Солнце уже не висело на остриях Трех Братьев, а скользнуло за их спины. В небе догорали последние минуты дня, и этот замирающий свет падал на отряд рыцарей, бешеным скоком несущихся прямо на них. Зрелище было из тех, что запоминаются на всю жизнь, какой бы длинной она потом ни оказалась. Всадники скакали плечом к плечу, в тесноте задевая друг друга доспехами, и яростный, возбуждающий жажду крови лязг железа разносился окрест. Они неслись молча, видимо чтя приказ, но тяжкий грохот железа выдавал их. Это продолжалось несколько секунд. Потом кто-то из них не выдержал, выхватил меч…

Ощущая себя частицей силы, которой должно подчиниться все, трудно соблюдать чужие приказы. Сила была выше их и сама устанавливала свои правила.

Сперва это был один голос, но через секунду уже весь ряд железных всадников исторгал из себя что- то звериное. Крик тоже был их оружием. Он летел впереди отряда, вселяя страх в каждого, кто мог считать себя их врагами.

Прищурившись, Мартин оглянулся на солнце. К несчастью, оно было на стороне нападавших. Оно давало возможность железным всадникам настичь их, но не оставляло времени, чтобы скрыться. Да и куда было прятаться? Враги были и спереди, и сзади.

— Что у вас в таких случаях делают? — спросил Мартин.

— Бегут, — ответил Хэст, загнавший страх под доспехи и став самим собой.

— Правильное решение, — согласился с ним Мартин.

Грохочущий железный вал придвигался все ближе и ближе. Он оглянулся на рощу. Позади них солдаты на поляне продолжали совершать свои странные эволюции. — Только вот беда — некуда нам бежать… На мгновение он задумался:

— А в плен у вас тут не берут? Для выкупа или еще как? Может, для опытов?

— Керрольды в плен не сдаются! — сказал тот как отрезал.

Мартин в задумчивости провел рукой по поясу. Престиж землянина требовал не менее лаконичного ответа.

— Шведы вообще-то тоже.

Шанс у них был. Последняя лайт-граната. Рыцари явно напрашивались именно на нее.

«Вот тебе и прошмыгнули серыми мышками, — подумал штурман. — Тишком да бочком…»

Он хотел усмехнуться своей наивности, но не смог. Пока глаза смотрели на конницу, руки обшаривали пояс в поисках гранаты и не находили ее. От неожиданности он даже залез в карманы, где ее и быть не могло, но гранаты не оказалось и там.

«Уронил, — подумал он, обливаясь холодным потом. — Когда с Сергеем возился, уронил!»

Он хотел повернуть голову, чтобы посмотреть на инженера, но не смог. Вопли и грохот железа были так близко, что инстинкт самосохранения не позволил отвести глаза от опасности. Страх холодной рукой схватил за горло. Теперь выбора у него не было. Остановить этот напор он мог только одним способом — боевым лучом. Ничто другое их спасти уже не могло.

«Что ж, покажем зубы, — подумал он. — За отступлением следует преследование. Посмотрим, что тут следует за отпором».

Рыцари подкатывались к ним с энергией и неумолимостью камнепада. Хэст Маввей повел плечами, разгоняя кровь, несколько раз крутанул кистью, притопнул ногой, примериваясь к месту. Ничего, кроме смерти, впереди не маячило — колдовство колдовством, но никогда еще ему не приходилось слышать, чтобы колдун, какой бы силы он ни был, сумел бы отбиться от отряда полурыцарей. Говорили, правда, что знаменитый Тарден улетал в небо в таких вот случаях, но так это был сам Тарден…

— Слава Кархе! Я умру как воин. Прощайте, господин благородный Штурман. Очень было приятно познакомиться с вами и вашим другом. Принять смерть в вашей компании я считаю честью!

Мартин на всякий случай отодвинулся на шаг.

— Я бы на вашем месте не торопился.

Хэст, весь уже в предвкушении схватки, чуть склонил голову:

— Не понял.

Тяжелой рукой Мартин перевел разрядник на боевой луч.

