прочим, влетело им в копеечку!). Опрометчиво? Да. Ведь даже неспециалисту было ясно: в дожди жижесборник может переполниться.

И уж совсем необъяснимо, как не учли этих последствий специалисты по охране природы, поставившие свои подписи под актом о приемке комплекса в эксплуатацию. А строители будто того и ждали: не медля удалились из совхоза... на полтора года!

Так громадная «фабрика мяса» сметной стоимостью 4,5 миллиона рублей, едва начав работать, столкнулась с проблемой удаления отходов. И в один из майских дней прошлого года жижесборник переполнился: вредные аммиачные стоки пошли в речку Колодню. В результате в ней на протяжении пятнадцати километров от сброса погибли целые косяки рыбы. Органы рыбоохраны без задержки оштрафовали директора, главного агронома, управляющего комплексом и подсчитали ущерб, который совхоз будет возмещать государству. Реакция, в общем-то, естественная, но слишком запоздалая: рыба уже погибла...

Животноводы получили внушительный урок: не принимайте предприятия без очистных. Все правильно. Ну а если посмотреть, так сказать, в корень этой истории? Ведь не одни только животноводы подписывали акт о сдаче комплекса в эксплуатацию. Свое «добро» на это дали и все природоохранительные органы. Когда же реке был нанесен урон, то на поверку вышло, что защитников у нее много, а настоящего, дальновидного хозяина не нашлось...

Подобные случаи на Смоленщине не редкость. Расчет любителей «отрапортовать» о досрочном пуске так же прост, как, впрочем, и наивен: начнет предприятие работать — тогда попробуй останови! Что ж, если недобросовестным строителям такой незаконный ход и на руку, то заказчики неминуемо обрекают не только себя на штрафы (а то и на уголовное преследование — статья 46 Основ водного законодательства Союза ССР и союзных республик[1]), но и, что самое главное, — окружающую природу на гибель.

Выход один — все, кто ответствен за судьбу речки (и в первую очередь ее защитники), должны строго исполнять закон, запрещающий ввод в эксплуатацию новых и реконструированных предприятий, «не обеспеченных устройствами, предотвращающими загрязнение и засорение вод» (статья 10 Основ).

Вроде бы ясно, что столь четкая формулировка закона не допускает каких-либо толкований. Но, судя по фактам, такие толкования допускаются — ведь подписали же, к примеру, акт о приеме в строй Сафоновского сельского строительного комбината представители местной санэпидстанции. Почему? Да потому, что у всех защитников реки свои особые, порой узкие требования к водопользователям и собственные методы работы. Бывают ведь случаи, когда инспектор рыбоохраны проходит мимо фактов загрязнения реки только потому, что они не привели к гибели рыбы. И в то же время бассейновое управление считает это недопустимым, поскольку последствия могут проявиться спустя месяцы или годы. Но вместе с тем сплошь и рядом случается, что какого-нибудь одного загрязнителя штрафуют одновременно и медики, и рыбоохрана, и бассейновое управление.

Так возникают иногда несогласованность, ненужный параллелизм в работе многочисленных природоохранительных органов. И хотя то, за чем следит каждый из них, одинаково важно для сбережения природы, властью да и авторитетом они обладают далеко не одинаковыми. Многие инспекции созданы различными ведомствами (которые чаще всего сами являются крупнейшими водопользователями) по разным территориальным и административным принципам. Река же никаких границ не признает, она одинаково служит и смоленским мелиораторам, и гомельским рыбакам...

Крупные государственные ассигнования на охрану окружающей среды создают условия для точного и четкого исполнения требований водного законодательства. И если нарушения все же бывают, причиной тому бытующее пока среди некоторых хозяйственников убеждение: «У природы не убудет». И все та же ведомственная «чересполосица» в работе различных организаций, имеющих касательство к охране реки.

В этом мне пришлось убедиться и в Белоруссии. Здесь, кроме местных Советов, медиков, мелиораторов, рыбоохраны, за речками следят еще три инспекции: по охране природы, судоходная и по маломерному флоту...

