Лицо Бэзила потемнело от гнева.

— Какая-то потаскушка нагуляла себе ребенка и обвинила мужа моей дочери в том, что он ее изнасиловал! И вы хотели бы, чтобы я и дальше терпел ее в своем доме? Или рекомендовал своим друзьям? — Он по-прежнему стоял у окна и смотрел на Монка. — У меня есть обязанности перед семьей и друзьями, и в первую очередь я отвечаю за счастье дочери. Дать рекомендацию женщине, обвинившей одного из своих хозяев в таком поступке, было бы весьма безответственно с моей стороны.

Монка так и подмывало спросить об ответственности за судьбу Марты Риветт, но он прекрасно понимал, что своим дерзким вопросом не добьется ничего, кроме неприятностей — вплоть до отстранения от дела, к великой радости Ранкорна.

— Так вы ей не поверили, сэр? — Вежливый тон давался ему с трудом. — Мистер Келлард отрицал всякую связь с девушкой?

— Нет, — резко сказал Бэзил. — Он утверждал, что она завлекла его сознательно — уже после того, как стало ясно насчет ребенка. Она защищала таким образом себя, надеясь, что семейство, испугавшись возможной огласки, позаботится о ней. Распущенная девчонка, которая искала выгоду везде, где только можно!

— А вы, стало быть, положили этому конец. Полагаю, вы полностью поверили мистеру Келларду?

Сэр Бэзил холодно взглянул на Монка.

— По правде говоря, нет. Я вполне допускаю, что он мог прибегнуть к насилию, хотя это, впрочем, сейчас уже не имеет значения. Природные инстинкты у мужчин весьма сильны. Думаю, она с ним кокетничала, а он ее неправильно понял. Вы считаете, что он мог поступить точно так же и с моей дочерью Октавией?

— Это кажется вполне вероятным.

Сэр Бэзил нахмурился.

— Тогда каким образом все это могло привести к убийству? Вы ведь к этому клоните, не так ли? Если бы она его ударила ножом, это я еще мог бы понять. Но зачем ему было убивать Октавию?

— Чтобы она его не выдала, — ответил Монк. — Изнасиловать служанку — это еще куда ни шло, но представьте себе, что речь идет об изнасиловании вашей дочери. И как бы повела себя миссис Келлард, узнай она об этом?

На морщинистом лице сэра Бэзила отразились отвращение и тревога.

— Она не знает, — медленно произнес он, глядя в глаза Монку. — Мне кажется, все довольно просто, инспектор. Она была бы потрясена, но что бы это изменило? Он ее муж и мужем останется. Я не знаю, как ведут себя женщины вашего круга, но наши женщины должны принимать все невзгоды терпеливо и с достоинством. Вы понимаете меня?

— Конечно, понимаю, — сухо ответил Монк. — Если она до сих пор ни о чем не знает, я ничего не скажу ей, пока в этом не возникнет настоятельной потребности. В свою очередь, я прошу вас, сэр, ничего не сообщать о моих открытиях мистеру Келларду. Вряд ли мне удастся вынудить его в чем-либо признаться, но по первой его реакции я уже смогу судить о многом.

— Вы полагаете, что я способен… — оскорбленно начал сэр Бэзил, но осекся.

— Да, полагаю. — Монк слегка скривил угол рта. — Мы с вами оба знаем, что убийца — один из обитателей вашего дома. Если вы будете защищать мистера Келларда и оберегать чувства миссис Келлард, это лишь затянет следствие, распалит взаимные подозрения и углубит отчаяние леди Мюидор… но все равно рано или поздно виновный будет арестован.

Взгляды их на миг встретились: оба смотрели друг на друга с полным пониманием и откровенной неприязнью.

— Если я сочту нужным сообщить миссис Келлард, я это сделаю, — сказал Бэзил.

— Как хотите, — согласился Монк. — Но на вашем месте я бы особенно долго не тянул. Если узнал я, то может узнать и она…

Сэр Бэзил подался вперед.

