– Проклятие! – заскрежетал зубами ирландец. – Ну так я задушу вас голыми руками! – Он окинул взглядом ночное небо, но ни один ифрит не вылетел из темноты.

– Ха! – сказал он, немного расслабляясь. – На вашем месте я бы тоже держался подальше.

Помост по обеим сторонам разрушенного участка был усыпан зазубренными осколками камня, а Блуто лежал, привалившись лицом к стене.

– Блуто! – Ирландец, неверно ступая, прошел по помосту, не замечая, что вся каменная громада колышется под ногами, и опустился на колени рядом с горбуном. Без сомнения, он мертв, подумал Даффи. Череп расколот и пробит насквозь по крайней мере одним камнем. Он встал и двинулся в сторону лестницы, но остановился, вспомнив обещание.

– Будь ты проклят, Блуто! – проговорил он, возвращаясь и поднимая обмякшее тело. Голова Даффи шла кругом, в ушах звенело. “Я не смогу снести тебя вниз, приятель, – подумал он. – Прости. Поручу кому- нибудь…”

Опаленные жаром волосы на голове и руках напомнили ему о полыхающем внизу доме. Он осторожно подступил к краю помоста и посмотрел вниз. Разрушенная крыша дымилась, подобно куче угля, между языков пламени, что вырывались из окон, и обвалилась прямо на его глазах, взметнув столб добела раскаленного пламени. Жар сделался невыносимым, облако искр кружась пролетело мимо, но он еще подался вперед и сбросил вниз тело Блуто, прежде чем отступил и начал сбивать искры с одежды.

“Я должен быстрей спуститься, – подумал он, вытирая слезящиеся от дыма глаза. – Шея и спина мокры от крови. Еще немного, и я лишусь сознания”.

Он вновь повернулся к лестнице, тут с оглушительным грохотом вся верхушка стены обрушилась, точно оползень, и вместе с каменным дождем Даффи пролетел пятьдесят футов до темных вод Винер-Баха.

Канал Донау пустовал, если не считать старой ладьи викингов, вновь причаленной у моста Таборштрассе. До рассвета оставалось не больше часа, пока еще черное небо начинало сереть, звезды бледнели, и очень скоро необходимость в факелах на носу и корме ладьи должна была исчезнуть. Западный ветер гулял вдоль канала, вынуждая ирландца дрожать от холода все время, когда сознание возвращалось к нему. Он сел на истертом настиле и привалился к борту, осторожно ощупывая повязку на голове.

Сгорбленный Аврелиан сидел на носу, вполголоса беседуя с Буге и тремя другими викингами, но, едва услышав, что Даффи зашевелился, поднялся, вернувшись туда, где сидел ирландец.

– Не стоит теребить повязку, – посоветовал он мягко. – К счастью, череп твой оказался достаточно крепким, но рана вновь может открыться. – Он озадаченно покачал головой. – Тебе еще повезло, что я успел восстановить свои магические силы. Когда тебя выловили из канала, на тебе живого места не было. Левое колено пришлось собирать заново – отныне будешь прихрамывать, но это, по-моему, только добавит солидности – и еще пару штучек внутри тебя пришлось заново запустить. Я объяснил Буге, за чем следить и чего тебе нельзя позволять.

Даффи покосился на скандинава и открыл было рот для шутливого замечания, но тут же закрыл его.

– Я… я больше не знаю его языка, – прошептал он Аврелиану.

– Да. Артур вернулся в Авалон, и с этих пор ты только Брайан Даффи. И в том немалое облегчение – по крайней мере сны твои будут не столь частыми и красочными. – Он щелкнул пальцами. – Да, ведь я проверил твои карманы и хочу отблагодарить тебя, – в руке его обнаружился клочок размокшей бумаги, – за мысль спасти надписанный листок из книги Беки. Вода, разумеется, смыла чернила, но это все равно был… добрый порыв. – Он ступил на сходни. – Ты вместе с этими людьми поплывешь по каналу на северо-запад, а там вверх по Дунаю. Здесь ты более не нужен. Докончить дело найдутся солдаты и помоложе.

– Но кто будет грести? – спросил ирландец. – Здесь ни у кого не осталось сил даже разрезать луковицу.

– Господи помилуй, приятель, неужто ты думаешь, что после нашего ночного предприятия мне составит труд вызвать нескольких безмозглых духов, чтобы вести ваш корабль?

“Старый волшебник выглядит истощенным, – подумал Даффи, – пожалуй, даже больше, чем я. И в то же время более могущественным, чем когда-либо раньше”.

– Вот, – добавил Аврелиан, бросая увесистый мешочек, который зазвенел, упав на палубу. – В знак благодарности от Запада.

Рикард Буге поднялся и потянулся, затем сказал что-то, обращаясь к Даффи. Ирландец вопросительно взглянул на Аврелиана. Волшебник улыбнулся.

– Он говорит: Сурт обращен вспять и должен теперь отступить в Муспельсхейм. Курган Бальдра в безопасности, и этой зимой нам не суждено увидеть Рагнарек.

– Аминь, – ухмыльнулся Даффи.

Аврелиан сошел со сходней на берег, остановился, чтобы вытащить доску, и весла, недолго поерзав в уключинах, ритмично стукнули. Волшебник отвязал канат, позволив ему скользнуть между пальцами в воду. Осторожно поднявшись на ноги, ирландец встал у борта.

– У тебя не найдется змеи? – обратился он к уже плохо различимой фигуре на берегу.

– Держи.

Волшебник достал одну из кармана и, легонько размахнувшись, бросил.

Даффи поймал ее и раскурил от кормового факела.

Ладья уже набрала ход, и Даффи присел в глубокой тени высокой кормы, так что единственным признаком его присутствия, который волшебник мог видеть до тех пор, пока корабль не повернул на ближайшем изгибе и пропал из виду за каменной аркой, был крошечный тлеющий огонек головки змеи.

Было ясно, что Сулейман готовит штурм. Со своего насеста на шпиле Святого Стефана фон Зальм сквозь предрассветный туман мог различать выстраивающиеся на равнине ряды конных янычар и