восстановление нерентабельных, отработанных шахт, а в действующих шахтах разрабатывали самые худшие пласты. Кроме того, члены вредительской группы, занимая руководящие посты, постоянно нарушали советское трудовое законодательство, пренебрегали техникой безопасности в шахтах, занижали заработную плату, чтобы этими действиями спровоцировать антисоветские выступления.
Однако, прежде чем остановиться на самом процессе, расскажем кратко о внутреннем положении, которое сложилось в нашей стране в 1928 году.
В конце двадцатых годов, когда пошло второе десятилетие Октябрьской революции, враги Советской власти, те, кто был не согласен с генеральной линией партии на развитие индустрии, на коллективизацию сельского хозяйства, предприняли яростную попытку изменить политику молодого государства, изменить цели Коммунистической партии, заставить ее отказаться от тех задач, которые были поставлены перед народом. О масштабе развернувшейся борьбы говорит тот факт, что в 1928 году было зарегистрировано 1440 актов террора.
К этому же времени относится и резкое усиление активности «правого уклона» в партии. 15 июня 1928 года, как раз в те самые дни, когда шел процесс над шахтинской группой вредителей, ответственный работник Фрумкин (который, кстати, используя служебное положение заместителя наркома финансов, постоянно настаивал на сокращении средств, выделяемых на индустриализацию, капитальное строительство, создание коллективных хозяйств в деревнях) направил членам Политбюро письмо, в котором обобщал политические воззрения и программу правых. Фрумкин утверждал, что трудности, которые переживает страна, станут непреодолимыми, если партия не изменит своей политики. Хотя письмо адресовалось лишь членам Политбюро, оно усиленно распространялось правыми элементами, поддерживаемыми Бухариным, Рыковым, Томским и другими.
Проходящий судебный процесс они использовали для навязывания партии своей точки зрения не только на отношение к старым специалистам, но и к индустриализации, подготовке инженерных, технических, руководящих кадров нового типа.
Характер деятельности вредительской группы можно себе представить из сообщения прокурора Верховного Суда СССР от 12 марта 1928 года:
«...В шахтинском районе Донбасса органами ОГПУ при прямом содействии рабочих раскрыта контрреволюционная организация, поставившая себе целью дезорганизацию и разрушение каменноугольной промышленности этого района.
Руководящий центр этой организации, как подтверждается несомненными данными следствия, находится за границей и состоит из бывших капиталистических собственников и акционеров каменноугольных предприятий Донецкого бассейна...
Следствием установлено, что работа этой контрреволюционной организации, действовавшей в течение ряда лет, выразилась в злостном саботаже и скрытой дезорганизаторской деятельности, в подрыве каменноугольного хозяйства методами нерационального строительства, ненужных затратах капитала, понижении качества продукции, повышении себестоимости, а также в прямом разрушении шахт, рудников, заводов и так далее. При этом задача злоумышленников в случае интервенции, на которую они неизменно рассчитывали, состояла в том, чтобы организовать катастрофический срыв всей промышленности, резко понизить обороноспособность страны и тем помочь интервентам одолеть сопротивление Рабоче- Крестьянской Красной Армии».
Надо сказать, что экономический отдел ГПУ Украины еще в 1924 году вскрыл деятельность группы инженерно-технических работников Кадиевского рудоуправления, занимавшихся экономическим шпионажем и вредительством. Тогда же выяснилось, что в 1919 году, после разгрома деникинцев, члены правления Днепровского южнорусского металлургического общества, в состав которого входили и Кадиевские угольные рудники, бежали в Польшу, поручив доверенным лицам, своим бывшим служащим, сохранять предприятия и информировать их о положении дел. Из-за границы правленцы организовали связь со своей агентурой, используя для этого, в частности, аппарат польского консульства в Харькове — коммерческим советником туда был назначен бывший член правления общества Ружицкий. Именно он руководил шпионской деятельностью главного инженера Кадиевского рудоуправления Гулякова, он же и расплачивался с ним от имени бывших хозяев. В течение 1921—1923 годов Гуляков регулярно передавал Ружицкому сведения о техническом и хозяйственном состоянии шахт, выполнял его задания вредительского характера. При этом он вовлек в «работу» нескольких инженеров и техников — Балтайтиса, Манукьянца, Годзевича, Овсяного, с которыми делился хозяйскими подачками. Гуляков и члены его вредительской группы старались сохранить в исправности оборудование рудников, не допускали разработки ценных участков в надежде на скорое возвращение хозяев.