— Не горячитесь, Хэст, — мрачно сказал он. — Я думаю, что и на этот раз все обойдется.

Хэст быстро огляделся. Ситуация вокруг него не стада ни яснее, ни спокойнее.

— Колдовство? — догадался он.

Мартин кивнул. Все внутри него Протестовало против того, что он собирался сделать, но другого выхода он не видел.

— Ты опять усыпишь их?

— Нет, — угрюмо ответил Мартин. — На этот раз я их, кажется, убью…

Слова были тяжелыми, как камни. Штурман чего-то ждал. Но чего? Этого он не мог понять и сам. Может быть, чуда? Чтобы кони и люди, летевшие им навстречу, исчезли, испарились, развеялись… Или сочувствия от Хэста? Но тот был частью этого мира и далек от сантиментов и душевных переживаний.

— Ну так убейте! Чего вы ждете? До отряда оставалось не более сотни метров.

— Если получится. Для меня это в первый раз… Может не получиться…

— Что — в первый раз? Мартин криво усмехнулся:

— Это все…

Хэст от удивления опустил меч. Лицо господина благородного Штурмана казалось странно бледным и растерянным.

«Он же боится, — понял Хэст. — Он же… Неужели…»

— Тебе еще не приходилось убивать? — спросил он осторожно, самим тоном вопроса извиняясь за нелепость предположения. Маввей был настолько удивлен, что даже перестал смотреть за рыцарями.

— Нет, — сквозь зубы сказал Мартин. — То есть да. Не приходилось.

Почему-то ему стало стыдно. Индикатор на разряднике засветился рубиновым светом. Техника сделала свое дело. Теперь нужно было только направить ствол на живых людей и нажать на клавишу спуска.

— Что же у вас там за страна такая? — удивился Хэст Маввей Керрольд. — С такими-то порядками. Полжизни, человек прожил и не убил никого…

— А у нас там земля круглая, — невпопад ответил Мартин. — И демократическая республика.

Мысли его уже были там, под копытами коней. Лицо стало жестким. Необходимость того, что он собирался сделать, он понимал и разумом, и сердцем. Он выдохнул, словно перед прыжком, и луч, тонкий как провод, связал разрядник с отрядом рыцарей.

Огненная точка быстро скользнула от одного края к другому, но и этого оказалось достаточно, чтобы остановить казавшийся неодолимым напор закованных в железо всадников.

Поперек всего ряда вспыхнула дымная полоса, и в ту же секунду весь ряд с железным грохотом упал на землю кусками лошадиных туш и человеческих тел.

Пара лошадей, на которых еще каким-то чудом сидели половинки людей, проскакали мимо стиснутого ужасом и отвращением Мартина. Из обрубков тел струями била вверх кровь и тащились следом ленты кишок.

Расширенными глазами штурман проводил их. Через секунду оба обрубка накренились и, ничем более не удерживаемые, съехали с крупов и упали на землю.

Не в силах вынести все это, он побледнел еще больше. Содержимое желудка подкатило к горлу. Руки сами ухватились за неистово бьющуюся жилку на горле. Удивленный взгляд Хэста отрезвил его. На мгновение он почувствовал себя укротителем в клетке с хищником, перед которым нельзя показывать своей слабости, взял себя в руки, посмотрел вперед.

Живым, по крайней мере невредимым, остался только один всадник. Он сидел в седле неподвижно, словно парализованный. То ли это был настоящий паралич, то ли удивлен он был настолько, что потерял способность двигаться. Лошадь его смирно стояла на месте, мотая головой. Рыцарь мог бы, если бы был в состоянии двигаться, подъехать и зарубить Мартина. Тот стоял, выронив разрядник и борясь с отвращением к самому себе, но рыцарь не двигался с места.

Исход схватки решила лошадь. Она повернулась и, не чувствуя руки хозяина, побрела вниз. Всадник, деревянно покачиваясь, заскользил по склону вниз, и вскоре силуэт его скрыла темнота. Хэст смотрел, как он удаляется, и не сдвинулся с места. То, что он только что увидел, поразило его настолько, что он позволил врагу беспрепятственно уйти.