многоуважаемый страж? Они объяснят, что это ошибка, что я должен был попасть внутрь, просто произошло какое-то недоразумение, и обо мне не успели сообщить?

- Увы, - горько ответил Зверь, - те, кто меня создали, сейчас почивают, и я не имею права их беспокоить. Сожалею, но ничем не могу тут помочь.

- Страж, скажите, я вообще не утомляю вас своими расспросами? - на всякий случай уточнил я, приготовившись в долгой беседе.

- Ой, нисколько, нисколько! У меня уже давно не было столь приятных и вежливых собеседников, и поговорить с вами - сущее удовольствие. Но, сожалею, я должен вас сразу разочаровать - на меня не действуют никакие аргументы, и что бы вы не говорили, как бы вы не доказывали, что Латакия в беде и только ключ от Башни Драконьей Кости способен ее спасти, внутрь я вас не пущу. Сожалею. Мне самому горько, что Латакия умирает, но долг есть долг. Меня создали, чтоб я никого в Замок не пускал, и я никого