жидкость.

Ирландец пожал плечами.

– У вас, по-видимому, не найдется лодки? Мне нужно попасть в Сан-Джиорно, а эти три клоуна затопили мою.

– Да, я слышал. А что в Сан-Джиорно?

– Моя комната. Мои вещи. Там я сейчас проживаю.

– Угу. Нет, лодки у меня нет. Но есть предложение.

Даффи скептически оглядел Аврелиана.

– Да? И какое?

– О найме на работу. – Старик улыбнулся. – Полагаю, вы теперь не так богаты, как в лучшие времена?

– Пожалуй, нет, – признался Даффи. – Но такие вещи приходят и уходят. Я был и богат, и беден, и то и другое еще наверняка повторится. Однако что вы хотели предложить?

Аврелиан снова затянулся от потрескивающей, шипящей змеи и задержал в легких дым на добрых десять секунд.

– Ну… ф-ф-фу… судя по вашему акценту, вы долго жили в Австрии.

Ирландец подозрительно глянул на него, потом пожал плечами и отпил еще вина.

– Верно. Я жил в Вене, пока не уехал оттуда три года назад.

– Почему вы уехали?

– А вам-то что?

– Прошу прошения, я не хотел лезть не в свое дело. И почему мне всегда так трудно перейти к сути дела? – Старик пригладил волосы одной рукой, и Даффи заметил, что пальцы у него трясутся. – Позвольте объяснить: я стал хозяином трактира Циммермана.

Даффи вежливо приподнял брови:

– А где это?

Аврелиан оторопел.

– В Вене, – сказал он. – Разве вы… Ну да, разумеется. Вас ведь не было три года. Пока я не стал хозяином, он назывался монастырем Святого Иосифа.

– Тогда другое дело. Откуда пошло пиво “Херцвестен”. Надеюсь, вы не закрыли пивоварню?

Аврелиан негромко рассмеялся:

– Ну что вы!

– Ну и слава богу. – Даффи осушил свой бокал. – Как, черт подери, вы убедили церковь расстаться с этим местечком?

– Вообще-то я его унаследовал. Более раннее право на землю. Очень запутанное дело. Но позвольте продолжить… Теперь я держу там трактир и получаю неплохие барыши. Вена удачно расположена, а слава пива “Херцвестен” не меньше, чем у баварского “Вейнстипен”. Но, видите ли, дело в том, что у меня нет…

В дверь нерешительно постучали, и Аврелиан подскочил.

– Кто там? – встревоженно воскликнул он. Последовал ответ на греческом диалекте:

– Это Белла. Впусти меня, любовничек.

Аврелиан стиснул кулаки.

– Белла, зайди попозже. У меня гость.

– Так я не против гостей. Я их даже очень люблю.

Щеколда задергалась.

Старик плотно прижал руку к закрасневшемуся лбу.

– Убирайся, Белла, – прошептал он так тихо, что Даффи едва расслышал.

– Эй, там, гость! – донесся из-за двери хриплый полупьяный голос. – Вели старому фокуснику впустить меня.

“Вот те на, – подумал Даффи, – какая незадача! Притворюсь, что ничего не слышу”. Он подошел к книжному шкафу и углубился в изучение латинских названий.

– У меня новости, – не унималась Белла. – За которые ты, поди, будешь рад выложить пару дукатов.

– Новости о чем? – рявкнул Аврелиан.

– Об Эль Кануни, как зовут его мои темнокожие друзья.

– Белла, ты бессмысленная трещотка, – грустно вздохнул старик. – Впрочем, заходи. – Он отомкнул дверь.

Распространяя перед собой волну удушливой смеси из запахов несвежих духов и виноградной водки, в комнату ворвалась женщина неопределенного возраста в ветхой юбке, расползающейся по швам.