– Она потеряла самообладание на радостях, когда подумала, что Мэтью скоро вернется домой. Мне кажется, она любит Мэтью, как и все мы, только раньше стеснялась проявлять свои чувства открыто.

С тех пор между Деборой Харви и Лукой возникла взаимная привязанность. Этому способствовало и то, что он не только доехал с ней до Кенсингтона, но и помог ей подняться в квартиру ее племянницы. Измученной физически и эмоционально Деборе было не под силу одолеть ступеньки лестницы и войти в кабину старомодного лифта.

Квартира второй тетушки Мэтью поразила Луку своими колоссальными размерами, обилием дверей, фигурных статуэток, вазочек с засохшими цветами и плотно набитых подушек.

Джилли, заинтригованная его рассказом об этом удивительном путешествии, поинтересовалась:

– А как выглядит хозяйка квартиры? Она тоже смахивает на старую злую ведьму?

Лука задумался и покачал головой. Хотя в облике высокой костлявой Дженевры и было что-то общее с Деборой, ведьмой она ему не показалась.

– Она была очень мила со мной, но слегка взволнованна, – сказал он. – Поначалу она долго смотрела на меня, словно бы не верила своим глазам, а потом засыпала вопросами. Малкому в конце концов надоело ждать, и он уехал домой один.

– А какие же она задавала вопросы? О Мэтью? – не унималась Джилли, хотя ей давно уже следовало спать.

Лука покачал головой. Вопросы были самые разные, и некоторые из них показались ему странными.

– Она расспрашивала меня о работе лодочника на Темзе, причем в подробностях, а также о том, едим ли мы какую-то особую пищу, раз наш папа выходец из Вест-Индии.

Подобные вопросы Леон слышал на протяжении всей жизни, но до сих пор так и не смог к ним привыкнуть. Тяжело вздохнув, он опустил весла на воду и стал разворачивать баркас носом по течению, преодолевая сопротивление волн. Они недовольно бились о борт «Дикой рябины», норовя закрутить ее в водоворот и обдавая гребца холодными брызгами.

Когда пропал Мэтью, Леон взял отпуск за свой счет и теперь целыми днями разыскивал на реке сына. Осмотрев баркас, полиция позволила Леону им воспользоваться. Вновь взявшись за весла, он мысленно перенесся в ту пору, когда они с Мэтью вдвоем ходили на «Дикой рябине». А сейчас Леону нужно было возвращаться домой. Он обещал Джеку зайти вечером в спортзал, чтобы обсудить, как Заку лучше готовиться к предстоящему нелегальному матчу и какую ему следует выбрать тактику боя. В другой ситуации Леон с нетерпением ждал бы этой беседы, но сейчас его мысли были далеки от бокса. Кейт каждый день плакала, о Мэтью не поступало никаких известий. Уставившись на серый берег Гринхита, Леон вновь задался вопросом, где сейчас его любимый приемный сын. Ведь где-то же он должен находиться! Но где именно? Леон готов был заложить душу дьяволу, чтобы получить ответ на свой вопрос.

Самое поразительное во всей этой скверной истории было то, что и сам ее виновник, Мэтью, мог бы ответить на этот вопрос лишь приблизительно. Он знал только, что находится где-то в северных водах Атлантического океана. О том, куда именно идет «Орион» – в Венесуэлу или Бразилию, он мог лишь догадываться. Испанцы, преобладающие в команде, принимали за шутку его расспросы о конечном пункте маршрута и весело усмехались:

– Это кругосветное путешествие, амиго! С заходом на Южный полюс!

Мэтью устроился поудобнее на бухте каната и стал вспоминать, как он оказался на «Орионе». Он вовсе не собирался становиться его пассажиром. Несколько первых ночей после бегства из школы он провел на милой его сердцу «Дикой рябине», пытаясь разобраться в налетевших на него, словно ураган, чувствах. Днем он бродил по докам, наслаждаясь знакомыми видами, звуками и запахами и пытаясь набраться мужества для того, чтобы вернуться домой и держать ответ за свой странный поступок.

«Орион», бросивший якорь в порту, только начали разгружать, когда Мэтью незаметно пробрался на него просто из любопытства. В уютном тихом уголке на корме мальчика сморил сон, и он проспал и разгрузку, и загрузку корабля, и его выход из порта. Когда Мэтью проснулся от сильной качки, в сгущавшихся сумерках он увидел только мерцающие далекие огни маяка. Берег скрылся из виду. Капитан- испанец наотрез отказывался возвращаться в гавань: ему вовсе не хотелось терпеть из-за неизвестного гостя убытки и вызывать речную полицию. В возрасте Мэтью сам старый морской волк бороздил океанские просторы в качестве юнги. Он полагал, что и мальчику не повредит подобный опыт.

– Не падай духом, мой юный друг! Моряк не плачет, – успокаивал он подростка. – Не пройдет и пяти недель, как мы сюда вернемся. Ничего страшного с тобой за это время не произойдет.

– Но мои родители не знают, где я! – в отчаянии восклицал Мэтью, с ужасом представляя, что сейчас творится в школе и дома. Когда он скрывался на «Дикой рябине», это, по его мнению, было совсем другое дело. Он находился в знакомом месте, всего в нескольких милях от площади Магнолий. А к тому же собирался набраться смелости и вернуться к родителям. Что они подумают, если он не даст о себе знать на протяжении месяца? Все это время они будут страшно волноваться и даже, не дай Бог, решат, что он погиб.

– Свяжитесь с администрацией порта по рации! – потребовал Мэтью. – Пусть сообщат отцу, где я и когда вернусь. Он всю жизнь проработал на Темзе лодочником, они его легко найдут.

Капитан Хуарес в ответ лишь покачал головой.

– Нет! Это исключено.

Причину отказа он объяснять не стал. Если его незадачливый пассажир не понимает, что администрация порта заинтересуется, почему на борту «Ориона» находится двенадцатилетний подросток, то и растолковывать это ему бесполезно. Возврат в лондонский порт означал для капитана Хуареса не только неприятности с местными властями, но и нарушение сроков поставки груза. А это неминуемо лишало его шанса получить премию. Так что капитан приказал следовать на всех парах прежним курсом.

Кое-кто из моряков предлагал высадить парнишку в Лиссабоне и передать сотрудникам посольства Великобритании. Однако и это предложение не нашло поддержки. Бывалые матросы опасались лишних хлопот и штрафа, а Мэтью не был уверен, что родителям не придется оплачивать стоимость его обратного путешествия. Денег на это у них, разумеется, не было. Такие расходы могли потянуть лишь его тетушки Харви, но этого он уж совсем допустить не мог. Вот почему он предпочел остаться на судне и вернуться на нем спустя месяц в Лондон.