Леон, стоявший возле столика в коридоре, с отчаянием сообщил им, что ни у одной из тетушек Мэтью не объявлялся и до сих пор о нем ничего не известно.

Рут не стала вмешиваться в разговор и молча прошла на кухню. Поведение Мэтью казалось ей необъяснимым, мальчик любил родителей и никогда не огорчал их. Рассудительный и уравновешенный, он не связывался с озорниками и хулиганами. Да и в школе Святого Озита, в которой он учился, ученикам прививали светские манеры и правила хорошего тона. Правда, из этого не следовало, что все одноклассники Мэтью были столь же благоразумны и вежливы, как он.

Она налила в чайник воды. За окном кухни, в саду, черный дрозд невозмутимо выкапывал земляных червей. Если Мэтью не у тетушек, то где же он? Она поставила чайник на плиту и, ожидая, пока закипит вода, стала строить различные предположения о местонахождении юного беглеца.

Тем временем Леон говорил Бобу Джайлсу:

– Больше ему податься некуда, других родственников у него нет, если, конечно, не считать, Карла Фойта. Но вчера Кейт навещала отца. Ни он, ни Эллен давно не видели мальчика и не получали от него известий.

Супруга Карла, Эллен, застенчивая и добрая женщина, своих детей не имела и обожала всех пятерых внуков своего мужа. Известие об исчезновении Мэтью чрезвычайно взволновало ее.

– Вы разговаривали по телефону с директором или с его секретарем? – спросил викарий.

– Нет, с самим директором, – ответил Леон, поморщившись. Тон директора был, как всегда, холодным и высокомерным. Он всячески давал Леону понять, что считает его дикарем, только что спустившимся с пальмы, а не цивилизованным человеком.

Досада собеседника не укрылась от викария, и он догадался, чем она вызвана. Еще до того, как Леон и Кейт поженились, он предупреждал их, что не все будут относиться благожелательно к их смешанному браку и к этому нужно быть готовыми.

– Директор не рассказывал вам о каких-то своих предположениях? – вернулся викарий к теме беседы. – Он разговаривал с его приятелями? С учителями, наконец?

Леон взлохматил волосы.

– Да, он кое с кем поговорил. Но это не принесло результатов. Мэтью ни с кем не делился своими планами, он очень замкнут и скрытен. Преподаватели утверждают, что в день своего исчезновения он вел себя, как обычно. Утром он хорошо занимался на уроке физкультуры и выразил желание принять участие в соревнованиях, намеченных на конец следующей недели.

Леон замолчал. В комнату вошла Рут, держа в руках две кружки с горячим чаем.

– Учитель истории сказал, что Мэтью заинтересовался темой, которую они изучали, – бегством Наполеона из Москвы, – продолжал он, взяв у Рут чашку. – После полудня у них был урок музыки, который Мэтью не очень любит, но вряд ли это стало поводом для побега. Потом у них прошел урок английского и состоялась беседа с классным наставником о возможной карьере каждого.

Викарий вскинул брови.

– Не рановато ли в двенадцать лет думать о карьере?

Леон пожал плечами: порядки в этом привилегированном учебном заведении так сильно отличались от нравов, царящих в обыкновенных, государственных школах, что он перестал чему бы то ни было удивляться.

– Я уверен, что все это не повод для того, чтобы бросить школу, – добавил он и отхлебнул из кружки. Домой Леону возвращаться не хотелось, он представлял, как расстроится Кейт, узнав, что и эта надежда оказалась тщетной. – Может быть, мне стоит самому позвонить обеим старушкам?

Боб кивнул.

Леон тяжело вздохнул. Он знал, что разговор с чопорными тетушками Мэтью будет еще более неприятным, чем беседа с чванливым директором школы. Они наверняка обвинят во всем его. К тому же он плохо понимал их быструю речь. Боб Джайлс решил не обременять гостя своим присутствием и сказал, что подождет его на кухне.

– Когда закончите, приходите туда, выпьем еще по чашечке чаю с гренками. Кейт сегодня наверняка так расстроена, что ей не до приготовления завтрака.

Леон благодарно улыбнулся.

– Кейт, наверное, сходит с ума, – озабоченно сказала Кристина.

– Но самообладания она все равно не теряет, – заметил Билли, забежавший к Робсонам на чашечку чая.

Разговор их происходил на кухне.

– А что предпринимает полиция? – хмуря брови, осведомился Джек.

Билли постучал в их дверь рано утром, когда он брился. Джек до сих пор еще не оделся как следует, а лишь натянул брюки. Пряжка ремня поблескивала на животе, подчеркивая смуглость кожи.

– Понятия не имею! – Билли пожал плечами. – Думаю, они повсюду его ищут. А что еще они могут предпринять? Ему уже двенадцать лет, в этом возрасте я частенько убегал из дома. Например, с цирковыми артистами, когда их цирк перебирался на новое место. Я знаю Рочестер и Грейвсенд не хуже, чем Гринвич и Вулидж. Мама, разумеется, волновалась, но полицию на ноги не поднимала.

Билли говорил истинную правду, но в присутствии Кристины Джек не хотел обсуждать легкомысленное отношение Мейвис к воспитанию детей. В их доме упоминать о ней вообще было не принято.

– Моему папаше и в голову бы не пришло беспокоиться, – сказал Джек с горькой усмешкой. Когда он был в возрасте Мэтью, его отец Чарли грабил по всей Англии банки. Он был знаменитым взломщиком сейфов и семейные проблемы предпочитал решать без участия полиции.