Гомель — очередной пункт моей командировки. Он расположился на высоком берегу Сожа, одного из крупных притоков Днепра. Город очень чистый, зеленый, ухоженный, с великолепным парком на крутом сожском обрыве. Сюда, к реке, к ее необычайно белым песчаным пляжам и тенистым набережным стекаются по выходным тысячи гомельчан. Сож укрылся от городских кварталов густой зеленью высоченных кленов и ясеней, дубов и ольхи, а потому отдых здесь, в черте города, почти никак не отличается от отдыха в тех загородных местах, куда устремляются обычно жители других индустриальных центров. Случай помог мне посмотреть на Сож поближе.

«Стрела» на подводных крыльях быстро неслась в сторону устья, то и дело обходя моторки. А их здесь было много, очень много. И почти каждая оставляла за собой веер больших, порой достигающих метра волн, которые, не успевая выпрямить свои упругие горбы, с силой ударяли в берег. Встречались обрушенные участки, иногда даже с целым кустом ивняка, того самого, который и укрепляет берега реки. Но, как говорится, вода камень точит. А песок подмыть ей и труда нет. Тем более если реке невольно помогают в этом...

Подмыв берегов — только одна грань той довольно серьезной проблемы, с которой связано бурное развитие водно-моторного любительства. В большинстве городов, где мне пришлось побывать, места стоянок лодок плохо оборудованы, замусорены, не имеют устройств для сбора горюче-смазочных материалов, которые сплошь и рядом попадают в реку. А закон между тем специальной статьей и под угрозой штрафа (а то и более серьезного наказания) обязывает владельцев средств водного транспорта не допускать этого (статьи 38 и 46 Основ).

Но и это еще не все — моторные лодки в таком огромном количестве (если в Смоленске и Гомеле их было зарегистрировано примерно по две тысячи, то в Киеве — все пятнадцать!) даже при налаженной службе движения создают опасность для купающихся, владельцев гребных лодок и парусников. А как совместить отдых на реке с тем невообразимым шумом, который непременно сопутствует моторкам?!

Думают ли осводовцы решать эти вопросы? Ведь они как-никак тоже хозяева на реке. И заботиться о ней должны так же, как водоохрана и рыбинспекция. Ведь в загубленном водоеме ни рыбы половить, ни искупаться: что ж тогда делать водно-моторным туристам на воде?!

Гомельская областная инспекция по охране природы предложила осводовцам ввести кое-какие ограничения для маломерного флота на Соже (уменьшить скорость и так далее). Но предложение это повисло в воздухе, и все осталось по-прежнему — нет-нет да и плюхнет в воду глыба берега после промчавшейся «с ветерком» моторки...

Так что же делать? Запретить водно-моторный спорт и туризм? Лишить многих людей радости любимого отдыха? Справедливо да и разумно ли это? Такие вопросы, в которых уже как бы заложен отрицательный ответ, мне довольно часто приходилось слышать от владельцев мотолодок, которые ни на йоту не хотят поступиться своими нынешними правами. Думается, что реальное решение в настоящее время не может быть крайним — либо запретить, либо все оставить по-старому. Однако ясно и то, что определенные ограничения, защищающие природу от вредных последствий бурного развития маломерного флота, вводить надо. А на некоторых водоемах вообще запретить пользование мотолодками. Кстати, летом 1976 года Совет Министров СССР уже принял постановление «О порядке частичного или полного запрещения использования водных объектов, имеющих особое государственное значение либо особую научную или культурную ценность».

Навести порядок на малых реках Верхнего Приднепровья требует сама жизнь. Но и здесь, как видно, делу мешают порой издержки ведомственной ограниченности некоторых «хозяев» реки.

Есть в Гомельской области, недалеко от самого Гомеля небольшая чистая речушка Уза. Не велика особенно, а все-таки поит несколько деревень, да еще берут из нее воду для полива лугов. Впадает Уза в Сож у красивейшего урочища Бобовичи, известного своей дубовой рощей и вездесущими в этих местах аистами. Отменное место для отдыха. Только вот отдыхающих нигде не видно, потому что Уза здесь... черная. Вода в ней как в гнилом болоте — даже пузырится. И все это тяжелым потоком врезается в светлые воды Сожа.

Да, такое способно ошеломить — ведь буквально в трехстах метрах от устья Уза чиста как