врачи, уехали на два года в Африку, и он остался один в трехкомнатной квартире. Медицинский институт, где он учился на третьем курсе, был заброшен. Ричард, прекрасно знавший английский язык, завел знакомства среди иностранцев и начал заниматься фарцовкой. Но все это она узнала после, а сейчас их пригласили в просторную гостиную, где за раздвинутым во всю длину обеденным столом сидело шесть человек: два брюнета студенческого возраста, очень похожие, оба с очень черными кудрявыми волосами, с узкими белыми лицами; юнец в цветастой женской кофте; странный толстощекий субъект, остриженный под машинку, весь какой-то сдобный, мелко и часто жевавший что-то, и две девы — одна миниатюрная, с живыми черными глазами, другая довольно крупная, с соломенными пышными волосами, раскиданными по плечам; она хранила устало-томный вид, и это делало ее комичной, потому что у нее был задорно вздернутый носик и веснушки, проступавшие даже сквозь пудру.
Вновь прибывших ни с кем не знакомили. Придвинули еще три стула, положили на стол перед каждым по пачке сигарет «Честерфильд», по пачке жевательной резинки и несколько тоненьких журнальчиков. Они были отпечатаны на русском. Владимир Яковлев взял их в руки, прочел заглавия: «Континент», «Посев», «Грани», «Вольное слово».
Хозяин меж тем носил кое-что из кухни — высокие стаканы с толстым литым дном, бутылки с виски и содовой водой, апельсиновый сок в литровых консервных банках с пробитыми в двух местах верхними крышками, стеклянный сифон, оплетенный серебристым металлом, и вазы с кубиками льда. Джордж следил за его действиями, как строгий метрдотель. Наконец все было принесено, Ричард пошептался с Джорджем и, обратясь к гостям, сказал:
— Итак, друзья, каждый ухаживает сам за собой или за соседом. Сегодня у нас знаменательный вечер. Мне доверена приятная миссия сообщить вам, что наш творческий клуб начинает свою деятельность. Вводное слово скажет наш друг Джордж, студент Московского государственного университета.
— Дорогие коллеги, — с пафосом, рассчитанным на большую аудиторию, заговорил Джордж. — Девизом и главным законом нашего клуба будет свобода слова, полная и ничем не ограниченная. Каждый сможет говорить то, что он думает, и в выражениях, которые считает подходящими. Не все из вас к этому привыкли, но проблема разрешима. Нас будут регулярно посещать люди, воспитанные в условиях подлинной демократии. Они дадут нам пример, как человек свободного образа мыслей может широко и непредубежденно судить о явлениях общественной жизни и о государственной политике. Это будет для всех нас отдушиной, это освежит наш ум и наше сердце.
Володя шепнул Галине:
— Слушай, это же шпана с антисоветским оперением. Куда мы попали?
— Подожди, не торопись.
Джордж неодобрительно покосился на них, помолчал немного и продолжал:
— Клуб должен иметь свое название. Прошу подумать и предложить.
— У меня есть предложение, — сказал Ричард.
— Мы слушаем.
— «Дискуссия». Клуб «Дискуссия». По-моему, подходит.
Джордж посмотрел в потолок, шевеля беззвучно губами, будто пробовал слово на вкус.
— Что ж, действительно ничего. Все согласны? Или есть другие предложения?
Брюнеты кивали головами. Томная курносая девица сказала:
— «Дискуссия» — это прекрасно.
— Утвердили, — подытожил Джордж. — Надо сказать о порядке нашей работы. Я думаю, форму наших собраний мы можем заимствовать у семинаров, которые проводятся в советских вузах и организациях. Только форму, но не дух. Кто-то делает доклад на определенную, выбранную нами же тему, а потом свободная дискуссия. Это первое. Второе: наш клуб должен стать тесным сообществом индивидуальностей, у которых нет тайн друг от друга. Каждый может принести сюда свое горе и найти здесь помощь и утешение...
— Он что, поп? — снова шепнул Володя.
— Молчи, молчи, — сказала Галя.
— ...Мы не ставим себе политических целей, — закруглялся Джордж. — Мы остаемся лояльными по отношению к системе общественного и политического устройства, существующего в стране нашего пребывания. Свободное духовное общение свободных личностей — вот наши средства и наша цель. Наши двери открыты для всех. Нам некого и нечего опасаться.
Раздались дружные аплодисменты двух девиц и длинноволосого юнца.
Мистер Дей склонился к Галине:
— Что ж, все очень разумно, не правда ли?
— Сомневаюсь. Никогда ничего подобного не слыхала.
— Еще несколько слов, — после паузы сказал Джордж. — Мир переживает сейчас счастливое время. Расширяются контакты между странами, процветает торговля. Но духовные контакты, на мой взгляд, еще очень сильно отстают от экономических аспектов разрядки. Я имею в виду непосредственный контакт между людьми, нерегламентированный обмен идеями. Наш клуб призван до какой-то степени исправить это несоответствие. Я кончил, спасибо за внимание.
Снова дружные аплодисменты с того же конца стола. Один из кудрявых брюнетов как-то вяло и небрежно поднял руку, прося слова.
— Пожалуйста, мы вас слушаем, — быстро проговорил Ричард. — Вставать не надо.
— Я хотел бы сделать доклад на следующем заседании, — солидно, не торопясь и ни на кого не глядя, сказал брюнет.
— Просим. Какая тема?
— История демократии.
— Согласны? — спросил Ричард, обращаясь ко всем сразу.
Девицы кивали.
— Утверждаем. А сейчас прошу высказываться. Коллега Джордж набросал перед нами программу нашего клуба. Мы можем принять ее или поправить. Каждый имеет право внести изменения.
Все молчали, и молчание неприлично затянулось. Обойдя стол и став против Владимира и Галины, Джордж сказал:
— У вас, по-моему, есть какие-то замечания. Но здесь все можно говорить вслух.
— Вы ко мне? — спросил Владимир.
— Боюсь, это вам не понравится.
— Здесь полная свобода.
Владимир встал, отодвинул стул подальше.
— Ну что же, так и быть. Я говорил своей... своей коллеге, что здесь собралась антисоветская шпана.. И еще спросил, не поп ли вы, мистер... как вас там?
Курносая девица пискнула, как будто прищемила зубами язык. Джордж непроизвольно сделал угрожающее движение. Хорошо, что их разделял стол. Галина знала, как ловок и силен Володя, знала, что у него первый разряд по вольной борьбе. Начнись драка — неизвестно, чем обернется. Она тоже встала и взяла Володю за руку.
— Спокойно, — сказал он. — Спокойно, мистер... как вас там? Не становитесь в позицию, не доводите дело до Совета Безопасности. — И к Галине: — Я ухожу. Ты как?
Джордж снисходительно усмехнулся, обвел взглядом сидевших за столом и, как бы апеллируя к ним, сказал:
— Вот так ведет себя человек, воспитанный не в демократическом обществе. У него один аргумент — кулаки.
— Хотите поговорить о демократии? — мгновенно успокоившись, спросил Володя.
— А что ж, мы для того и собрались.
— У вашей демократии есть верх и есть низ, не так ли?
— Не понимаю.
— Ну есть правящие и управляемые.
