Вторым призом была нефть. В 1941 году Ближний Восток еще не приобрел того значения, которое ему предстоит сыграть в военных конфликтах второй половины XX столетия. Тем не менее в Ираке и в Иранском Абадане добывалось 11 миллионов тонн нефти ежегодно. Примерно столько же давали скважины Плоешти, но их продукцию Рейху приходилось до поры до времени делить с итальянцами. Великобритания пережила бы потерю иракской нефти, но экономическое положение Германии заметно улучшилось бы. Главное, возникала новая коммуникационная линия, позволяющая питать операции на Среднем Востоке, а при необходимости – в Индии или в Закавказье.

Наконец, укрепление позиций «Оси» в Леванте способствовало бы сохранению контроля правительства Виши над Сирией и Алжиром. Сами по себе проблемы маршала Петена вряд ли волновали руководство Рейха, но популярный генерал Де Голль, ставший лидером «Свободной Франции» и получивший прямую поддержку Великобритании «медленно и методично» брал под свою руку (то есть, вручал сэру Уинстону) французские заморские территории. Поскольку отношения Германии с правительством Виши складывались вполне благополучно, речь шла о том, кто будет контролировать французскую колониальную империю. Если добавить к вишистским владениям итальянские притязания, японские замыслы и протектораты Рейха, вырисовывается территория, сравнимая с Британской колониальной или Американской неоколониальной империей времен их расцвета. Это, конечно, не мировое господство, но значительный шаг в нему и почти несомненная победа в мировой войне (в которой, напомню, в конце 1940-го – начале 1941-го года не участвуют ни СССР, ни США). И ключевой позицией, захват которой гарантирует дельнейшие приобретения, оказывается Египет – Александрия и Суэц.

Для руководства ОКХ, приученного в послеверсальские годы считать деньги и дивизии, подобные размышления лежат за границами рационального мышления – в области фантазий, химер и эмоций. ОКВ и сам А. Гитлер смотрели на мир более широко. Но, может быть, именно поэтому они с большой настороженностью относились к африканской авантюре Б. Муссолини и были совершенно не готовы развертывать на Средиземноморском театре значительные германские силы.

В отличие от многих историков, упрекающих А. Гитлера за то, что тот «не понял значения Египта, как важнейшего звена Британской империи и „ключа“ и Ближнему и Среднему Востоку», фюрер Германской нации, несомненно, помнил о судьбе египетского похода Наполеона Бонапарта.

Египетская операция 1798–1799 годов не была спланирована Директорией. Это Наполеон готовил ее, кампания на Востоке была его любимым предприятием. Бурьенн передает слова Наполеона: «Европа – это кротовая нора! Здесь никогда не было таких великих владений и великих революций, как на Востоке, где живут 600 миллионов людей».

Наполеон образцово провел войну. Египет был завоеван, армия Бонапарта вторглась с Сирию и не смогла взять маленькой, но ключевой (оказывается, «ключей» может быть много!) крепости Сен-Жан д'Акр, которая непрерывно получала по морю подкрепления и военное снаряжение.

Сразу же оказалось, что положение победоносной армии трагично, и единственное, что оставалось Наполеону, – это бросить свои войска в Египте и, называя вещи своими именами, бежать во Францию, предоставив «честь» капитуляции Клеберу.

Египетский поход Бонапарта доказал, что завоевание Востока имеет своим непреложным условием завоевание безусловного господства на Средиземном море. Причем – с учетом длины коммуникационных линий это условие было необходимым, но не достаточным.

Следовало учесть и невысокую боеспособность итальянских войск. (До войны А. Гитлер мог питать иллюзии по поводу того, что фашистский режим изменил к лучшему характер итальянского солдата, но первые же столкновения итальянцев с французами поставили все на свои места.) Это означало, что положение в Восточной Африке далеко не прочно, вернее, оно прочно, пока этим вопросом всерьез не займутся англичане.

Кроме того, излишне активные действия немцев в Африке и на Ближнем Востоке могли привести в росту напряженности между союзниками по «Оси», а в начале 1941 года Италия еще рассматривалась А. Гитлером как существенная военная и политическая сила (заметим, что в 1914 году отказ Италии выполнить свои обязательства перед Тройственным Союзом стал одним из решающих факторов, обеспечивших конечную победу Антанты).

Постепенно, однако, становится ясно, что Италия не хочет или не может вести борьбу за Средиземное море и Северную Африку. После Таранто пришлось направить на Сицилию 10-й авиакорпус. После краха итальянского наступления в Греции ОКБ (на сей раз в тесном контакте с ОКХ) начинают разрабатывать операцию «Марита». 6 февраля 1941 года, когда армия Грациани окончательно потерпела поражение, а англичане захватили Бенгази, для действий в Северной Африке был выделен корпус в составе 5-й моторизованной и 15-й танковой дивизий. Правда, эти дивизии еще нужно было как-то перевести в Ливию.

Есть все основания считать, что командующим в Африку ОКХ послало «генерала, которого не жалко». В начале 1941 года Э. Роммель еще не был Роммелем, «лисом пустыни» и лучшим тактиком Второй мировой войны. Он храбро сражался во время Первой мировой войны, как и почти все офицеры Рейха. Во время Французской кампании Э.Роммель неплохо командовал 7-й танковой дивизией, обратил на себя внимание руководства и журналистов, но, конечно, его достижения были не столь впечатляющи, как у того же Э. Манштейна или Балька, не говоря уже об элите бронетанковых войск Великой Германии – Гудериане, Готе, фон Клейсте. Казалось бы, самостоятельное командование на отдельном – и очень важном – театре военных действий, на театре, предполагающем, к тому же, самое широкое применение подвижных соединений, следовало вручить кому-то из этих заслуженных генералов. Да и с маршалами и герцогами, традиционно командующими итальянскими войсками, заслуженным военачальникам, победителям Польши и Франции было бы гораздо легче общаться, нежели мало кому известному вчерашнему командиру дивизии.

Надо полагать, в начале февраля в ОКВ еще не был решен вопрос, будет ли вообще в Африку послано что-то, кроме никому не известного генерала, и нескольких символических батальонов (с обещанием когда- нибудь сделать из них дивизию или даже целый корпус).

Роммель вылетел в Триполи 12 февраля 1941 года. Через два дня немецкий транспорт доставил туда разведывательный батальон и противотанковый дивизион. Придав этим «силам» «танки», сделанные из автомобилей марки «Фольксваген» (которых в Африке было предостаточно), Роммель отправляет свой «корпус» на фронт, что сразу же останавливает наступление англичан. 11 марта, когда прибывает первое боеспособное подразделение – танковый полк 5-й моторизованной дивизии, командующий африканским корпусом решает перейти в общее наступление.

На его подготовку потребовалось время, но, как оказалось, задержка лишь увеличила шансы немцев на успех. Англичане пришли к выводу, что сражение закончено, вследствие чего командующему армией «Нил» О'Коннору предоставили отпуск. 7-ю бронетанковую дивизию, сыгравшую главную роль в завершившейся операции, отвели на отдых в Египет, ее место заняла 2-я бронетанковая, не имеющая боевого опыта.