что доверять старой карте опасно, а езда по заводской территории на роскошной машине спугнет Тополя.
— Николай, сходите к Раунбаху и укажите ему направление. Потом сюда, к нам, — приказал Щульц, не оборачиваясь.
— Йоханссен, что Вы дергаетесь? Еще ничего не началось.
Щульц не сразу понял поведение чтеца мыслей, но, увидав, что Николай вслед за Мирчей, руководителем группы и гипнотизером нырнул в дверь цеха, буквально зарычал:
— Опять! Если эта русская свинья напьется на задании, прикажу расстрелять его прямо у обочины.
Доктору Щульцу только и оставалось, что бессильно ругаться. Найти четверых, отправившихся искать Тополя, на заводской территории было совершенно невозможно. Оставалось сидеть и ждать, что доктор Шульц и проделывал с терпением отличного службиста.
— Герр Щульц, — подал голос Кондрахин, — Фриц Раунбах приказывает Елене и Христо войти на маслокрасочный склад, а остальной группе держаться за углом рядом, вне видимости.
Он зашуршал картой, пытаясь разобраться, как ехать, но Шульц отобрал ее и принялся отдавать четкие команды водителю. Машины, сделав несколько маневров, в конце концов достигли нужного места.
— Йоханссен, проводите госпожу Кочутис и капитана Набиева на склад. Увидите там Николая Павловича, тащите его сюда силой.
Кивнув, Кондрахин вылез из машины, открыл дверцу перед болгарином. Вдвоем они подошли к другой машине, откуда поспешно выбралась Елена. Через минуту Кондрахин вернулся.
— Господин Раунбах приказал всей группе быть в готовности за углом цеха. Если начнется шум, всем бежать к складу. Николая Павловича я не нашел. Прикажете продолжить поиски? Он отстал от них еще в цеху.
— Отставить поиски, не время.
Шульц замолчал, услышав свистящий звук. Он выглянул из-за угла, и в этот момент там рвануло по настоящему. С Шульца слетела шляпа, а весь двор наполнился пылью и едким дымом.
— Всем туда! — вскричал Кондрахин и рванулся за угол. С секундным опозданием Шульц повторил его команду, понимая, что произошло что-то непредвиденное, и надо не Тополя ловить, а спасать членов группы, если кого можно еще спасти. В полыхающем складе находились Елена, Христо, Мирча и сам Раунбах. Где-то на территории завода бродил Рейнгарт, да еще Йоханнсен побежал куда-то. То ли спасать, то ли ловить.
Не приученный к мгновенному принятию решений Шульц растерялся, и его растерянность дорого обошлась группе. Склад полыхал с одной стороны, там, где взрыв разрушил стену, и на землю лились потоки пылающей жидкости. Оставшаяся часть группы побежала к другой, целой стороне склада, где признаков огня еще не было. Туда только что проскочил Йоханссен, скрывшись за углом. Туда уже почти добрались гестаповцы с пистолетами в руках и прыткий Дылда Фриц, а остальные, включая самого Шульца, еще бежали вдоль стены цеха, когда на складе раздался второй взрыв.
Спасло Шульца отсутствие здоровья и начальственная неторопливость. Бежавших впереди окатило огненной волной из разлетевшегося склада, а до него огненный поток не долетел. Так, упало на штатский костюм с десяток горящих капель, прожгли в нем дыры, так ведь это мелочи. Оттуда, от склада, бежали люди, срывая с себя пылающую одежду, бежали те, кому повезло оказаться подальше от места взрыва. Те же, что были сбиты с ног взрывной волной, так и не поднялись.
Потушив свою одежду, доктор Шульц огляделся. Возле машин испуганно жались уцелевшие члены группы. Всего трое, и лишь один водитель. Разлившаяся на весь двор краска горела, вверх поднимался густой черный дым. Но даже сквозь него просвечивало яркое пламя пылающего склада с маслами. С завода спешно эвакуировали рабочих, и тут доктор Шульц, наконец, сообразил, в какую гнусную историю он вляпался.
Без документов, без приказа вышестоящего начальства группа, за которую он лично отвечал перед Мюллером, проникла на особо важный объект рейха. После чего на объекте произошел взрыв и пожар. Какие могут быть объяснения? Да и объяснений он давать не вправе — деятельность группы строго засекречена. А вот с него объяснения сейчас спросят, если он немедленно отсюда не уберется. И доктор Шульц принял решение:
— Всем сесть в машину.