— Кто вам рассказал? Не сам же Майлз, черт возьми! Кто? Леди Мюидор?

— Нет, я еще ни разу не беседовал с леди Мюидор.

— Да перестаньте вы вилять! Кто это был?

— Я бы предпочел не сообщать, сэр.

— Мне наплевать на ваши предпочтения! Кто это был?

— Если вы так настаиваете, сэр, то я отказываюсь вам это сообщить.

— Вы… Вы…

Он попытался испепелить Монка взглядом, но тут же сообразил, что запутать инспектора вряд ли удастся. Сэр Бэзил явно не был готов к такому повороту беседы. Он опустил глаза. К поражениям он не привык и теперь просто не знал, что сказать.

— Продолжайте пока ваше следствие, но рано или поздно я и сам это выясню, обещаю вам.

Монк не стал упиваться своей маленькой победой; отношения с хозяином дома были и так весьма натянутыми.

— Да, сэр, вполне возможно. Но поскольку об этом деле, кроме вас, знает еще леди Мюидор, я бы хотел, с вашего позволения, побеседовать с ней тоже.

— Вряд ли она добавит что-нибудь существенное. С этой историей пришлось разбираться мне.

— Не сомневаюсь, сэр. Но она о ней знала и, может быть, подметила некоторые тонкости, которые от вас ускользнули. Когда речь заходит о житейских коллизиях, женщины, как правило, оказываются куда наблюдательнее мужчин.

Сэр Бэзил колебался.

Монк готовил дополнительные доводы: быстрое завершение следствия, необходимость отмщения за смерть Октавии… Хотя ведь все можно вывернуть наизнанку: Октавия — мертва, и ей уже ничем не поможешь, стало быть, в первую очередь следует позаботиться о репутации живых. Например, уберечь Араминту от потрясения и позора. В конце концов Монк так ничего и не сказал.

— Хорошо, — нехотя согласился сэр Бэзил. — Но при вашем разговоре будет присутствовать сиделка, и, как только ей покажется, что беседа может повредить здоровью леди Мюидор, она ее немедленно прервет. Вам это понятно?

— Да, сэр, — не раздумывая ответил Монк. Вести разговор в присутствии Эстер — удача, о которой он и мечтать не мог. — Благодарю вас.

Ему снова пришлось ждать, пока леди Мюидор переодевалась для беседы. Прошло около получаса, прежде чем появилась Эстер и пригласила Монка в гостиную.

— Закройте дверь, — приказал он, стоило ей переступить порог.

Эстер подчинилась и поглядела на Монка с удивлением.

— Вам удалось что-нибудь выяснить? — спросила она настороженно, будто заранее зная, что новость окажется малоприятной.

Он выждал, пока дверная щеколда станет на место, а Эстер подойдет поближе.

— Два года назад работавшая здесь горничная обвинила Майлза Келларда в том, что он изнасиловал ее. После чего девушку уволили без рекомендаций.

— О!.. — Эстер была поражена. Об этом при ней не говорили ни разу. Затем изумление сменилось гневом; щеки Эстер зарделись. — То есть просто вышвырнули на улицу! А что случилось с Майлзом?

— Ничего, — сухо ответил Монк. — А чего бы вы хотели?

Эстер посмотрела на него с вызовом — выпрямившись и вздернув подбородок. Впрочем, она тут же осознала, что Монк прав и что взывать к справедливости в таких случаях просто бесполезно.

— Кто еще об этом знает? — спросила она.

— Только сэр Бэзил и леди Мюидор, насколько мне известно, — ответил он. — Во всяком случае, сам сэр Бэзил в этом уверен.

— А откуда же вы тогда об этом узнали? Не от сэра же Бэзила!

Монк криво усмехнулся.

— От Персиваля, когда он почувствовал, что я до него вот-вот доберусь. Он явно не собирается покорно кануть во тьму, как это сделала бедняжка Марта Риветт. Если Персиваль пойдет на дно, то, будьте уверены, он постарается увлечь за собой как можно больше народу.