Предварительное следствие по «шахтинскому делу» установило, что начало вредительской деятельности в угольной промышленности Донбасса относится к годам гражданской войны. На состоявшемся еще в 1920 году в Ростове последнем съезде углепромышленников Донбасса был разработан детальный план действий для остающихся на предприятиях старослужащих, верных прежним хозяевам.
«Целая группа инженеров и техников с рудников приехала в Ростов, так как рудники были заняты красными... Была уверенность, что Советская власть просуществует очень недолго, и потому твердо вопрос об организации... не ставился. Но все разговоры велись в том направлении, что в случае занятия рудников красными войсками мы должны работать в пользу старых хозяев по сохранению рудников и оборудования».
Такие вот настроения господствовали тогда среди бывших владельцев угольных предприятий и буржуазных специалистов. Разработанный ими план сводился к тому, чтобы и при Советской власти действовать в интересах бывших хозяев — сохранять оборудование, сокращать добычу, эксплуатировать худшие пласты и приберегать более ценные «до лучших времен».
Вредительских организаций в тот период бывшие владельцы и их агенты еще не создавали. Уверенные в скором падении Советской власти, они лишь с помощью агентов следили за «своими» предприятиями. Шахтовладельцы «подкармливали» бывших служащих, надеясь, что те будут лучше охранять их хозяйские интересы. Подачки благовидно назывались «пособиями». Важно отметить, что в то время каждый владелец предприятия действовал единолично, на свой страх и риск, некоторые шахтовладельцы, получив сообщения о начале разработок их участков, отдавали буквально варварские указания о «консервации» предприятия. Например, горный техник С. А. Бабенко по указанию инженера Н. Н. Березовского осенью 1921 года затопил шахту бывшей Ново-Азовской компании. Он показал на следствии: «Березовский мне тогда говорил, что это надо сделать в интересах бывших хозяев, которым нежелательно, чтобы ее эксплуатировали. Шахта эта была на ходу, эксплуатация была бы выгодной».
Бывший управляющий Берестово-Богодуховским рудником, работавший при Советской власти уполномоченным Шахтинского района, Г. А. Шадлун по указанию спешно уезжавшего за границу директора французского акционерного общества Ремо в декабре 1917 года затопил шахту № 14, чтобы из нее «не выбирались недра».
Из показаний Г. А. Шадлуна: «Перед отъездом на Харькова (в конце 1919 года) Ремо выдал мне расписку на получение из кассы денег — восьмидесяти тысяч рублей и распорядился раздать их старшим служащим Берестово-Богодуховского рудника, чтобы они заботились о руднике и сохраняли имущество согласно его указанию».
Впоследствии, начиная с 1922 года, Шадлун получал деньги от Ремо несколько раз — долларами, фунтами, червонцами. Это была плата хозяина за верную сторожевую службу, за подробную информацию о состоянии рудников.
Но начиная примерно с 1923 года деятельность хозяйских подручных приобретает организованный характер вредительства. Устанавливается регулярная связь между бывшими шахтовладельцами и их агентурой на советских предприятиях. Новая экономическая политика, как казалось бывшим владельцам угольных предприятий, открыла для них возможность получить «свои» шахты и рудники в порядке денационализации или концессии. Завоевать страну внедрением частного капитала в экономику — такова была исходная позиция всей буржуазии в тот период.
В 1923 году в Париже из остатков капиталистического объединения «Совет съездов горнопромышленников Юга России» образовалось «Объединение бывших горнопромышленников Юга России» во главе с Соколовым, Прядкиным, Фениным. Примерно в то же время в Польше было учреждено «Польское объединение бывших директоров и владельцев горнопромышленных предприятий в Донбассе».