Это уцелевшим членам группы, не обученным, не проверенным и, — не арийцам.
— Выехать с территории завода. Попробуют задержать — таранить ворота.
Это — водителю. Он не подведет, на него единственного можно полагаться. Водитель не подвел. Впрочем, ворота были открыты и их машина медленно, в толпе рабочих, проехала через них беспрепятственно.
Конечно, уже через день Шульц сумел прочитать отчет о происшествии. Горящая краска оставляла после себя липкую черную субстанцию, в которой попавшие в нее предметы почти невозможно было опознать. При пожаре пропало двое заводских рабочих — тех, что работали на складе. Погиб один охранник-немец, его полуобгорелый труп опознали сослуживцы по сапогам. Всех погибших из числа работавших на заводе опознали, и оказалось их четыре человека. А потом, на отдельном листе, шло описание тех, чьи трупы гестаповцам опознать не удалось.
С болью, но и с некоторым удовлетворением узнавал в описаниях Шульц Николая (труп совсем не обгорел, причина смерти — осколочное ранение головы), Дылду Фрица (сгорел заживо), гестаповцев (тоже сгорели), двоих водителей (скончались от ожогов в больнице). И еще одного (осколочные ранения, обгорание), чей труп, судя по месту обнаружения, мог принадлежать Йоханссену.
В общем, опознали, заводчане или Шульц, тех, кто принял смерть за пределами склада. Внутри же, где гремели взрывы (и что там могло взрываться, не краска же?), обнаружились лишь разрозненные обугленные кости. Предположительно, они принадлежали пятерым различным людям. Ковач, Кочутис, Раунбах, Набаев? Четверо. Пятый — Тополь? Или двое — пропавшие заводские рабочие?
Но тогда кто-то из группы мог уцелеть. Эта мысль сидела в мозгу Шульца, как заноза. Его приставили наблюдать за верностью членов группы делу национал-социализма, ему разрешили дополнить группу неарийцами, и если взрыв на складе был устроен для прикрытия побега кого-то из группы, то это означало, что его задание полностью провалено. Тем навязчивее были его сомнения, что он прочитал в отчете еще одну необъяснимую подробность: после пожара возле цеха осталась только одна машина. Вторую обнаружили в городе, а на третьей покинул завод сам Шульц с остатками группы.
Конечно, легко можно было предположить, что кто-то, покидая пожарище, воспользовался стоящей открытой машиной, а потом бросил ее. Но воображение Шульца рисовало более страшную картину. Кто-то из членов группы стакнулся с Тополем, тот заложил в складе мины, а потом оставалось лишь завлечь группу в склад и взорвать его. А предатель, вместе с Тополем, страшнейшим врагом рейха, спокойно дождался где-нибудь за углом эвакуации и покинул завод, воспользовавшись машиной.
Здесь мысли Шульца перешли в практическую плоскость. Машину из всех, пропавших в складе, водил только Раунбах. Он мог, конечно, все организовать, будучи руководителем группы. Но с какой стати ему вступать в сделку с Тополем? При его берлинских знакомых он мог легко покинуть страну и сам. Да и Тополь — представить, что он вступил в переговоры с Фрицем Раунбахом, командиром группы, давно нацеленной именно на него, Шульц не мог. Узнай Тополь о Раунбахе — убил бы, не размышляя. В последнем доктор Шульц совершенно не сомневался.
Ковач? Машину не водит, зато с Тополем легко мог договориться. У них общая вера, оба — не арийцы, оба обладают особыми способностями. Этому хитрому румыну Шульц совершенно не верил. Но что делать? Ковач распознавал проявления особых способностей, и без него группа обойтись не могла. Хитер румын, пронырлив, что и говорить. Образован, языки знает, в винах разбирается. С Раунбахом дружит. На последней мысли Шульц слегка остановился.
Он вспомнил, что Мирча дружил и с покойным Куртом Франком, у которого началось безумие и его пристрелили по приказу Раунбаха, дружил он и с пьяницей Николаем Павловичем, погибшем при взрыве. Очень подходящие друзья для пролазы-румына. Однако все они мертвы. Быть может, что-то пошло не так и
